— Обойдусь и без этого.
— Я могут вам продать Петруша…
— Никогда! — закричал я.
— А мыши?
— Ни в коем случае.
— А может быть, вы хотите, Алойзи?
— Я детектив, а не укротитель зверей! — вырвалось у меня.
— В таком случае, — обрадовался он, — не считаете ли вы, что я мог быть в чем-то вам полезным?
— Для охраны памятников?
— Нет. В детективной работе. Я мог бы собирать для вас информацию, следить, задавать вопросы. Никому и в голову не пройдет, что иллюзионист — это ваш помощник.
Я задумался. Это была идея. Такой человек может быть полезным. Вальдемар Батура, наверное, делает все, чтобы ускользнуть от меня. А Калиостро он не знает.
Но на самом деле, что знаю я о Калиостро и имею ли я право его посвящать в свои дела?
— Я уже сказал вам, что я еду в Фромборк, чтобы поработать над путеводителем. Интересует меня, прежде всего, Коперник — ответил я.
— Вы будете его отслеживать?
— Что-то подобное. Я хочу проникнуть в некоторые его дела.
— А как выглядит этот тип?
— Красивое лицо мыслителя, очень длинные волосы, в руке держит ландыш.
— Это не какой-то хиппи? — спросил он.
— Вы что, сошли с ума?
— Нет, но когда-то были такие — с длинными волосами и с цветком в руке. Дети цветов.
— Но, дорогой пан. Разве вы никогда не слышали об астрономе Николае Копернике? И вы закончили Сорбонну?
— Простите, но мы не поняли друг друга. Я подумал, что вы имеете в виду кого-то, кто носит прозвище "Коперник". Как я называюсь Джозефом Бальзамо графом Калиостро. Впрочем, я знаю нескольких парней с совсем дикими прозвищами, например: "Пророк", "Иуда", "Христос", "Соломон".
— Ну, хорошо. Я приглашаю вас на ужин, — я милостиво согласился.
— Спасибо. Хочу еще просить, чтобы вы помогли мне с ночлегом. Потому что где я остановлюсь в Фромборке? На выступлениях я немного заработаю и смогу как-то устроиться. Но сейчас мне нужна ваша помощь и покровительство. Вы из очень важного отдела. Двери для вас везде открыты.
— Я буду спать в палатке или в машине — объяснил я.
— А для меня не найдется места в вашей палатке?
"Я сам напрашиваюсь на неприятности", — подумал я грустно.
Он грустно сказал:
— Неужели вы позволите мне спать на скамейке в парке? И эти несчастные животные…
— Я одолжу вам палатку на одну ночь, — решил я.
— У вас доброе сердце, — сказал он и вручил мне бумажник.
— Что это? — удивился я.
— Ваш кошелек…
— Как он оказался у вас? — ощетинился я.
— Я взял его у вас.
— Когда?
— Когда но я вытаскивал ужа из вашего кармана. Вы отвернули голову, чтобы не видеть отвратительную рептилию, а я в это время взял ваш кошелек.
— Вы вор?
— Нет. Иллюзионист. Я не хотел вас ограбить. Это так, профессиональная привычка, постоянно нужно делать какие-либо фокусы.
— Я вас не понимаю…
— Пианист должен постоянно тренироваться, чтобы иметь ловкие пальцы. Мне также нужно постоянно что-то брать, что-то подменять, чтобы мои пальцы не ослабли и не потеряли ловкость.
Вот и говори с таким.
— Кроме, умение проникать в чужие карманы, вы можете проникнуть, например, в чужие мысли? — спросил я саркастически.
— Иногда, — ответил он загадочно.
— Тогда вы, наверняка, знаете, что я думаю о вас.
— Калиостро — мошенник, так вы думаете, и одновременно опасный человек, но он может мне понадобиться…
— Да. Именно так я думаю. Но было не трудно догадаться.
Потому что я представил себе момент, когда Калиостро встречает Батуру, подойдя к нему, вытягивает его из кармана самые потаенные планы и проникает в его мысли, о которых потом сообщает мне.
— У меня есть палочка, с которой можно обнаружить подземные источники и клады, — сказал он.
— Отлично! Отлично! — воскликнул я.
Однако через минуту я усомнился.
— Умеете найти сокровища, а у вас нет ни гроша, чтобы пообедать и поужинать…
— Потому что мне не везет, — вздохнул Калиостро.
КАК НУЖНО ВЕСТИ СЕБЯ В ВАРМИИ И МАЗУРАХ • НЕСКОЛЬКО ИСТОРИЧЕСКИХ ЗАГАДОК • КТО СЛЕДИТ ЗА КОПЕРНИКОМ • ПРОЕЗД ЗАПРЕЩЕН И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО • ВЕРЮ ЛИ Я В МАРСИАН • ВСТРЕЧА В УЩЕЛЬЕ • С ГЛАЗУ НА ГЛАЗ С ВЕНЕРИАНЦАМИ • ОПАСНЫЙ АС • ГРОЗНАЯ ДАМА, И ЖЕЛЕЗНЫЕ РУКИ • КЛЯТВА МОЛЧАНИЯ
Фромборк, расположен в северо-восточной части Эльблонгской возвышенности. На севере простирается темная и всегда немного взволнованная, глубина Вислинского залива, а на горизонте видна черная полоса Вислинской косы[12] с ее красивым курортом — Криница Морска. С юга Фромборк подпирает Эльблонгская возвышенность, волнистый моренный рельеф Вармийской возвышенности, разрезают живописные ущелья, заросшие смешанными лесами.
После Пасленк мы расстались с международным шоссе Е81, ведущим из Варшавы в Гданьск и свернули на узкую дорогу в Млынары. Далее шоссе пересекает магистрали Эльблонг — Калининград делает огромную дугу и ведет через Ендрыхово в Фромборк. Сразу после Пасленка дорога ведет по Эльблонгской возвышенности, и чем больше приближаешься к Фромборку, тем больше встречаются чудесные ущелья, вырезанные эрозией в моренной равнине, образованной когда-то огромным языком ледника. Эти ущелья — как я уже говорил — очень живописные и в основном лесистые. Проезжая в этот августовский день я даже не подозревал, что в одном из этих ущелий вскоре случится необыкновенное приключение. Первое большое приключение из списка фромборских загадок.
Мы ехали через Вармию. Но что означает слово Вармия?
Я уверен, дорогие читатели, что, когда я спрашиваю вас о Вармии, это неизбежно связывается у вас со словом Мазурия. Вармия и Мазурия в наших мыслях связаны с понятием, означающим северную часть нашей родины, Ольштынское воеводство[13], страну тысячи озер.
Но если я спрошу вас, где находится Вармия, и где Мазурия, я уверен, что не каждый из вас сможет дать мне верный ответ. Ежедневно используемые термины обычно неточно отражают реальность. Вармия и Мазурия, или "страна тысячи озер", на самом деле насчитывают более трех тысяч озер.
Более того, Вармия и Мазури — две разные географические и исторические концепции. Например, на севере Вармии, где мы путешествовали, не так много озер, возможно, даже меньше, чем вокруг Лодзи или Варшавы.
Мальчик или девочка, впервые в жизни поехавшие со своими родителями в северные области Польши, уже около Нидзицы и Щитно, начинают удивляться окружающему пейзажу. Может быть, немного другая архитектура деревенских домов — в основном из красного кирпича, покрытые красной черепицей, в то время как в Центральной Польше деревянные дома выбелены, а кирпичная кладка окрашена в белый или серый цвет. И еще кое-что обращает внимание и производит впечатление. Слишком мало косых крестов, часовен, статуй святых, польских мадонн, которых вы видите в Лодзи, Варшаве или Кракове почти на каждом шагу, на каждом перекрестке. Кто-то может объяснить это так: "Начинается старая Восточная Пруссия, и это следы влияния Германии". Но это неправда, дорогие мои. Мазурия, потому что вы путешествуете через Мазурию, также является Польшей, как и в других местах, как в Люблине или в Куявах. Но польское население, живущее в этих районах, было евангелического вероисповедания.
Затем вы делаете шаг на север, и снова вы оказываетесь в Лодзи или Варшаве. Среди зелени деревьев белеют стены домов, но окна этих домов, казалось, были разных цветов.
И снова косые кресты на перекрестках, часовнях и домах. Вы уже находитесь в Вармии, чье польское население было католическим.
Но разве это так важно, какую религию исповедовали люди, живущие в этих землях?
Да, это важно. Потому что в этом, между прочим, кроется загадка их отличия. Это важно, прежде всего, для вас, путешественник. Для вашего мышления и поведения. Потому что, если вы посетите церковь в Мазурской деревне и обнаружите, что вы оказались в протестантском собрании, не спешите думать, что вы находитесь в деревне, где живут немцы или переселенцы. Они поляки, такие же, как вы. Но они, просто, исповедуют другую религию.
А если вы посетили мазурское кладбище и заметили каменные надгробия с высеченными готическими надписями, не поддавайся первому впечатлению, что это немецкие могилы, потому что готика у вас ассоциируется с Германией. Попробуйте прочитать эти готические надписи, и вы с удивлением обнаружите, что только буквы готические, а слова — польские. Старые молитвенники и Мазурские книги написаны на польском, но готическим алфавитом. Вы будете удивлены, когда вам кто-нибудь объяснит, что это готика называется "Краковский шрифт" или "Краковское письмо", ибо прибыла она сюда вовсе не из Германии, а из Кракова. Вы, наверное, будете удивлены, если я скажу, что самые старые польские книги писались именно таким готическим шрифтом, а эти земли вплоть до Крулевца[14], на протяжении веков стали кузницей польской письменности.
В период под названием Возрождение, в Кенигсберге, в столице Княжества Пруссии, при дворе князя Альбрехта[15], жили и творили много превосходных писателей того времени, и раскрывали в своих произведениях очарование этого края.
Почему Пруссия так их привлекала? Почему в "Prusiech" — так называли эту страну — рождались настоящие сокровища польской культуры??
Религиозные соображения были решающими. Как известно из истории, период реформации [16] вызвал оживление интеллектуальной и литературной жизни в Польше и рождение литературы на польском языке. Писатели новаторы, обращаясь к простому народу, должны были использовать в своих произведениях не латынь, а польский язык. И поскольку при дворе князя Альбрехта безоговорочно воцарился протестантизм, в нем нашли убежище и поле для работы многие писатели, большинство из которых, как Рей из Нагловици