Дадонов говорит это – и я думаю, что, сложись такая тройка в советские времена, она прожила бы лет пять минимум. А то и дольше. Теперь время в хоккее – да разве только в нем? – летит намного быстрее. Тройка играла всего год, но память о ней жива.
А Панарин тот сезон, в котором СКА во главе с их звеном выиграл Кубок Гагарина, называет переломным в карьере. Хотя и уточняет: нельзя сказать «просто фартануло», когда Быков поставил его в такое звено. Предыдущим сезоном, когда он набрал столько же очков, сколько Ковальчук, он на эту удачу наработал.
– У нас втроем «химия» была, мы сумасшедшую игру еще на сборах показывали! – улыбается Артемий.
Двое из троих сейчас играют в НХЛ. Третий, центрфорвард Шипачев, поехал в «Вегас», но не был принят с распростертыми объятиями и быстро вернулся домой. Панарин не склонен видеть в этом малодушие.
– С Вадимом – сложная ситуация. Все-таки игрок немолодой, уже на очень хорошем счету в КХЛ. У каждого своя жизнь. Есть хоккеисты, у которых ценности распределяются так – прежде всего семья, близкие, здоровье, счастье. А хоккей даже не в топ-5. На тот момент, когда я уезжал, у меня было по-другому. Хоккей для меня стоял на первом месте, деньги были не важны. Думал так: уеду и там уже разберусь. Так все и вышло. Был бы постарше – может, думал бы по-другому…
Артемий привез в родное Коркино выигранный со СКА Кубок Гагарина.
– Очередь была, как в Мавзолей, – замечает дед.
Сам Панарин вспоминает, что часов пять расписывался почти без остановки – только с паузой в десять минут. Устал так, что неделю после этого не мог улыбаться – а это у Артемия, у которого уголки губ сами тянутся вверх, точный показатель утомления. Зато весь родной город смог прикоснуться к главному хоккейному трофею нашей страны.
Теперь еще бы Кубок Стэнли выиграть…
Панарин никогда не дает банальных ответов. И когда я спрашиваю его, чем он больше всего гордится, он вдруг говорит:
– Человеческими моментами. Более молодым я был понаглее, можно даже сказать, похуже человеком. Сейчас в этом плане удалось немножко достичь успехов. Думаю, очень большую роль в этом сыграл Виктор Тихонов-младший. Потому что, когда я пришел в СКА, то увидел человека, который тогда был в топе, одним из лучших в российском хоккее, получил приз лучшему игроку чемпионата мира – и при всем при том оказался очень хорошим парнем. Витя для меня был примером, и это было счастливое время – находиться рядом с ним, видеть и пытаться перенять все эти его качества.
Вот оно как! И опять же – какая интересная связь поколений. Внук великого тренера Виктора Тихонова, выросший в Америке, изменил характер будущей хоккейной звезды и будущего «американца» Панарина.
Капитаном того СКА был Илья Ковальчук. Грандиозный снайпер, автор двух легендарных голов в ворота сборной Канады в победном финале ЧМ-2008 в Квебеке – первом золоте России спустя 15 лет. У него Панарин тоже учился.
– Илья для меня большую роль сыграл даже одной фразой, – говорит он. – Мы с Витей Тихоновым достаточно много тренировались. Были ребята, которые говорили: «Да хорош уже тренироваться. Вы с ума сошли?» Это было в раздевалке, и Кови при всех сказал: «Панара, красава! Не слушай никого. Собаки лают, караван идет». Я потом неделю окрыленный ходил. Мне Илья Ковальчук такое сказал – значит, я на правильном пути! Он всегда ко мне хорошо относился.
Вот так одной фразой знаменитый ветеран может вдохновить молодого на большие дела.
Панарин с Тихоновым в одно и то же межсезонье перешли из СКА в «Чикаго». Но Панарин уточняет, что сделал это не из-за Виктора – подписал контракт с «Блэкхокс» чуть раньше. Человек, с которого он брал пример, надолго в «Черных Ястребах» не задержался – Скотти Боумэн считает, что тогдашний главный тренер «Чикаго» Джоэль Кенневилль Тихонова не любил, в то время как к Панарину относился совсем иначе.
Еще одним его кумиром из питерских стал боец ММА Федор Емельяненко – «успешная фигура спорта и при этом добрейший, правильный человек», как отзывается о нем Панарин. Поклонение Артемия Федору было заочным, они, насколько знаю, так пока и не познакомились. Но просмотр боев и интервью Емельяненко тоже были для Панарина вдохновляющими факторами.
– Очень хорошее время у меня в СКА вообще было. В плане прогресса как человека и хоккеиста. Меня ничто не интересовало, кроме как быть нормальным пацаном, всегда тренироваться, чего-то добиваться, расти. Заряд был такой огромный, что иногда, честно, даже скучаю по тому времени. И стараюсь вспомнить моменты, когда иду на тренировку. Все жаловались на зимнюю погоду в Питере, но я был настолько помешан на хоккее, что вообще ее не замечал. Ехал счастливый оттого, что сейчас пойду в зал с Витей Тихоновым, на льду еще позанимаемся. У нас всегда так было – первыми приходим, последними уходим…
Мысль об отъезде за океан у Артемия появилась не сразу.
– Когда я переходил из «Витязя» в СКА, в моих планах еще не было переезда в НХЛ, – рассказывал он мне. – Разговоры об этом начались только после первого сезона в Петербурге. А двухлетний контракт вместо предложенного армейцами трехлетнего я подписал потому, что у меня была уверенность в себе, в том, что могу играть лучше и заключить новый контракт на более выгодных условиях или перейти в какой-нибудь другой клуб на более выгодные условия.
За месяц-другой до Кубка Гагарина из НХЛ начались уже активные предложения. Голова немного пошла кругом, и, чтобы разложить все по полочкам и принять правильное решение, Панарин понял, что ему нужен агент в Северной Америке. Познакомился с человеком, представлявшим как раз Тихонова, начал с ним работать. Помнит момент, как в Новогорске сидел с Виктором, обсуждал. И в конце концов решил, что больше всего ему по душе «Чикаго».
Я заметил Артемию, что вписаться в состав действующего обладателя Кубка Стэнли новичку, приехавшему из другой лиги, в тысячу раз сложнее, чем в какой-нибудь беззвездный клуб-середняк или аутсайдер.
– Это был огромный риск, разве нет?
Панарин пожимает плечами:
– Если честно, когда я был в России, то не чувствовал, что попасть в какую-то команду НХЛ так уж сложно. А сюда приехал – и теперь понимаю, что в этот клуб всем сложно пробиться. Тогда же была какая-то уверенность. Заключалась она в том, что по игре я подходил «Чикаго». Эта команда играет в техничный комбинационный хоккей – и я тоже. Сейчас очень рад, что выбрал ее.
– Неужели совсем не колебался?
– Без сомнений не обошлось, конечно, потому что выбор все-таки был. Несколько клубов проявляли очень большой интерес. «Чикаго» в этот момент играл в плей-офф, им было особо не до меня. Если честно, такого интереса, как от некоторых других команд, с их стороны не чувствовалось. Другие постоянно звонили, чем-то интересовались. А «Блэкхокс» сделал предложение – и замолчал. Помню, даже спрашивал агента: «Блин, они правда меня хотят или нет?» Тот подтвердил: «Хотят, хотят. Просто у них времени нет, самый разгар плей-офф».
И Артемий решился. Вспомнив заодно, что, даже когда играл в «Витязе», заказывал себе по интернету спортивные костюмы – и это были костюмы «Черных Ястребов»…
Когда мы обсуждали судьбу Панарина со Скотти Боумэном, великий тренер упомянул, что первым человеком в «Чикаго», кто указал клубу на его кандидатуру, был Барри Смит. Этот тренер, помогавший Боумэну в легендарном «Детройте» с Русской Пятеркой, позже работал во главе СКА. А затем стал скаутом «Блэкхокс», где генеральным менеджером трудился сын Боумэна, Стэн. Так кто же лучше Скотти может знать такие подробности?
Сам Панарин, когда я ему их пересказал, все подтвердил.
– Конечно! Первым человеком из «Чикаго», с которым я общался в Питере, был как раз Барри Смит. Мы с ним сидели, ужинали. Тогда у меня была огромная уверенность после очень крутого года и в СКА, и в сборной. Прямо не сомневался, что все будет хорошо.
Оттого он и подписал контракт с «Чикаго», а не с клубом послабее.
Владимир Ильич в интервью рассказывал, что перед отъездом внука в НХЛ Вячеслав Быков, «заманив в тренерскую» (дословная цитата), просил его уговорить Артемия остаться в СКА еще на год. Панарин подтверждает – и тренер, и дедушка прикладывали для этого все усилия. Хотя дед и сказал Быкову: «Когда он был поперек лавки, он меня слушал, а сейчас вдоль! Как же я ему прикажу? Сам будет решать!»
Но при этом панаринский Ильич признается:
– Мне тоже хотелось, чтобы Артем здесь играл. У них была прекрасная тройка с Шипачевым и Дадоновым. А он мне: «Дед, покамест я молодой, надо попробовать». Ну я и сдался: «Ты только смотри поляну, а то там бойцы!»
Ни убедить, ни купить его было невозможно.
– Мы договорились с клубом: если выигрываем Кубок Гагарина – я уезжаю в НХЛ. Да, и дед, и Вячеслав Аркадьевич пытались меня переубедить. И руководство во время победных банкетов. Но все видели мой серьезный настрой, и жесткого давления не было, за что благодарен. Если честно, даже не выиграй мы Кубок, я бы не сдержал слово. Мне стыдно в этом признаваться, но так настроился на НХЛ, что уехал бы в любом случае. Слава богу, что мы выиграли, и мне не пришлось унижать свое достоинство, показывать, что я нечестный человек…
Редко доводится слышать от людей такие признания. Но это – Панарин. Одновременно верящий в свою мечту и надеющийся на Всевышнего, искренний в желаниях и иногда стыдящийся их. За что, помимо игры, мы его и любим.
Дед в интервью «СЭ» вспоминал:
– За мной после чемпионства СКА в Челябинск самолет прислали, но Тёма не сказал, что всего пять-шесть человек летят. Захожу – а там всего несколько кресел и стюардесса: «Владимир Ильич, сейчас будем кушать!» Я не хотел, но она говорит: «Мы же в Финляндии продуктами закупаемся». В итоге первое, второе, еще два приема пищи. Министры в таких условиях ездят. В ресторане обмыли кубок, а обратно мы с Евгением Дадоновым летели и его женой. Вон на стене висит клюшка Ковальчука, на ней все подписи чемпионского состава СКА. Когда был в Петербурге, попросил Ковальчука: «Илья, ты как капитан сделай клюшку с автографами!» Артем рассказывал, он к каждому игроку подошел в раздевалке, а те расписались. Потом Ковальчук мне ее вручил.