– Да, да, – вспоминает ту цитату Боб несколько лет спустя, когда я спросил его, после каждого ли матча он так думает. – Таких моментов очень много, и каждый может повернуть и тебя, и игру как в одну, так и в другую сторону. Одно дело, когда у тебя сезон НХЛ, и ты один матч проиграл – всего их у тебя восемьдесят два. Но тут шведам в первом туре проиграли. Еще одно поражение – и все кончено. А у тебя герб страны на груди. Получается, каждая секунда, каждая смена – самая важная.
За те двадцать последних минут матча с Северной Америкой, что Россия отчаянно отбивалась, она нанесла всего четыре броска по чужим воротам против девятнадцати. И тут уже невозможно было сформулировать лучше Евгения Кузнецова: «Спасибо, Боб!» По броскам в створ мы уступили – 25:46. Но главным был счет на табло.
Как-то Сергея спросили, сколько килограммов он теряет за матч. Бобровский ответил, что в среднем – два, два с половиной килограмма, а в плей-офф, если два овертайма, то может и пять уйти.
Тогда, в Торонто, я не удивился бы потере Бобровским и семи кило.
Через три дня, отдышавшись, он не дал Финляндии забить вообще ни одной шайбы. И с Канадой наши смогли продержаться до последнего периода (опять же, здорово уступив сопернику по количеству бросков): ко второму перерыву на табло горели цифры 2:2. Но человеческим возможностям все-таки есть предел. И Боб тоже не железный, чтобы отбивать всегда и все. Итог – 3:5.
Ну а дальше начались эпитеты. Более чем заслуженные.
Александр Овечкин: «Так, как играл наш вратарь на всем турнире… Он давал нам такие возможности! Надо было их использовать».
Олег Знарок: «Боб – красавец, что можно сказать!»
Александр Якушев: «За то, что сыграли в полуфинале, спасибо Бобровскому».
Павел Буре: «Люблю ярких игроков, которые делают что-то необычное. Я такое увидел только у Бобровского. Если бы не он, мог бы быть совсем другой результат. Говорят, что вратарь – это половина команды, ну тогда Бобровский, наверное, был даже чуть больше».
Майк Кинэн: «Он был роскошен, просто роскошен! Считаю, он был тем самым человеком, который “сделал разницу“ для российской команды по части ее попадания в плей-офф».
Владислав Третьяк: «Могу ли я назвать Бобровского новым Третьяком? С удовольствием! Как он играл на Кубке мира! Смотрел – и вспоминал себя с Канадой в Суперсерии-72».
Чуть позже, ухватившись за эти слова великого вратаря, я спросил Игоря Ларионова, уместно ли сравнивать Бобровского с Третьяком.
– Обычно сравнивают, когда карьера окончена, – рассудительно ответил Профессор. – Владик был лучшим в своей эпохе, но никогда не играл в НХЛ. А это колоссальный труд – когда в 60 матчах сезона по тебе наносят 30 и больше бросков за игру, и ты тащишь на себе команду, как Гашек в «Баффало». У Бобровского в «Коламбусе» – такая же роль. Это сложнее, чем отыграть восемь матчей Суперсерии и столько же – Олимпиады или чемпионата мира. Поэтому думаю, что Бобровский Третьяка в чем-то уже превзошел. Другое дело, что ему надо еще Кубок Стэнли выиграть, а желательно – и Олимпиаду. Но вратарь незаурядный, целеустремленный и очень сильный. Один из сильнейших в мире.
Феерически начав сезон-2016/17, Бобровский и продолжил его с куражом. Попал на Матч звезд в Лос-Анджелес, приуроченный к столетию лиги, сыграл там под руководством Уэйна Гретцки, с Овечкиным и Кросби на площадке. И сделал в своей зоне успешную «вертушку»! Хоккейный вратарь, делающий то, что в Северной Америке именуют «спинорамой», а в футболе называется «финтом Зидана», – такое может быть только в All-Star Game! Канадские комментаторы, увидев это, взревели от восторга.
В том же сезоне Бобровский снова выиграл «Везину».
– Убежден, что сегодня Бобровский – лучший вратарь мира, – говорил мне тогда Алексей Касатонов. – Собственно, «Везина Трофи» – это и есть признание таковым. Тем более что осенью 2016-го Сергей блестяще сыграл за сборную на Кубке мира, и далеко не факт, что без него она вышла бы в полуфинал.
Несколько лет спустя я спросил самого Боба:
– Подняла ли такая игра за сборную вашу самооценку, подтолкнула ли к суперсезону со второй «Везиной»?
– Сто процентов! – с энтузиазмом откликнулся он. – Это был очень важный для меня турнир. Когда заканчивал предыдущий сезон, мне психологически было очень тяжело. Накопилось много вопросов в голове. Когда ты погружен в сомнения, если твой мозг не работает чисто и спокойно – это крайне сложно. А такой турнир – это или-или. К сожалению, мы не выиграли у канадцев, не вышли в финал. Но моя игра придала мне уверенности, к сезону выросли крылья.
– К регулярке не было переутомления после такой нагрузки?
– Нет. Физически я всегда хорошо готов.
В итоге так вышло, что Кубок мира фактически заменил для Бобровского и многих других хоккеистов Олимпиаду-2018, куда энхаэловцев не отпустили. Он по-прежнему говорит, что «тяжело, обидно, горько» было пропускать Пхенчхан. Но после просмотра победного финала было много эмоций.
И были поздравления от Бобровского целой группе парней из Новокузнецка, игрокам той сборной – Капризову, Телегину, Сорокину. «Металлург» к тому времени выкинули из КХЛ. Но и эти парни, и Боб с Орловым в НХЛ показывали: их город неотделим от хоккея.
Безнадежно-аутсайдерская жизнь «Коламбуса» перестала быть таковой при уже упоминавшемся Джоне Торторелле. В том самом травматичном для Бобровского сезоне-2015/16 эксцентричный обладатель Кубка Стэнли 2004 года (во главе «Тампы») сменил на посту главного тренера «Синих Мундиров» Тодда Ричардса и в том же сезоне провел тысячный матч в регулярных чемпионатах во главе команды НХЛ.
Тысяча игр – это двенадцать с лишним сезонов. Показатель качественный. И пусть не сразу, но жизнь «Блю Джекетс» начала меняться к лучшему. Хотя в сентябре 2016-го Тортс, как его называют в лиге, и потерпел сокрушительное фиаско со сборной США на Кубке мира, на его уверенности в себе это не сказалось никак.
В январе 2016-го мы с Бобровским немножко обсудили и Тортореллу. Незадолго до того Тортс обмолвился, что максимально долгое общение с основным вратарем у него заняло… восемь секунд.
– Это правда, – согласился Боб. – Мы только здороваемся по утрам. Он полностью доверяет тренеру вратарей Иану Кларку, а уже с ним мы работаем, готовимся к играм. Моя задача – выходить и ловить шайбы.
– У Тортореллы репутация крайне жесткого тренера. Она оправдалась при ближайшем рассмотрении?
– Да. Строгий, требовательный, сторонник неукоснительной дисциплины. Но в то же время и мотивирует хорошо. Умеет поднять эмоциональный тонус. Очень грамотный психолог. Знает, когда надо поднять голос, а когда не стоит. Его приход вселил уверенность и в других ребят. Речь и о том, что он говорит, и о том, как. У Тортореллы репутация очень высокого уровня, и, конечно, это тоже работает.
В дальнейшем они общались уже больше.
– Это длинный процесс – семь месяцев идет одна регулярка. И он – импульсивный человек. Работа с ним была очень интересной. Она сделала меня устойчивее психологически и сильнее как спортсмена.
Три года спустя, за день до начала исторической серии первого раунда Кубка Стэнли с «Тампой», я спросил Тортореллу:
– Можно ли сказать, что победа в очной конкуренции лучших российских вратарей с Андреем Василевским – это дополнительный стимул для Бобровского? И кто из двух голкиперов-россиян, на ваш взгляд, заслужил «Везина Трофи» – Василевский с наибольшим числом побед или Бобровский, который превзошел всех по числу «сухарей»?
Ответ Тортса был очень эффектным:
– Не готов рассуждать об индивидуальных трофеях сейчас, перед началом плей-офф. Но скажу, что парень, который есть у нас, – это просто дьявол, а не вратарь! Не могу говорить о Василевском, потому что не вижу его каждый день, да и вообще не люблю высказываться об игроках команд-соперниц. Зато вижу и знаю Бобровского. То, как он готовится к матчам, как относится к своему делу до того, как выходит на лед… Это нечто. Я работал с Домиником Гашеком, с Хенриком Лундквистом, с рядом других очень хороших вратарей. Но никто из них не готовится лучше, чем наш парень! И мы с нетерпением ждем его на льду в плей-офф.
Дождутся. А на приведенную только что цитату Тортореллы с отсылками к Гашеку и Лундквисту Боб реагирует улыбкой:
– Тортс – такой, какой он есть. Такой человек. Пусть кто-то и говорит, что он плохой, я все равно его уважаю. Работать с ним было очень интересно, я у него многому научился. Даже не впрямую общаясь с ним, а находясь в его команде.
Отношения с «нашим парнем» у колоритного тренера были совсем не так просты, как о том можно подумать, прочитав эти комплименты. В одном из интервью Бобровский рассказывал о том, как они с Тортореллой могли друг на друга орать, даже при команде. Но тренер никогда не мстил вратарю за это.
Я спросил у Сергея – не случалось ли, что он после таких разговоров начинал корить себя за несдержанность, побаиваться за последствия. И тут внезапно выяснилось, что отношения у них обострились уже в первом сезоне Тортореллы в «Коламбусе».
– У нас при команде был неприятный разговор. Это был тот сезон, когда я получил три травмы. Какой-то матч проиграли, и он начал при всех игроках говорить, какой я плохой. Ты, мол, вообще никто, и неизвестно, что на следующий год будет. На тот момент я не мог ему ничего ответить. Были повреждения, сезон действительно оказался тяжелым. И сердце не говорило мне, что вступать с ним в дискуссию будет правильным ходом.
Но такие моменты все равно помнишь. Тем более что я никогда не отношусь к делу спустя рукава – ни на тренировках, ни в играх. В «Коламбусе», когда играл, всегда бился. Не все от вратаря зависит, и когда его одного выставляют крайним… Я и травмы-то получал из-за того, что тренировался много. Может, в какие-то моменты даже слишком много.
Ты слушаешь себя и оцениваешь свою реакцию на критику – что справедливо, что нет. Если по делу – без проблем, соглашусь. Знаю, что виноват, и сам об этом сразу скажу. А если считаю, что не виноват, но меня постоянно критикуют – чувствую, что надо постоять за себя. С каждым днем у тебя уходят страхи, из-за которых ты боишься тренеру что-то сказать. Сначала как бы разведываешь территорию – не полностью что-то высказываешь, а слегка, потихоньку. И смотришь на его реакцию…