Я встречаюсь взглядом с Эриком, в одиночестве сидящим у бара. На нем – простой топик. Приятель отходит от стойки, чтобы поцеловать меня в щеку.
– Привет, волчонок!
– Привет, Эрик! Как дела, старик?
– Очень хорошо, а у тебя?
– Супер! Присядем?
– Давай!
Вот уже более пятнадцати лет Эрик пишет книги и работает «массажистом» в своем гареме у Золотых ворот. В послужном списке этого духовного последователя Гийома Дюстана немалое количество книг, однако он стал персоной нон грата в СМИ с тех пор, как побывал в студии у Тьерри Ардиссона, где стал выступать за бейрбэккинг – секс без презерватива, другими словами – незащищенный секс. Ассоциация Act Up, Дидье Лестрад и современные инквизиторы в исполнении невежд с Марэ так и не оставили его в покое. Эти козлы дошли аж до того, что стали загибать или вырывать страницы из его книг в магазинах.
Мы сидим друг напротив друга в креслах Честерфилд. Я решаю не терять времени даром и выкладываю свое оборудование: отменный гашиш Слима, бумажки для самокруток и сигарету. Пока я скручиваю косяк, Эрик подзывает официанта и заказывает нам два виски. В зале за большим столом Патрик, владелец секс-шопа «111», играет партию в покер, прикрыв зенки очками, как человек, который собирается ходить козырями. Эта сволочь спускает бабло в карточных играх, а потом позволяет себе стрелять у всех на свете. Не знал, что он знаком с Жипе. Вот уж подтверждение тому, что в андеграунде все друг друга знают.
– Ты с ним знаком? – спрашивает Эрик.
– С Патриком? Да, немного знаком, но мне он не очень-то нравится. Он ходит в «Пропасть».
Вкратце, «Пропасть» — это подпольный бэкрум, расположенный неподалеку от Монпарнаса. Раз уж Эрик бойкотирует этот клуб для оргий (а он приверженец незащищенного секса с радикальными сексуальными привычками), то и я предпочитаю обходить это заведение стороной. Люди сплетничают, что в этом траходроме насиловали мужиков. Какие-то типы приволокли туда свои яйца и на следующий день рано утром в туалетах, снабженных отверстием для члена для любителей анонимного секса, был найден труп. Порой в подворотнях злословят о таком, но подобного рода слухи мгновенно охлаждают меня.
Официант приносит нам выпивку, и я взрываю свой сплиф. Какой-то мужик справа от меня вдыхает кокаинчик через соломинку, склонившись к деревянному комоду. Мы с другом чокаемся, я вмазываю и передаю ему косяк. Бросив взгляд на телефон, я обнаруживаю семь пропущенных звонков от Слима. Блин, что ему от меня надо? Я сразу же перезваниваю, и друган отвечает без промедления:
– Да, Зарка, ты где?
– У приятеля на Больших бульварах.
– Короче, братишка, я у Оперы сейчас. Слушай, малявки с моего района заметили твоего приятеля с Барбес, Каиса, на Полях. Они его мочканут, не сомневаюсь!
Блин…
– Вот дерьмо! Ты можешь меня забрать с улицы Ришелье?
– Никак, брат, я тут вожу американцев.
– Окей, окей, я возьму «Убер». Спасибо за инфу, кореш, я у тебя в долгу!
Глава 6. Андеграунд Елисейских Полей
Елисейские Поля. Самый красивый проспект в мире… Только японский турист или деревенщина из Флориды может выдать тебе подобную ерунду. Достаточно лишь прошерстить район глубокой ночью, чтобы нащупать этот вселенский бардак: от прогуливающихся хулиганов, потасовок и стычек до уличных воров, мошенников и хитрейших грабителей. Это свалка, усыпанная разбитым стеклом, пластиковыми пакетами и лужами из рвоты и мусора.
Признаюсь, что я – почти коренной парижанин – и то не привык шастать по этой территории. В прошлом я все же провел пару веселых вечеров в клубе «Пентхаус» по улице Берри, но, в конце концов, стал обходить этот стрип-клуб стороной: надоело тратить наличку, пялясь на такие возбуждающие и такие недоступные задницы. Еще припоминаю улицу Колизе – точку у входа в пивную «Амброзия», – куда юные дилеры в белых воротничках приходили толкать кокаин. Кстати, интересно, работает ли эта схема до сих пор? Был еще «Ваграмов круг», где дружок Слима конкретно получил за то, что попытался смошенничать. С тех пор этот игорный зал закрылся, потому как хозяина заведения заподозрили в отмывании грязных денег корсиканской мафии.
Поля провоняли подворотнями, и я даже не заикаюсь о парковках, а особенно о парковке Боэси, самой страшной из них. Несколько лет назад полицейские нашли там тело бомжа. Его зарезали словно барана. Я непременно посвящу одну главу в своей книге Елисейским Полям. Мне нужно будет избороздить квартал, но, если я проведу здесь месяц, перекрытый от экстази (чтобы общение шло лучше), думаю, что смогу нарыть немало информации.
Уже почти пять утра, когда водитель оставляет меня в том месте, где проспект пересекается с улицей Тильзит.
После нескольких неудачных попыток мне наконец-то удается дозвониться до Каиса.
– Да, Зарка? – отвечает мне парень Дины. Позади него слышится громкая музыка. – Что случилось?
– Брат, я целую вечность пытаюсь до тебя достучаться. Я на Полях, ты меня хорошо слышишь?
– Да, я слышу тебя! Я сейчас в «Дюплексе»!
– Что? В «Дюплексе»? Блин, что ты делаешь в этом дурацком клубе?
– Что? Ты ради этого мне звонишь?
– Нет же! Слушай…
– Слушай что?
– Меня! – я принимаюсь орать в трубку. – Послушай меня!
– В смысле? Что ты сказал?
Взбесившись, я, как сумасшедший, сжимаю телефон в руке:
– Слушай меня, твою мать!
– Зарка, это ты мне говоришь «твою мать»?
– Нет, конечно, это не тебе, блин, это о ситуации. Слушай, малышня с Белльвиля приметила тебя. Они наверняка и сейчас следят за тобой. Давай вали из «Дюплекса» прямо сейчас!
– Да что ты болтаешь, черт возьми?
– Клянусь, что не вру, тебе надерут задницу, толстяк! Уноси ноги срочно! Я прям сейчас ловлю такси и заберу тебя у выхода.
– Окей, окей, хорошо, друг!
Я перехожу через улицу и бегом пускаюсь по улице Пресбур к «Дюплексу».
Да что он так медлит? Я уже полчаса топчусь, как придурок, у входа в клуб, и таксист начинает проявлять нетерпение:
– Мсье, вы уверены, что ваш друг подойдет?
Сука! Я снова звоню Каису. Без успеха. Отвечай, блин! Отвечай! Паникуя, я представляю, как его рвут на куски в туалете «Дюплекса» или как пыряют ножом в легкие. Если только он не взрывает в этот самый момент танцпол, мол, ему на все насрать. Я тут надрываю себе задницу, чтобы спасти его. Если это так, то я просто выйду из себя. Наконец я вижу, как он выходит из клуба, спокойный, в сопровождении какого-то парня с Барбес и высокой брюнетки, одетой как шлюха.
– Каис! – я свищу ему из окна машины. – Я тут, чувак!
Он кидает быстрый взгляд в мою сторону и идет свей дорогой по проспекту Фош, словно меня здесь нет. Черт побери, что он творит? Я выхожу из машины, и этот пес, таксист, жмет на газ и уезжает из поля видимости. Сволочь! Я несусь, чтобы догнать Каиса. Тут пять малых с Бельвиля появляются на углу улицы Пресбур и идут за ним следом. Его точно пизданут!
– Эй ты! – мальчишка с Рампоно кличет моего приятеля. – Эй, я с тобой говорю, сукин сын!
Каис и его товарищ разворачиваются к ним, а та баба, что была с ними, продолжает идти вперед. Тут со всех сторон начинают собираться ребята с XVIII округа. Я узнаю парней с Барбес, с Шапель и с Маркс-Дормуа. Их с десяток, и все они друзья Каиса. Парни наводняют проспект Фош и окружают кучку подростков. Я сразу понимаю, что Динин мужик созвал своих братков после моего звонка.
Весь липкий, я оказываюсь в самом сердце потасовки.
Парни с Бельвиля попадают в ловушку. На проспекте Фош разворачивается массовая драка. Несмотря на свою малочисленность и юный возраст, шпана из XX прет на противника тараном: яйца у них точно есть. Одного мелкого черного сметают, другому дают коленом в челюсть, какой-то араб в кепке получает удар головой. Что за херня! Ровно за минуту мелюзга терпит поражение. После, когда победители принимаются бить по головам, словно исполняют пенальти, раздается шум мигалок. Жесть! Мужики с Барбес сразу же разбегаются, оставляя пацанов из комплекса РПН в горизонтальном положении с разбитыми харями. Тот темнокожий мелкий, что докапывался до меня на лестничной клетке Рампоно, лежит на асфальте. Его лицо измазано кровью. Он ловит мой взгляд:
– Ты, мразь, мы тебя укокошим!
Твою мать! Вот я и стал нежелательным лицом на Бельвиль.
Глава 7. Ворота Обервилье, цыганский ангар
Вторник. Я заявляюсь в промышленную зону у ворот Обер около 22 часов. Раньше здесь был второй Бронкс: наркоманы на бульваре Макдональд и шлюхи, засевшие на остановках вдоль бульвара Ней. Атмосфера как в гетто. Грязные улицы. Парни из жилого комплекса «Ленин» таскаются вокруг станции заправки Total и сквера Клода-Бернара, обкрадывая лохов и барыжа анашой с привкусом испорченного каучука. Пусть этот район и немного притих в наши дни с прибытием китайцев, он все равно значится среди горячих точек столицы.
Я кидаю взгляд на автобусную остановку на улице, которую предпочту оставить безымянной. Это серая, уложенная бетоном улица, забитая офисами, складами и нескольким зданиями в состоянии ремонта, где недобросовестные арендодатели когда-то сдавали каким-то горемыкам отвратительные комнатушки. Брат Баккари не приходит на место встречи – это не стало для меня сюрпризом. Тем хуже для него! Только шприц что-то значит для Усмана. Я ничем не могу ему помочь, и, кстати, он ни о чем меня не просит.
Вокруг ангара, напоминающего огромный ржавый контейнер, потихоньку собирается толпа. Туда-сюда по улице бродят разные типы, то поодиночке, то маленькими группками. В общем и целом, мерзкие рожи, которым ты бы не стал доверять мамашу – разве что тебе захотелось бы побыстрее заграбастать наследство.
Все, уже перевалило за десять.
Вдалеке я наконец-то замечаю Бака и его компашку: пара-тройка знакомых парней из 94-го и гниды из Паве Нёф – жилого комплекса в Нуази-ле-Гран, отличительным знаком которого были два круглых здания, прозванных «камамберами». Бак на три головы выше каждого члена своего экипажа. Издалека мой приятель напоминает Патриса Квартерона, «темного Ронина», самозваного чемпиона по кикбоксингу. Он – колосс родосский в темнокожем варианте. Вокруг него – Лахдар, толстый араб, Муса, темнокожий с одним-единственным зубом, Мики, мускулистый белый с татушкой, как у якудзы, и с пирсингом на обоих сосках – я видел его с голым торсом в тренажерке. Жиже тоже тут. С этим типом мы вместе ходили в качалку. По правде, его зовут Жан-Габриель, но клянусь, это имя не подходит к его роже. Обритого с боков, со светлой прядью, зачесанной назад, мордой хулигана из Па-де-Кале, красным носом, потрескавшейся кожей, фальшивым бриллиантом в л