В нижней части документа значилось: Frauenburg 11.II.45. Конечно, весь этот документ был написан по-немецки и переведен мной, но я оставил из оригинала слово "Teufelb", потому что, как это перевести? "дьявол б"? Это ведь ничего не значит, правда?
Нет сомнений, что этот документ был написан в Фромборке (Frauenburg — это немецкое название Фромборк) 11 февраля 1945 года. Эта дата имеет определенное значение. Так вот, как я узнал, именно 11 февраля, произошло наступление советских войск, сгруппированных в окрестностях близлежащего Толькмицко. В результате этого наступления Фромборк был освобожден от фашистов. Итак, этот документ был составлен в тот момент, когда судьба Фромборка была предрешена. Вы, впрочем, наверное, знаете, какие тяжелые здесь велись бои с гитлеровцами. Вы слышали, наверное, о Браневском плацдарме, о трагедии на Вислинском заливе, с сильно укрепленными огневыми точками, где гитлеровцы защищались долго и яростно, почти до конца войны.
Каждый, кто смотрел документ Кенига, был убежден, что он касается места где он спрятал награбленные им предметы, перечисленные в документе. Густав Кениг вместе со своей добычей оказался в Фромборке, вероятно, надеясь, что ему удастся выбраться отсюда морским путем. Но, наверное, дорога через разбитый бомбами лед в заливе была слишком опасна, к тому же началось внезапное наступление советских войск, и Кениг поспешно спрятал свою добычу в трех тайниках. Затем он составил план, понятный только ему. Он надеялся, что когда немцы снова вернутся сюда, он найдет свою добычу и заберет ее. А если он свой план составил в Фромборке, то, наверное, здесь и спрятал свои сокровища.
Поскольку вы были во Франции, я пытался сам расшифровать план Кенига. К сожалению, мне это не удалось. Потом появился магистр Пьетрушек, ваш коллега из Департамента музеев и охраны памятников старины. Признаюсь, что он произвел на меня очень плохое впечатление (может быть, потому, что он отзывался о вас с некоторым презрением). Я не верил, что он способен был расшифровать план Кенига. Но, как ни странно, через неделю нашел первый тайник.
О, как же просто оказалось объяснение первой загадки.
Прямоугольник с крестиками… Ведь именно таким образом на планах отмечается кладбище. Буквы "Н" и "А" это "Haupt Alee", то есть, главная аллея на кладбище. "37" — это номер могилы справа, потому что "R" это не что иное, как "Rechts", т. е. "направо".
И так все и было. Тайник находился под плитой тридцать седьмой могилы на главной кладбищенской аллее справа.
Мы не присутствовали при вскрытии тайника, потому что магистр Пьетрушек сделал это ночью, чтобы не вызвать сенсацию. Найденные предметы сразу же отвезли в Варшаву. Даже в прессу не давали никакой информации об этом, чтобы избежать вторжения любопытных и не создавать трудности при поиске дальнейших тайников.
Но с первого открытия прошло уже две недели, а магистр Пьетрушек не нашел ни второго, ни третьего тайника. Копал в нескольких местах, к сожалению, без результата. У него все больше портится настроение, а когда я сказал ему, что вы скоро вернетесь из Франции, и, вероятно, вас пошлют в Фромборк, Пьетрушек очень рассердился и назвал меня вашим шпионом. Он сказал, что сам найдет другие тайники, но это займет какое-то время. А я думаю, что он и на первый-то тайник наткнулся случайно, и нет никакой надежды, чтобы он нашел остальные. Поэтому я пишу вам об этом, чтобы вы, пан Томаш, приехали в Фромборк и разгадали эту загадку.
Жму руку, Баська"
Я с большим вниманием прочитал несколько раз письмо. После этого я позвонил директору Национального музея и попросил его, показать мне, ценности, которые нашел коллега Пьетрушек.
С директором музея, мы знакомы уже давно, мне кажется, что он по достоинству оценил мои детективные способности, которые я проявил в деле охраны культурных ценностей. Сам он много сделал для сохранения наших национальных сокровищ и является ярым врагом торговцев антиквариатом, и прежде всего, грозного противника в его лице имеют все те, кто под различными предлогами пытаются вывезти за границу наши национальные сокровища. Мне кажется, что если бы это было в его власти, он бы запретил торговлю антиквариатом и все существующие в Польше старые замки и дворцы превратил в музеи. С таким человеком мне легко найти общий язык, и через час я уже рассматривал в хранилище Национального музея ценности, найденные в Фромборке.
Должен признать, что Пьетрушек удивил меня, и даже на мгновение меня охватила страшная зависть. В первом тайнике Кенига он нашел двенадцать картин известных польских и голландских художников, которые были захвачены Кенигом в Варшавском гетто. Картины эти сохранились в тайнике в хорошем состоянии. Так же хорошо сохранились четыре иконы. Они датировались к семнадцатым веком, и теперь эксперты Национального музея пытались выяснить, где их украли. Они предполагают, что нацисты украли их из музея в Киеве — и если эта гипотеза верна — иконы должны были быть возвращены Украинской ССР. Поскольку в этой области существует тесное сотрудничество между социалистическими странами. Например, Советский Союз передал нам много наших национальные сокровищ, старинных книг и картин, найденных на немецкой территории русскими солдатами. Со своей стороны, мы стараемся передать законным владельцам сокровища других наций, найденные в нашей стране.
В первом тайнике Кенига Пьетрушек нашел — помимо картин и икон — тринадцать деревянных, готических и барочных скульптур, похищенные из церквей. Специалисты Национального музея также пытались выяснить, где их украли. Этот же вопрос касался обеих золотых церковных дароносиц, спрятанных полковником Кенигом в гробнице.
И монеты. Замечательная коллекция польских монет, начиная от монет династии Пястов[9] из раннего средневековья до монет от периода грошей, затем эпохи ренессанса до монет периода позднего ренессанса, монет династии Ваза[10], барочных монет и монет эпохи просвещения. Не было сомнения, что полковник Кениг стал обладателем чьей-то частной коллекции, убив перед этим коллекционера или бросив его в лагерь.
— Известный нумизмат, Феликс Моджинский из Варшавы, перед войной имел прекрасную коллекцию польских монет, — сказал профессор, который сопровождал меня во время осмотра найденных сокровищ. — Есть предположение, что это часть его коллекции. Его коллекция насчитывала более тысячи двухсот польских и иностранных монет.
— Вскоре после оккупации Варшавы нацистами он был арестован и вместе со всей семьей отправлен в лагерь, где и умер. Судьба его коллекции неизвестна. Вероятно, те, кто арестовал Моджинского, похитили его коллекцию. Возможно, грабители поделили свою добычу, и у полковника Кенига была коллекция польских монет. Или, вполне возможно, Кениг купил часть коллекции у какого-то негодяя из гестапо.
— Сколько здесь монет?
— Ровно сто сорок семь штук, — ответил профессор.
Я заглянул в письмо, которое я получил сегодня утром из Фромборка.
— Должно быть сто пятьдесят монет. Кениг записал, что в гробнице спрятано сто пятьдесят штук.
— И было сто пятьдесят. Но мы отказались от трех ничего не стоящих немецких пфеннигов.
— Откуда же взялись три пфеннига в коллекции самых ценных польских монет? — удивился я.
— Надо бы спросить полковника Кенига. Но он уже ничего никогда никому не объяснит, — покачал головой профессор.
— И на каком основании вы думаете, что коллекция, обнаруженная в гробнице, является частью коллекции Феликса Моджинского?
Здесь есть несколько уникальных монет, как, например, денарий Болеслава III Кривоустого "Бой со змеем". Известно, что он был только у Моджинского в коллекции. А если эта монета оказалась в тайнике Кенига, вывод напрашивается сам собой. Впрочем, вот полный список монет из гробницы — профессор протянул мне большой лист бумаги, на котором перечислены все сто сорок семь монет.
Я бегло просмотрел содержание. То, что я искал, я не нашел.
— Отсутствует брактеат Яксы из Копаницы. Известно точно, что он имелся у Моджинского в коллекции, — заявил я. Не хватает также денария Мешко I, которым, предположительно, владел Моджинский. Поговаривали, также, что он обладал вторым экземпляр денария с надписью "Gnezdun civitas".
Профессор пожал плечами.
— Коллекция Моджинского насчитывала тысячу двести штук польских и иностранных монет. Трудно сказать, сколько из этой коллекции пропало навсегда. Дело в том, что Кениг получил только сто сорок семь штук из польской коллекции, потому что именно такое количество было найдено в его тайнике. Не хватает брактеата Яксы, отсутствует денарий Мешко I, быть может, не хватает еще многих других интересных польских монет.
Я кивнул, соглашаясь с аргументами профессора.
Тем не менее, я прекрасно помнил, что музей в Лодзи в последние дни приобрел брактеат Яксы из Копаницы, а два других музея купили денарий Мешко I и денарий "Gnezdun civitas".
Я поблагодарил профессора за то, что показал мне сокровища из тайника Кенига и отправился в Министерство культуры и искусства к директору Марчаку.
Директору, наверняка, уже сообщили по телефону о том, что произошло вчера в Лодзи, потому что он принял меня довольно прохладно.
— Ну как? Не удалось? — сказал он мне вместо приветствия. — Вы сидели в кафе, потягивая кофе, и в то же время загадочная дама продала куратору брактеат Яксы. Вы же даже не почуяли духов этой дамы, не говоря о том, что не напали на ее след.
Я улыбнулся, Что еще больше разозлило Марчака.
— И вы еще такой самоуверенный — проворчал он.
— И все же вы ошибаетесь — возразил я.
— Что? Я ошибаюсь? Всю эту вчерашнюю историю мне уже сообщил по телефону куратор музея Лодзи.
— Он сказал вам, с кем я сидел в кафе?
— Нет.
— Жаль. Потому что эта информация все объясняет. В кафе "Гоноратка" я встретил… Вальдемара Батура.