Я спросил Тарасенко, как он прожил конец весны – начало лета 2019-го. Как вообще можно совместить два таких события в карьере и в жизни – и вложиться в оба по максимуму. Владимир улыбнулся:
– В какой-то степени это было дежавю. Потому что в 2016-м мы играли с «Сан-Хосе» в финале конференции, и в тот момент родился Саша. Тогда у меня был первый раз, когда одни из самых важных игр в жизни совпали с рождением ребенка. Я получил определенный опыт, как распределять эмоции.
– Как же удалось это сделать?
– Главное, что ребенок – желанный, мы его очень сильно ждали. И получали удовольствие от всего, что происходит. Яна сделала многое, чтобы я, когда надо, думал только о хоккее. Даже на таком сроке беременности она брала на себя все заботы по дому, и у меня была возможность сфокусироваться на игре.
Я при родах был оба раза – когда появлялись на свет и Саша, и Артем. Когда рождался младший, мы провели несколько часов вместе. А на следующий день играли шестой матч и проиграли. После него я опять поехал в больницу, часть ночи там побыл, забрал жену с ребенком домой – и улетел с командой в Бостон на седьмую игру.
Конечно, это незабываемо, когда два таких события в твоей жизни происходят одновременно. Можете не верить, но переключаться с одного на другое и обратно было легко! Очень важно, что удалось забрать Яну с Артемом из больницы и привезти домой. Подсознательно наступило спокойствие. Если их отпустили – значит, и у ребенка, и у жены все хорошо. Они дома. И я без нервотрепки полетел на седьмую игру.
Тот же вопрос я задал Яне, которую защитник «Сент-Луиса» Колтон Парайко в прессе назвал MVP (самым ценным игроком) Кубка Стэнли. И она рассказала замечательные подробности.
– Почти все выездные игры финальной серии мы с девчонками, женами ребят из команды, смотрели здесь, у нас дома. Начали со второго матча, наши победили, и мы решили, что это добрый знак. Еще у нас была традиция – каждый раз, когда они выигрывали, мы включали знаменитую песню «Глория», девочки вставали вон туда, на парапет, и под эту мелодию все вместе прыгали в бассейн. Точнее, первый раз прыгнула одна из них, но когда «Блюз» выиграли пятый матч и счет стал 3–2, прыгнули уже все. А я, беременная, просто зашла в воду, потому что на следующий день мне надо было ехать в роддом.
После третьего выигрыша Вова прилетел домой, мы поехали в больницу, и мне сделали кесарево. Так и планировалось, но я боялась, что это может произойти раньше, и сильно нервничала. Но все прошло хорошо. Шестую игру я смотрела в роддоме уже с малышом. Ребята не выиграли, Вова приехал, забрал меня, отвез домой – и через два часа улетел в Бостон. Мы постарались все эти моменты, включая мою операцию, как-то по времени логически продумать, чтобы было удобно и нам, и ему…
О роли Яны в победе «Сент-Луиса» в Кубке Стэнли в те июньские дни говорили многие. Например, генеральный менеджер клуба Дуг Армстронг:
– Влади оказался способен в такой момент быть абсолютно сконцентрированным на хоккее! Его жена – большой молодец, она позволила ему сосредоточиться на игре.
Я спросил Яну, насколько сложно и специфично быть женой хоккеиста. Недаром же муж говорил, что она снимает с него много проблем, и он никогда не идет на тренировку с красными глазами после бессонной ночи.
– За всех жен хоккеистов сказать сложно, – говорит она. – В каждой семье свои рецепты и правила. Основная специфика, конечно, в том, что мы всей семьей живем в рамках жесткого спортивного режима. И всей семьей работаем на спортивный результат Вовы. И я сейчас не только про питание и сон, но и про поддержку, заботу и внимание, которые помогут пережить напряженный период.
– Сложно это?
– Думаю, как и в любой другой семье, где люди стараются слышать и чувствовать друг друга. Ну и, конечно, стараюсь не пропускать ни один матч с участием Вовы. Мы с детьми – его самые большие и преданные фанаты.
– Саша уже что-нибудь понимал про Кубок Стэнли, когда папа его выиграл?
– Мне кажется, как раз в тот момент и начал понимать, – кивнула Яна.
– Удивительно, но да, – подтвердил Владимир. – Он знает, что такое Кубок Стэнли. Запомнил, что болельщики кричали: «We want Cup!» («Мы хотим Кубок!»).
– Все лето говорил: «We want Cup!» – добавила жена.
– Они тут играли с маленькой копией Кубка, – рассказал Владимир. – Саша наливал в него воду, пил из него. И был другой важный момент. У нас с Яной очень теплые отношения, и разделить с ней радость от завоевания этого Кубка здесь, дома, для меня было чем-то особенным. Мне дали оригинал трофея на следующий день после победы. Мы прилетели из Бостона в пять утра. Часа три, возможно, я поспал. Встал – и договорился с «Блюз». Так как Яна не могла полететь в Бостон, а потом поехать на наш стадион, где мы после прилета продолжили отмечать, мы с клубом договорились, чтобы на два часа привезли трофей к нам домой. Это был очень хороший жест со стороны организации.
– Но мы не понимали, что с ним делать, – призналась Яна.
Проснулся младший, Артем. Яна принесла его мужу.
– Вот парень из Кубка, – засмеялась она. – Уже побольше, правда, чем тогда. Туда уже не влезет…
Спрашиваю семью Тарасенко про обстоятельства появления знаменитой фотографии крохотного Артема в Кубке. Честно говоря, думал, что дома это и произошло. Оказалось – нет. История фото поразительна.
– Когда идет финал и есть вероятность, что команда закроет серию, Кубок доставляют в тот или иной город, – объяснил Владимир. – В те дни он был в Сент-Луисе, и обычно НХЛ использует момент, чтобы привезти его в больницы, в частности, к больным детям. А тут привезли к новорожденным.
– И абсолютно случайно – никто этого не планировал и не подстраивал – Кубок оказался у нас в госпитале, – подхватила Яна. – В день операции, когда я уже родила, ко мне подошла медсестра и говорит: «Завтра будет фотографирование с Кубком. Хочешь?» Среди хоккеистов много суеверных людей, и даже моя доктор сказала: «Наверное, ты не захочешь». Мы обсудили это с Вовой. Он сказал: «Мне все равно». Я человек не суеверный, и решила, что это никак не повлияет на исход серии.
– Яна позвонила мне, сказала: «Не приезжай завтра до 12 часов, в отделении будет Кубок». И спрашивает, можно ли сфотографироваться. А я никогда в жизни не видел и не трогал этот Кубок. Говорю: «Фотографируйтесь. Мало ли – никогда не знаешь, как жизнь повернется». Где наша команда была после Нового года и куда пришла полгода спустя – кто мог подумать, что мы подойдем так близко к трофею? Был уверен, что, если сфотографируемся и положим туда маленького, а еще рядом с Кубком попозируют старший и средний сыновья, это никак не повлияет на результат.
– В итоге хранители Кубка пришли ко мне в палату, – продолжила Яна. – Все остальные фотографировались вместе, а с нами все сделали очень приватно. Я попросила, чтобы они не постили никакие снимки, – по крайней мере, до момента выигрыша. Когда мы проиграли шестой матч, я расстроилась и вспомнила про это. Но уже когда выиграли седьмую, сразу выставила в Инстаграме. Проиграли бы – никто, кроме нас, об этом и не узнал.
Из команды в курсе был только Иван Барбашёв. Когда Тарасенко в самолете, в пути на седьмую игру по секрету показал ему снимок, тот на него так посмотрел!.. Володя сказал младшему товарищу: «Слушай, либо мы уже выиграем, либо нет, и снимок тут будет ни при чем». Остальные узнали после выигрыша.
Еще одна традиция велит не притрагиваться после выигрыша полуфинала к Кубку чемпионов конференции – тогда, дескать, не судьба выиграть весь турнир. Но несуеверный Тарасенко сказал капитану Алексу Пьетранджело: «Да бери Кубок, какая разница. Это ничего не изменит». Никогда в новейшей истории клуб из Миссури не выигрывал конференцию – так почему не взять? Но потом Пьетранджело поговорил с самым опытным игроком команды Джеем Боумистером, проведшим более тысячи игр в НХЛ, и тот строго-настрого наказал – не трогать. Капитан прислушался. Сработало…
В шестом матче «Сент-Луис» дома проиграл «Бостону» в одну калитку – 1:5, но Тарасенко убежден, что на его игре все личные переживания не сказались.
– Сказалось то, что, как бы абсурдно это ни звучало, седьмые матчи играются в разы легче, чем шестые. И у меня так было, и у ребят, с которыми на эту тему разговаривал. При настрое на шестую ты держишь в уме: «Если сейчас проиграем, полетим в Бостон». Это все равно отвлекает. А выходишь на седьмую – уже ни о чем не думаешь.
– Или вы, или они.
– Да. Третьего не дано. Перед шестым матчем в городе было очень много народа. После утренней раскатки мы ехали в отель, спали там, в центре города, и оттуда – на игру. Когда на автобусе двигались к стадиону, случилась абсурдная вещь: люди почему-то подумали, что везут «Бостон». Все наши болельщики показывали нам средние пальцы. В итоге водитель, чтобы все это пресечь, просигналил: «Let’s go, Blues!» После этого народ понял, что везут нашу команду – и начал аплодировать. Мы за всем этим наблюдали – и просто перегорели. Столько эмоций испытали до игры, что не смогли перенести их на сам матч. Вообще, по ходу плей-офф так сложилось, что на выезде мы все время почему-то лучше играли. А негативное отношение чужих фанатов нас вообще не смущало – скорее наоборот.
– Где была самая жесть со стороны чужих фанатов?
– В Бостоне. Когда мы выиграли Кубок Стэнли, люди умудрялись перебросить сетку литровыми пивными банками. Полными! Они падали рядом с нами, чудом ни в кого не попало. Доходило до того, что сидел ребенок лет десяти, кричал каждого нашего игрока по фамилии и добавлял: “You suck!” А рядом сидел отец, похлопывал его по плечу и говорил: «Молодец! Good job!» Летели тяжелые предметы, летело все. Наверное, это в какой-то степени мотивирует, заряжает. И думаешь только о том, чтобы победить.
Тарасенко не только думает о том, чтобы победить, – он побеждает. Но вряд ли Володя стал бы таким, если бы не дедушка – тоже Владимир Тарасенко. В честь него будущего снайпера и назвали.