«Куке».
– Давай так и поступим! До скорого!
Подъезжая к набережной Вальми, водитель выруливает на улицу Фобур и останавливается неподалеку от «Шапокляка». Я отдаю ему заработанное налом и даю деру из тачки, устремляясь в «Маленькие бочки».
Пожав руку Карлосу, вышибале, я захожу в бар. После двух часов утра, когда кафе в окрестностях закрываются, ночные воробушки оседают здесь. Ты наверняка догадываешься, что контингент в «Маленьких бочках» состоит на одну треть из выпивох, на вторую треть – из пьяниц, и оставшаяся треть – это алкоголики. Хорошее место, чтобы нажраться в стельку. Разливное пиво в этом баре не очень дорогое, и я тащусь от их картошки фри, только вот что касается хотдогов, тут они из ума выжили – семь евро, козлы.
Я все еще дрожу, но тем не менее пожимаю руки паре-тройке бывших собутыльников, чьих имен я не знаю. Дойдя до бара, я заказываю виски. В голубой, хорошо выглаженной рубашке и в очках, как у делового человека, Алекс – бывалый за барной стойкой, он же пианист с походкой идеального зятя – выделывается перед тремя молоденькими фанатками. Он широко жестикулирует и громко говорит, чтобы собрать вокруг себя как можно больше народу:
– Ладно, Гитлер не любил евреев… Но и евреи не любили Гитлера!
Он уже завоевал публику, и слушатели лопаются от смеха. Я в хороших отношениях с этим типом, чье место либо на сцене, либо в дурдоме, но сейчас у меня нет настроения придуриваться: тревога как никогда овладела мной. Кто же мог хотеть прикончить меня? Кто был этот мотоциклист, черт возьми?
Я пытаюсь воспроизвести сцену в памяти: тот байкер останавливается передо мной и хочет выстрелить. Однако мне ничего не приходит на ум. Я был слишком занят спасением собственной задницы, и мне недостало живости ума, чтобы собрать информацию. Каким был мотоцикл этого парня? Из какого пистолета он пытался выстрелить в меня? Ничего не помню. Я перебираю в голове своих потенциальных врагов: мелкое хулиганье с Бельвиля, автор детективов, которому я как-то раз врезал на выходе из литературного салона, а еще мой бывший сосед по подъезду – португалец, не выносивший тяжелый рэп после одиннадцати.
Черт-те что…
Ахмед – официант в соломенной шляпе – подает мне виски. Забрав свой стакан, я удаляюсь от стойки. Теперь мне придется маяться три часа, только потом я смогу встретиться со Слимом в «Куке». Залпом выпиваю свое бухло, снова пытаюсь дозвониться до Азада, чтобы рассказать ему о своем невезении. Ни фига, я снова попадаю на его автоответчик. Азад, Дина, Бак, Эрик… Все они недоступны! Они что, все трахаются, что ли? Бесит!
Бросив свой стакан на барной стойке, я выхожу выкурить «Мальборо». Снаружи Карлос ругается с двумя вульгарными хлыщами, предупреждая, что они быстро вылетят отсюда, если будут орать как ослы. Карлос довольно классный парень, но шутить не любит. Он не станет долго думать, прежде чем пустить в ход кулаки, а рука у него как у дровосека.
Кто-то хлопает меня по плечу, я оборачиваюсь и – вот непруха – оказываюсь лицом к лицу с Люком, преподавателем театрального искусства с улицы Гонкур. Ему лет пятьдесят, и по его харе видно, что он алкоголик. Его шевелюра взлохмачена, а вещи – грязные. Люк – хороший товарищ по пьянке, но в данный момент у меня нет настроения слушать его глупости.
– Привет, Люк! – я вяло пожимаю ему руку. Мне заранее надоело.
– Привет, писатель! Что-то мы тебя тут больше не видим…
– Ага, это потому, что…
– …Нет, знаешь, мы по тебе соскучились немного. Помнишь, когда мы встретились в клубе «У Кармен», мы напились в хлам, а Сабир нас вытолкал? А потом мы пошли по шлюхам…
– Да, Люк, но сейчас…
– …Мы хорошо поржали тогда, да? Клянусь! Ты сейчас работаешь над новым романом?
– Если честно, сейчас…
– …Помню, как там какой-то транс потрогал тебя за зад! Было так смешно, очень смешно…
Все, поехали, Люк ушел в свободное плавание. Блин, ночка будет очень долгой.
Предместья Тампля на протяжении всей ночи остаются оживленным местом: тут есть ночные клубы вроде «Явы» и «Шапокляка», да еще и «Маленькие бочки» открыты до рассвета. После пяти утра эти заведения для ночных пташек уступают место «Зорбе» — только вот это кафе слишком близко к Бельвилю, и я не рискну показаться там – и «Куке», замшелому бистро, расположенному в двух шагах от станции метро «Гонкур». Хозяева этого кафе – два кабила. На первый взгляд, они любезны, как тюремная дверь. В «Куку» заходят как работяги, пришедшие выпить кофейку до работы, так и еще не отошедшие от выпивки гуляки. Присев у бара между группой поляков-строителей и арабом в деловом костюме, я дожидаюсь Слима. Друг должен прийти с минуты на минуту.
Жутко встревоженный, я грызу ногти: тип, пытавшийся всадить мне пулю, прилично напугал меня. Может, я его знаю, а может, и нет. Возможно, кто-то точит на меня зуб. Или же это сумасшедший, бешеный, ну или какой-то мужик перепутал меня с кем-то другим. Впервые за свою чертову жизнь я видел, как ко мне приставили дуло пушки и как смерть раздвинула ноги передо мной. Моя трясучка едва проходит. Стыд какой, почти намочить штаны, когда сам нарек себя «Парнем из андеграунда».
Звонок моего мобильника возвращает меня в реальность. Это Баккари. Черт, козел, он только сейчас проснулся!
– Да, Бак, черт возьми!
– Да, Зарка? Блин, прости, брат, я не слышал твой звонок! Я вырубил свой телефон, мы были с бабами! Ты хотел присоединиться к нам, так, что ли? Я только увидел все твои пропущенные звонки…
– Не-а, не-а, Бак, не в этом дело! Когда я возвращался домой после твоего боя, какой-то мужик выстрелил в меня!
– Что?
– Приятель, какой-то мужчина попытался меня прикончить! Он был на мотоцикле, остановился, вынул револьвер и выстрелил в меня!
– Ты что, серьезно? Вот так просто на улице?
– Жизнью своих призраков клянусь, Бак!
– Ну а ты, с тобой ничего не случилось?
– Ничего, выстрел не попал в меня, я сиганул так быстро, как никогда! Клянусь тебе, мне капец как страшно, ни хрена не понимаю, что происходит!
– Но ты с кем-то поссорился или как?
Слим переступает порог «Куки», и я заканчиваю разговор:
– Ладно, Бак, я тебе позже перезвоню!
– Хорошо, Зарка! Осторожно там!
Я кладу трубку и хлопаю друга по руке:
– Привет, Слим!
– Привет, брат! Так что с тобой происходит? Выкладывай!
Я озираюсь на народ вокруг нас, как можно ближе придвигаюсь к Слиму и понижаю голос, чтобы никто не услышал наш разговор:
– Слим, скажи мне честно! Парни с твоего района пытаются прикончить меня, так получается?
– Чего? – товарищ хмурит брови. – Почему ты так говоришь?
– Нет, я спрашиваю тебя, вот и все! В четверг вечером на Полях они заметили меня в обществе Каиса и его компании, и тогда мелкий темнокожий из Рампоно стал угрожать мне.
– Да ты с ума сошел! Убить тебя? Ты что, решил, им больше делать нечего, что ли?
– Подожди, толстяк, я все тебе объясню! Пару часов назад у ворот Обер какой-то мужик пытался меня пристрелить! Я возвращался домой после боя Бака, шел по улице, и тут кто-то останавливается на мотоцикле. Он вытащил пушку и попытался всадить в меня пулю. Честное слово, приятель, я наделал в штаны!
Братишка широко раскрывает глаза.
– Не-ет…
– Клянусь тебе, брат!
Слим чешет бороду, кладет руку себе на голову:
– Откровенно говоря, брат, я не понимаю! Ты уверен, что этот парень не был просто чокнутым? А может, он принял тебя за кого-то другого?..
Я допиваю свой кофе.
– Да, я об этом тоже думал! Может быть, ты прав…
Мне приходит уведомление с фейсбука. Эрик только что прислал сообщение: говорит, что всю ночь трахался с двумя турками. Он предлагает зайти к нему, и я соглашаюсь без промедления.
Мне очень нужно обкуриться.
Глава 9. Гарему Золотых ворот
Район Золотых ворот на вид не кажется подозрительным: он хорошо скрывает свою натуру. Однако это место в западной части Венсенского леса знавало и агрессивные стычки, и ярмарочных отморозков, и эксгибиционистов. (Кстати, когда я был маленьким, один извращенец показал мне свой гарпун на газоне в Рейи.) ВМС[23], вялые проститутки и наркоманы на последней стадии кружат вокруг стадиона Поль-Валери и вдоль бульвара Су. Ну и если говорить об андеграунде, то есть еще и квартира Эрика, пишущего о фистинге и бейрбэккинге.
Я вваливаюсь домой к своему приятелю. Траходром наполнен приятным запахом эвкалипта. Новый пирсинг в носу и огромные мешки под глазами – друг изнуренно улыбается мне:
– Как дела, волчонок?
– Нормально!
Я сознательно предпочитаю оставить на потом историю с мотоциклистом и погоней за человеком, в которой я оказался мишенью. Конечно, мне бы хотелось обсудить это с Эриком, но я заранее знаю, что через несколько минут мне будет уже наплевать на все с высокой башни, да и, главное, мне бы не хотелось пугать старика. Прямо сейчас он, кажется, кайфует по полной, и будет несправедливо обломать ему трип.
– Ты уверен, волчонок? На вид ты чем-то обеспокоен…
– Ага, я ужрался кокса! – успокаиваю я его. – В этом причина, у меня все тело стягивает.
– Тебе нужно быть осторожнее!
На себя бы посмотрел! Эрик уводит меня на кухню, где вытаскивает из морозильника шприц:
– Вот видишь, волчонок, колешь себе это в член и становишься королем вечеринки. Это даже лучше сиалиса.
– Да что ты?
– Ага! С этим у тебя будет стоять несколько часов.
Хорош гнать, простите за выражение!
Эрик убирает шприц в холодильник, мы уходим с кухни и устраиваемся на софе в зале. Это герметично изолированная комната, освещаемая не солнечным светом, а неонами в стиле квартала красных фонарей. Маленькие разноцветные лампочки расставлены тут и там. На экране компьютера моего приятеля идет порнушка, в которой какой-то тип в позе собачки занимается фистингом с бородачом, напичканным стероидами. Эрик меняет видео и включает порно для гетеросексуалов. На столике на колесах стоят бутылка кока-колы, бокалы и лежит пакетик с беловатым порошком. Это