Пандемия — страница 45 из 77

Сооружение было внушительное, выбитое в скальной породе, с маленькими сводчатыми перронами, погрузочными площадками. Над рельсами древние фарфоровые изоляторы, старые неработающие фонари. В некоторых местах были даже высеченные в камне статуи. Дьяволы с пламенеющими волосами, жутковатые фигурки, похожие на демонов майя. Воплощения Зла, разбросанные по этим стенам, в молчании взирали на него. Сотни человек, должно быть, хоронились здесь во время войны. Высекали свои иконы и строили свои машины смерти.

Время шло. Сколько еще идти? На сколько метров под землю должен он спуститься, чтобы встретить Минотавра? Николя дошел до конца железнодорожных путей. Туннель расширился, открылся большой заброшенный зал, полный огромных каменных глыб, кусков рельсов, ржавых металлических баков. Стену украшала фреска. Пламя, а в середине козел с громадными рогами, поднявший трезубец. Вельзевул. Николя подумал о сатанистских сборищах… Молодые люди, должно быть, приходили в эти подземелья, чтобы ощутить трепет и, возможно, поклониться Злу.

Дальше сводчатый проход с многочисленными отверстиями вел в другие прямоугольные залы. Николя представились соты в улье. Здесь, наверно, складировали боеприпасы, снаряды, продовольствие. На некоторых стенах угадывались следы от пуль. В этих подземельях расстреливали пленных? Шли бои? Сколько было пролито крови? Сколько убитых? Сколько несчастных душ томится в этих туннелях?

Николя начал сомневаться, он шел, уходя с каждым шагом все глубже. Он не знал, передает ли еще сигнал его микрофон. В верном ли направлении он движется? Придет ли Человек в черном на встречу, или он почуял западню? Николя сказал себе, что это невозможно. Даже если он или Человек-птица держат в плену Камиль, даже если они пытались заставить ее говорить, то им неведомо, что Дамбра взяли. Потому что молодая женщина сама этого не знала.

И все же из головы не шла надменная усмешка хакера.

На следующих метрах все усложнилось. Коридор сужался, потолок стал низким, поддерживавшие его балки были почти расколоты, согнуты под тяжестью камня. Казалось, лесной ковер над головой готов все поглотить. Николя представился след от упавшей бомбы, вид снизу. Это искривление пространства, порожденное взрывной волной.

Ему уже не хватало воздуха, было все труднее продвигаться по осыпям. На крутом склоне ноги подворачивались. Нагромождение камней почти достигло потолка, и Николя опустился на четвереньки, протискиваясь, задевая спиной белесый камень.

Где-то капала вода; звук усиливался гулким эхом от многочисленных ниш и причудливого рельефа. Николя почувствовал прилив адреналина в каждом мускуле. Сердце забилось еще сильнее. Жуткий тамтам сотрясал грудную клетку, стучал в висках. Он пополз быстрее, вдруг подумав о худшем, не обращая внимания на боль в ободранных о камни руках и коленях.

После нового изгиба камней стало меньше, и ему наконец удалось встать. Коридор вывел его в большой черный зал. Он заметил в глубине, за проемом, выходившим, наверно, в другой зал, слабые мерцающие огоньки. Как от пламени свечи. Свет проникал и через маленькое оконце, пробитое в скале.

Николя вспомнил нишу в коридорах канализации. Ту, в которой Человек-птица поместил свои страшные фотографии, свои личные сувениры.

Казалось, сценарий повторялся.

Капитан полиции замер. Он достал оружие и сжал его в кулаке. Все его мускулы горели. На миг он почувствовал, что не сможет продвинуться больше ни на сантиметр, – так ему стало страшно.

Позади посыпались камни, он обернулся, вскинув оружие. Появился Шарко, с трудом выбираясь из груды камней, следом команда. Николя кивнул им и шагнул вперед. Через несколько секунд Франк увидел в глубине слабый свет и различил Белланже, который шел в том направлении.

Все было слишком спокойно, слишком тихо. В эту минуту Франк понял, что их ждет худшее.

– Подожди, Николя! Стой!

Шарко пригнулся как можно ниже и, опустив голову, устремился по залу с низким потолком к своему коллеге.

– Я пойду вперед, ладно?

Николя едва среагировал. Шарко обошел его и направился к освещенному проему, всем сердцем молясь, чтобы это было ошибкой.

Пожалуйста, только не это… Пожалуйста, только не это…

На несколько секунд он подумал о своей жене Сюзанне, о кошмаре ее исчезновения и о том, как шесть месяцев спустя нашли уничтоженную, безумную женщину… Словно фильм прокрутили в ускоренном темпе в его голове.

Он вскинул оружие, увидев тень силуэта за большой белой простыней, подвешенной под потолком на крюках. Ткань была растянута во всю ширину комнаты, точно киноэкран. В следующие секунды ворвались в зал остальные полицейские. Николя тяжело дышал.

Все замерли, вскинув оружие, готовые открыть огонь.

Силуэт был неподвижен и, вероятно, освещен сзади, чтобы на импровизированном экране возник эффект китайской тени. Силуэт находился в метре над полом. Как будто летел. Раскинув руки…

Распятие.

На простыне был нарисован, крупно и, похоже, кровью, символ из трех кругов.

Полицейские смотрели друг на друга, не двигаясь, словно окаменев. Шарко медленно шагнул вперед, не в силах сглотнуть. Он повернулся к Белланже, который не сводил с него глаз. Франку показалось, что в глубине души Николя знал. Что какая-то часть его рассудка уже все поняла, но другая отвергала то, что предстояло открыть.

Шарко сделал еще шаг, подошел вплотную к белому полотнищу и осторожно заглянул за него.

Видение ужаса посреди ада.

Рефлекторным движением он отпрянул и уперся рукой в грудь Николя, который уже шагнул было за простыню.

– Нет, не ходи туда.

Николя схватил Шарко за руку:

– Не говори мне, что это она, Франк. Не говори мне…

Франк не двигался, сжав губы, не давая ему пройти. Другие полицейские сзади тоже стояли неподвижно, как будто время вдруг остановилось. Как будто никому не хотелось пересечь эту границу из ткани.

– Прошу тебя, – настаивал Франк.

Шарко знал, что в эту самую минуту жизнь Николя Белланже будет разбита окончательно и бесповоротно.

Но силы покинули его, он не мог больше удерживать друга.

Капитан полиции рванулся вперед.

Проникнув за завесу, Николя упал на пол и закричал.

69

Амандина не знала, сможет ли добраться до дому.

Ей казалось, что каждое нервное окончание в голове обнажено.

Она проехала последние километры на машине, полузакрыв глаза, включенный до упора кондиционер обдувал пылающее лицо. Она припарковалась кое-как, с трудом открыла бронированную дверь. Машинально направилась в свою спальню и рухнула на кровать лицом вниз.

Она даже не слышала, как Фонг по другую сторону барабанил в стекло.

И тотчас провалилась в сон.

Она очнулась около пяти часов утра с пересохшим ртом. Где она?

Ее кровать… Ее спальня…

Она привстала, не в состоянии вспомнить, как попала сюда. Сделала над собой усилие. Слежка за медицинским центром… Темная улица… Метро… Мало-помалу память возвращалась к ней. Вспомнила она и разыгравшуюся мигрень.

После ночи крепкого сна боль прошла, прилив отступил.

Фонг бросился на стекло, когда увидел, что она встала. Он колотил кулаками по перегородке с искаженным от гнева лицом. Амандина, имевшая приоритетный контроль над домашней электроникой, включила усилитель звука, который прежде заблокировала. Фонг вскочил на край кровати, чтобы нажать свою кнопку.

– Боже мой, Амандина, ты совсем спятила?

Амандина провела руками по бритой голове и зевнула. Теперь она сможет выдержать день в лаборатории. Она сняла туфли на низком каблуке, помассировала затекшие ноги. Она уснула одетая.

– Ты меня слышишь? Амандина!

– Я тебя слышу, не ори и не пытайся разбить плексиглас. Это ни к чему.

– Какого черта ты меня заперла?

Амандина вздохнула. Ругаться ей не хотелось.

– Заперла тебя? Ты считаешь, что ты заперт, потому что я не выпускаю тебя на улицу на верную гибель? Потому что всего лишь хочу тебя защитить?

– Ты оставила мне доступ только в мою спальню, кухню и ванную. У меня нет больше ни Интернета, ни телефона, никакой связи с внешним миром. Ты заперла все остальное, я не могу выйти из этого окаянного бункера. Как, по-твоему, это называется?

– Тебе нельзя выходить из этого бункера, Фонг.

Она подошла к стеклу. Фонг был невелик ростом, она возвышалась над ним на целую голову.

– Мы с тобой обо всем договорились, когда ты чуть не умер от насморка, разве не так? Когда простые безобидные микробы извне напали на твой организм. Мы с тобой вместе установили правила, ты помнишь? И соответственно оборудовали этот дом. Чтобы защитить ТЕБЯ. А ты плюешь на все барьеры, ходишь в магазины покупать спортивные шмотки, гуляешь, даже не надев для приличия маску. Ты действуешь за моей спиной, рискуешь своей жизнью. Что будет, если ты подвернешь ногу в лесу? Если поранишься о колючки? Ты можешь мне сказать? И это меня ты называешь сумасшедшей?

Амандина обулась и вышла из спальни. Лучше было прекратить этот спор, пока она окончательно не вышла из себя. Фонг побежал по коридору вслед за ней. Они шли бок о бок, разделенные прозрачной центральной стеной.

– Ты не можешь сделать такое.

– Я перенесу твои оригами и рабочие инструменты в кухню. Дам тебе пульт от телевизора, или мы поставим его в спальню. Посмотрим, как тебе будет удобнее. Мне очень жаль, что я не могу пустить тебя в гостиную, но… там есть окна.

– Амандина…

– Я постараюсь вернуть тебе доступ на твой интернет-сайт, посмотрю, смогу ли заблокировать все остальное. Теперь я тебе больше не доверяю, это все усложняет. Я еще не знаю, как мы будем жить дальше.

Молодая женщина свернула в кухню. Она выпила большой стакан воды, приготовила себе легкий завтрак. Йогурт, сок, кусочек сыра. Фонг смотрел на нее издали, упираясь руками в плексигласовую дверь. Он снова застучал: