Она так старается ничего не пропустить, что случайно наступает на пятку престарелому джентльмену в одеянии индийского махараджи и в великолепном лиловом тюрбане, расшитом тонкой золотой нитью. Дора громко извиняется, стараясь перекрыть всеобщий гвалт. Мимо них проскальзывает гейша. Когда затянутая в кимоно женщина (или это мужчина?) смешивается с толпой, Дора замечает двух миловидных юношей, наряженных лебедями, – они сидят в темном уголке и покрывают поцелуями шеи друг друга.
– Мисс Блейк!
Дора и Эдвард оборачиваются. Величественно шагая по ступенькам грандиозной лестницы, одетая в ослепительно-белую тогу, к ним спускается леди Латимер. Парик ее увенчивает корона из бронзового лавра. А на шее у нее…
У Доры перехватывает дыхание. Украшенное павлинами колье, словно живое, сверкает золотыми бликами.
– Мадам! – выдыхает Дора.
Она делает книксен. Эдвард следом тоже отвешивает низкий поклон.
Леди Латимер сияет.
– Я так рада, что вы пришли, моя дорогая! И, как я вижу, со своим кавалером. Вы правильно сделали, мистер… э-э?..
– Лоуренс! – приходит ей на выручку Эдвард.
– Что ж, мисс Блейк, вы прекрасно выглядите!
– О, я…
Дора оглядывает свое платье. Они с Эдвардом решили, что ей не стоит одеваться в духе суаре, довольно будет надеть что-то подходящее их положению в обществе. Дора выбрала простое платье из муслина с кремовыми узорами, украсила волосы голубой лентой, гармонирующей с серо-голубыми камнями ее колье. Эдвард же, по мнению Доры, выглядит весьма импозантно в простом костюме из черного атласа.
– Что скажете, моя дорогая? Нравится? – Ее светлость, не дожидаясь ответа, продолжает тараторить. Ее щеки ярко алеют от избытка то ли румян, то ли вина. – Ваше украшение выглядит великолепно на моей шее, не правда ли?
И она передергивает плечами, красуясь, точно юная девушка. Толщина колье эффектно скрывает морщинистую область декольте леди Латимер, и, хотя Дора предпочла бы увидеть свое изделие на более молодой шее, она не может отрицать, что колье выглядит безупречно и на старой даме.
– Вы правы, миледи. Никогда не думала, что… – Дора осекается, внезапно почувствовав, что не может подобрать нужных слов, – он так быстро его изготовит, – сконфуженно заканчивает она фразу, и леди Латимер хохочет.
– О-ля-ля! Всего, чего угодно, моя дорогая, можно добиться с помощью денег! Клементс весьма проворно справится с любой работой, если захочет.
Эдвард, который на протяжении их беседы неловко переминался с ноги на ногу, делает шаг вперед.
– Ваша светлость, если позволите, я так понимаю, что Уильям Гамильтон сегодня здесь?
Дора бросает на него удивленный взгляд.
– О да, да, он здесь, – отвечает старая дама. Один из лавровых листочков в ее парике покачивается на золотой веточке. – Полагаю, он не собирался приходить, последнее время он пребывает в расстроенных чувствах, – добавляет она заговорщицким тоном, – но Эмма пожелала, а этот мужчина не может разочаровывать такую женщину, как она! – Она снова хохочет. – Хотите я вас представлю?
– Да, мадам, – щеки Эдварда пунцовеют. – Я и сам занимаюсь древностями.
– Что ж, он будет рад отвлечься. Пойдемте, я вас познакомлю.
Леди Латимер стремительно идет вперед, и Дора с Эдвардом с трудом за ней поспевают. Для женщины столь почтенного возраста у нее быстрая походка, и им приходится приложить усилия, чтобы не отстать от нее.
– Эдвард? – обращается к нему Дора, которой никак не дает покоя одна мысль.
– Да?
– Этот Гамильтон…
– Простите меня, – Эдвард смотрит на нее виноватыми глазами. – Я не собирался посвящать этот вечер разговорам о делах, но…
– Это лорд Гамильтон? Сэр Уильям Гамильтон?
– Да, – оживляется Эдвард, – он самый.
Дора так резко останавливается, что Эдвард тоже вынужден остановиться и теперь озабоченно смотрит на нее.
– А в чем дело?
У Доры сердце бешено бьется в груди.
– Так это он – ваш знаток? Ему вы писали?
Опередившая их леди Латимер уже стоит у дверей бального зала. Она оборачивается и манит их пальцем. Дора нехотя продолжает идти, Эдвард следует за ней.
– Я и не предполагала, – говорит Дора, когда они входят в бальный зал, – что вы имели в виду сэра Уильяма.
– Хотите сказать, что вы с ним знакомы?
Дора отвечает на его вопрос не сразу.
– Он спас мне жизнь.
– Он… – Эдвард снова замирает на месте. Вид у него обомлевший. – Он что?
– Эмма, дорогая!
Их беседу перебивает возглас леди Латимер. Дора нехотя вновь переключает внимание на хозяйку вечера.
Кто мог такого ожидать?
– Моя дорогая леди Латимер!
Высокая, поразительно красивая женщина в костюме птицы-феникс приветствует старую даму безукоризненно грациозным поклоном.
– Выглядите просто потрясающе! – восклицает леди Латимер, когда к ним обеим подходят Дора с Эдвардом.
Эмма Гамильтон учтиво склоняет темноволосую голову, унизанную драгоценными камнями.
– А где же ваш трудолюбивый муж?
– Восхищается вашим главным экспонатом, – с улыбкой отвечает леди Гамильтон. – Сами взгляните, мадам, он просто глаз от него оторвать не может!
Дора поворачивается, и у нее вырывается шумный вздох – она и не заметила, как затаила дыхание.
Пифос – как можно было позабыть о том, что он тут находится! – изысканно украшен гирляндами из плюща, к которым привязаны яблоки, груши и апельсины, перевязанные золотыми косичками. Такой внушительный, он высится на круглом постаменте, но отделен от публики голубым с золотом шнуром. В основании постамента видны две ступеньки, на одной из которых стоит, опираясь на трость, мужчина. Он постарел – сейчас он куда старше, чем был тогда, – но Дора сразу вспомнила и эти аристократические черты лица, и этот упрямый, чуть выдвинутый подбородок, и эти добрые глаза, что неотрывно разглядывают третью сценку, где Гефест превращает кусок глины в первую женщину на земле – Пандору.
– И почему я не удивлена! – восклицает леди Латимер, беря Дору под руку. – Пойдемте, моя дорогая, я покажу вашу вазу, главное украшение сегодняшнего празднества!
Сердце Доры гулко колотится. Ей хочется убежать, она к такому не готова, но что она может поделать… Леди Латимер держит ее цепко, и на Дору, словно девятый вал, обрушивается ощущение неизбежности происходящего.
– Лорд Гамильтон! Позвольте представить вам джентльмена, который хочет с вами познакомиться. Мистер Лоуренс, прошу!
Сэр Уильям поднимает на них взгляд; его лоб сильно нахмурен, но глубокая морщина разглаживается, когда они подходят ближе. Он спускается с постамента и протягивает Эдварду руку в знак приветствия.
– Мистер Лоуренс, рад знакомству!
– Сэр, – чуть ли не срывающимся голосом говорит Эдвард. – Я искренне рад наконец встретиться с вами.
– Наконец? – Брови дипломата сходятся к переносице.
– Я много о вас слышал. Дело в том, что я изучаю древности.
– Да что вы! И какова ваша специализация?
Эдвард чуть приосанивается.
– Вообще-то, сэр, у меня нет специализации как таковой, но я надеялся…
Леди Латимер нетерпеливо взмахивает рукой.
– О, довольно об этом! Вы, господа, можете обсуждать кости и черепки сколько вашей душе угодно, но только не в моем присутствии!
Она подталкивает Дору вперед.
– Сэр Уильям, позвольте вам представить мою почетную гостью. Мисс Дора Блейк. Ей я обязана главным экспонатом, которым, как я вижу, вы любуетесь. Разве это не чудо?
Стоило старой даме произнести фамилию Доры, как внимание сэра Уильяма тотчас переключается с Эдварда на нее. Он долго, невыносимо долго смотрит на нее, потом подчеркнуто ласково берет ее руку и сжимает в своих ладонях.
– Дора! – он целует ей руку. – Ты просто вылитая мать!
– Сэр Уильям! – произносит Дора. У нее пересыхает во рту. – Вот уж не думала увидеть вас снова.
– Да, твоя правда. Сколько лет прошло…
– Что сие значит? – Леди Латимер в изумлении глядит на обоих. – Хотите сказать, что вы знаете друг друга?
Сэр Уильям откашливается.
– Мисс Блейк – дочь Элайджи и Хелен Блейков, ваша светлость. Блейки были моими уважаемыми коллегами много лет назад. Они тоже собиратели древностей, – поясняет он, и леди Латимер не может скрыть удивления. Старая дама хохочет и хлопает в ладоши.
– Какое счастливое совпадение! Ну вот, моя дорогая, – обращается она к Доре, похлопывая ее по руке. – И для вас нашлось развлечение. А то я волновалась, что вам будет скучно. Теперь простите меня, мне нужно бежать к гостям.
Оставляя за собой облачко лавандового аромата, леди Латимер исчезает в толпе, пока все трое – сэр Уильям, Дора и Эдвард – недоуменно взирают друг на друга, и в воздухе повисает напряжение. Возвышающийся рядом пифос, как кажется, излучает призрачное золотое сияние, освещая весь бальный зал. Неловкое молчание нарушает сэр Уильям.
– Леди Латимер сказала, что ты, Дора, предоставила ей этот пифос, – говорит он, указывая на вазу. – Могу я узнать, каким образом?
Дора смущенно молчит. Они с Эдвардом обмениваются тревожными взглядами. Что-то в тоне сэра Уильяма – некая настороженность – заставляет Дору соблюдать осторожность.
– Я клянусь, что…
– Позвольте мне, сэр, – перебивает ее Эдвард, бросая на Дору извиняющийся взгляд. – Нам безмерно повезло, что вы сегодня оказались на суаре. Я послал вам домой записку в надежде обсудить с вами как раз этот артефакт.
Теперь сэр Уильям с нескрываемым интересом смотрит на Эдварда.
– Боюсь, после моего приезда в Лондон я получил слишком много записок. Но, имея массу неотложных дел, едва успел разобрать этот ворох.
– Я понимаю. Но…
Дора наблюдает за ними. Во мгновение ока ее прошлое навалилось на нее, и ей хочется спастись от него и в то же самое время встретиться с ним, но потом… Она снова ловит себя на мысли, что Эдвард ей что-то недоговаривает. То, как он с места в карьер захотел обсудить пифос. Без всяких предварительных любезностей…