– Нет, ничего не поделаешь! Если ты не хочешь идти со мной, высади меня здесь – остаток пути я пройду пешком.
Я перестал ощущать то куриное яйцо, что выросло у меня на лбу после того, как меня стукнули лицом о стену бэкрума. Банда гадких гомиков! Я клыками разрываю пакетик кокса, высыпаю порошок на левое запястье и отправляю эту субстанцию прямиком в нос. Мы подкатываем к воротам жилого комплекса, и брат паркует свою тачку.
Сегодня мои руки в крови. Я официально стал убийцей, палачом. Час назад я прикончил каких-то типов в самом грязном траходроме во всей столице. Теперь, когда я открыл ящик Пандоры, больше уже ничто и никто меня не остановит. Я пойду до конца, пусть даже это будет стоить мне жизни.
– Ты уверен в том, что делаешь? – в последний раз проверяет братишка.
Я выползаю из машины:
– Подожди меня здесь!
– Брат…
Хлопнув дверцей «мерседеса», я направляюсь в гетто. С десяток подростков толпятся у подножия какой-то башни и действительно напиваются на утреннем холоде, обкуриваются и орут как ненормальные. Вид у них реально горячий! Когда я приближаюсь к ним, пацаны прекращают лаять и некоторое время смотрят на меня.
– Эй, это то шлюхино отродье из метро! – вскидывается пацаненок с усами, с которым я поцапался во время путешествия на второй линии. – Это тот козел, смотри!
– А, да, сукин сын из XVIII! – кипятится высокий и сухой темнокожий парень едва ли пятнадцати лет.
– Мы убьем тебя! – предупреждает другой ребенок, огромный курносый араб.
Тяжелое начало.
– Парни! – пытаюсь я успокоить их. – Послушайте меня две секунды!
Я получаю жестянкой по плечу, а малыши наступают на меня.
– Парни, блин, вашу мать! Серьезно, выслушайте меня!
– Да, спокойно! – У меня за спиной вырастает Слим. – Послушайте Зарку, он хороший парень!
– Ну давай тоже! – усач затыкает моего друга. – Почему ты вечно лижешь ему зад?
– Ничего я ему не лижу, он мой друг, я знаю его более двадцати лет!
– И что? Мне плевать на то, что ты его знаешь! Этот твой сученыш, он якшается с мразями с XVIII.
Бутылка виски вдребезги разбивается у моих ног. Я решаю, что нужно быстро выкладывать суть дела, пока перебранка не превратилась в линчевание:
– На этих мразей с XVIII, как ты сказал, мне насрать. И Уалис, та шваль, которую вы ищете… я вас прямо сейчас приведу к нему. Если вы хотите раз и навсегда решить ваши разногласия…
– Тогда давай, выкладывай! Говори, где живет эта сволочь! Мы пойдем туда прямо сейчас!
Глава 24. Сквот Сталинкрэка
Я выхожу из комы в начале двенадцатого. В комнатушке Комара, кроме меня, никого. Первое, о чем я думаю, это как бы нюхнуть две внушительные дорожки кикера, чтобы прибавилось сил. Я разбит, и у меня сводит все тело после тридцати часов спячки. Я немедля приступаю к делу: беру пакет из кармана джинсов и вывожу на комоде, стоящем в комнате, две огромные порошковые линии. Сворачиваю купюру, вдыхаю кокс… Твою мать! Я бегу к умывальнику, чтобы выпить немного воды и умыть лицо.
Динино лицо вырисовывается в моей башке. Мешки под глазами, бледный цвет лица и обросшие волосы, она сильно простыла, подхватила что-то вроде гриппа, и поэтому лежит в постели. Даже не при параде Дина остается красоткой.
Блин, у меня окончательно крыша поехала!
Я хватаю мобильник с прикроватного столика и звоню Комару. Друг сразу же отвечает:
– Да, Зарка? Ну что, проснулся?
– Комар… Где ты?
– Я тут с Азадом, мы поедим и вернемся.
– Окей!
– До скорого!
Я подбираю свои вещи, комом валяющиеся на полу, натягиваю штаны, футболку и толстовку. Закуриваю сигарету и опускаю задницу на кровать. Этим вечером я планирую вломиться к Каису и очень долго пытать его, прежде чем прикончить. Я уверен в том, что именно этот предатель убил Дину, и он очень дорого заплатит за это. Эта сука умрет в криках, не закрывая рта.
Я ищу в комнате пепельницу, но не нахожу, поэтому сбрасываю пепел в чашку для кофе. Запах пота поднимается к моему носу. От меня воняет. Я не могу сопротивляться желанию двигаться, это наверняка из-за кокаина. Поднявшись, я достаю пистолет из-под кровати и вкладываю три патрона в магазин. Кто-то звонит, но номер, высвечивающийся на экране, ни о чем мне не говорит. Я отвечаю:
– Алло?
– Зарка?
– Кто это?
– Это Бамбу… то есть Усман!
Это брат Баккари, сидящий на крэке наркоман из Северного Парижа.
– Усман… Что делаешь?
– Зарка! Мне нужно увидеть тебя! Прямо сейчас!
– Что такое, объясняй!
– Вот именно, я объясню тебе, но мы должны увидеться прямо сейчас.
– Где ты, Усман?
– В сквоте по улице Танже! Приходи быстрей!
Наркоманы потихоньку выходят на площадь Сталинграда. Это место называют «деревней». Через два часа здесь будет фестиваль крэка, Диснейленд «галеты», ярмарка «дешевого снега». Тем временем несколько нариков, что заполнили территорию, растворяются в общей массе прохожих, подпольных мигрантов и пижонов, слетевшихся на огонь «25 градусов Востока»[58].
Уже двадцать лет тому назад окрестности Ротонды смахивали на место встречи зависимых от крэка. Это продолжалось до того дня, пока местные жители в гневе не заставили городские власти зачистить пятачок. Крэкополис заполонили полицейские. Тогда наркоманы покинули эту площадь, переместившись к вокзалу Сен-Дени, также известному как Зомбиленд. Дальше все вернулось на круги своя – в 2009 году легавые провели зачистку на вокзале Сен-Дени, а токсики вернулись на Ротонду или мигрировали в другие периферийные зоны.
Я звоню брату Баккари. Безуспешно. Парень не отвечает на мои звонки. Напрасно он торопил меня по телефону: сейчас он вполне может упустить меня, если погоня за крэком увлекла его в другое место. Надеюсь, что мне из-за него не придется париться. У меня есть другие дела – например, неожиданно заявиться на улицу Куриную, чтобы наведаться домой к Каису.
Я выхожу на бульвар Билет, а после поворачиваю на улицу Танже. В былые времена в этом районе насчитывалась целая куча сквотов, но мэрия прикрыла почти все. Остался только тот, что по улице Танже, и парочка на улице Обервилье, но надолго ли? Панамские подворотни потихоньку угасают.
Я делаю остановку в арабском магазинчике (хотя, вообще-то, им владеет суданец), чтобы купить пакет картофельных крекеров. Я почти ничего не ел в последние дни, и мой желудок требует корма. Выйдя из бакалеи, я продолжаю путь, на ходу поглощая закуску для аперитива, и приканчиваю упаковку ровнехонько за тридцать секунд.
Я останавливаюсь перед сквотом. Это старое четырехэтажное здание, испещренное тегами и трещинами, сломанное тут и там. Вместо окон – пластиковые пакеты и покрытые плесенью ставни. Не пойму, зачем Усу назначил мне встречу здесь. Опять какая-то странная история… Отсутствие цепи и замка на входной двери здания указывает мне, что доступ в этот бомжатник снова был открыт. В который раз.
Я оглядываюсь по сторонам: полицейские часто ездят по этой территории. Выбросив на тротуар пустой пакет от крекеров, я шевелю своей задницей и проникаю внутрь сквота. Закрыв за собой дверь, я оказываюсь в мрачном, пыльном холле, полном мусора и паутины.
– Усу, ты здесь?
Тишина в ответ. Ни звука, кроме легкого потрескивания и тихого шороха, причина которого, должно быть, в присутствии крыс. Я продвигаюсь вглубь клоповника и поднимаюсь по лестнице, ведущей на верхние этажи. Потерянный в темноте, я достаю мобильник, чтобы осветить себе путь, и получаю тяжелый удар по затылку.
Я падаю на пол и теряю сознание.
Очнувшись, я чувствую невероятную тяжесть в голове, мои руки связаны за спиной. Блин! Черт возьми, как же меня тошнит. До меня не сразу доходит, в каком дерьме я оказался. Кто-то вырубил меня, связал по рукам и затащил в одну из комнат сквота. Этим «кем-то» должна быть фигура, наклонившаяся надо мной. Я довольно быстро замечаю ее, несмотря на то что мы в потемках. Это Каис. Он сжимает в правой руке лезвие.
Черт его возьми! Бля, нет!
– Зарка, я убью тебя! – сразу же оповещает меня эта крыса.
Сердце глухо бьется у меня в груди, и я вываливаю все съеденное на паркет. Проклятье! Я должен найти выход из этой беспросветной ситуации и должен сделать это побыстрее. Я не могу сдохнуть тут. Не таким образом.
– Каис, что я тебе сделал, мужик? Объясни мне!
– Ты смеешься надо мной, Зарка! Дина и ты…
Я пытаюсь высвободить свои руки из веревок в то время, как эта мразь заходится в гневе:
– Ты трахался с моей женщиной, ебаный козел! Ты трахался с ней, а потом шел жать мне руку как ни в чем не бывало. Нужно быть полным дерьмом, чтобы поступать так! Как ты мог подумать, что я не узнаю об этом? А? Я знаю очень многих, я-то. Здесь все всё знают, ты забыл?
– Каис… Передозировка Дины – это твоих рук дело?
– Нет, твой дружок Бамбу выполнил эту работу за меня. Ты его знаешь, это тот парень, который ходил с тобой в одну школу или что-то вроде того. Он сначала придушил Дину, а потом вколол ей хмурого, чтобы замаскировать убийство.
Ублюдок Усман!
Вся история наконец-то принимает ясные очертания в моей голове. Усман знал, где я находился в вечер боя у ворот Обер. Мужик на мотоцикле, который попытался пристрелить меня – Каис или же кто-то из его друзей, – следил за мной, так как получил информацию от братишки Бака. И теперь, отравив мою сестренку, этот питающийся крэком мудак безжалостно выдает меня Каису. Подлый наркоман заманил меня в эту ловушку. За что? За кусок крэка? Два куска? За сто евро? Или двести?
Каис склоняется надо мной, поднося свое лезвие ближе к моей щеке:
– Не бойся, Зарка, ты не будешь страдать, я ведь не садист…
– Подожди, подожди, мужик! – я пытаюсь выиграть немного времени. – Подожди же…
Дина…
Я встречаюсь взглядом с Каисом и внимательно смотрю ему прямо в глаза:
– Чувак! Твой братишка, ты уверен, что с ним все хорошо?