Офицеры же предпочитали либо отсиживаться по своим палаткам, либо собирались в большом шатре, превосходящем по размерам даже штабной, который заменял полку собрание. Я не слишком любил появляться там, по понятным причинам, но и торчать двое суток в палатке мне тоже не хотелось совершенно. Поэтому, насмотревшись на расстрел укрепрайона, я отправился-таки в палатку офицерского собрания.
Там за большим столом лейтенанты играли в карты, громко хлопая ими. Майор Фернер и капитаны расположились отдельно, потягивая пиво или вино. Тут же были командиры и старшие офицеры полков ландвера. Они носили коричневую форму, больше напоминающую рабочие комбинезоны. Из-за этого ландверьеров называли за глаза работягами, что частенько становилось причиной для драк. Кроме того, офицеры ландверьеров носили черные шлемы с пиками, принятые только в гвардейских полках Рейнланда, и очень гордились этим фактом. Так высоко головы задирали иногда, что наконечниками едва тенты палаток не протыкали.
Сейчас они что-то оживленно обсуждали с Фернером и Башталовским. Как обычно, мрачный Минц предпочитал отмалчиваться. Я подсел к ним, устроившись на углу ящика, служившего в шатре вместо стула. Остальные офицеры только бросили на меня взгляд, кивнули и продолжили разговор. А говорили они о завтрашней атаке. Как я понял из их слов - фон Зелле, вместе с командирами полков ландвера прямо сейчас планируют завтрашнюю операцию. И, по всей видимости, планы нашим товарищам не особенно нравились.
- Получается, - говорил, похоже, не в первый раз, офицер ландвера с майорскими погонами, - что мы нужны будем только для того, чтобы дать вам время на развертывание вашего вооружения. Мы же в это время будем гибнуть на голом песке.
- Как и мы, - с каким-то показным равнодушием развел руками Фернер, - на то она и война. Только вы, в отличие от нас, будете стрелять по врагу, а нам еще и заниматься тем самым развертыванием, о котором ты говорил.
- Все равно, как-то крайне неприятно быть всего лишь смазкой для меча, - буркнул тот же майор, - или как там принято говорить?
- Не смазкой для меча, а нашим прикрытием, - возразил ему Фернер. - Без вас именно мы и останемся на речном песке. Со всем нашим тяжелым вооружением.
- А я вот чего понять не могу, - сказал второй офицер ландвера, в том же чине, что и я, - почему мы ждем окончания артподготовки? Быть может, лучше под прикрытием снарядов тяжелых орудий мы смогли бы прорваться к укрепрайону и ударить по врагу, пока он не опомнился от обстрела.
Все мы снисходительно заулыбались, глядя на него, слишком уж наивными были его слова.
- Вы, вообще, представляете себе, что такое стрельба по площадям? - поинтересовался у него Минц. - Видимо, не слишком. Выйдите и поглядите внимательно на тот берег реки. Примерно раз в десять минут снаряды попадают в воду. А теперь представьте себе, что происходит сейчас на берегу перед укрепрайоном противника. Представили?
Капитан, который был не слишком старше меня, даже побледнел. Наверное, у него было достаточно богатое воображение - и он живо представил себе, как тяжелые снаряды перемалывают песчаное побережье реки. Что при этом станется с людьми, буде таковые там случатся, представлять вообще не хотелось.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение. Беседующие офицеры молчали, как-то прекратился разговор на этом.
- Что-то мы совсем закисли, - разорвал повисшую между нами относительную тишину Фернер, - надо выпить. Возражения есть? Нет, отлично! Капитан Нефедоров, - обратился он ко мне, - организуйте-ка нам пива на всех, раз уж уселись на ящик с ним.
Я слез с ящика, открыл его и принялся выдавать всем, кто тянул ко мне руки, бутылки с пивом. Когда желающие закончились, взял и себе одну. Но даже под пиво разговор все равно не клеился, и, допив бутылку, я попрощался со всеми и покинул шатер офицерского собрания.
Дело шло к обеду, так что я перед тем, как идти к себе, заглянул на полевую кухню, где наши повара вовсю уже старались, варганя солдатскую кашу.
- Наварите побольше, - сказал я им, - и солдатам скажите, пусть брюхо набивают поплотнее. Завтрака завтра уже не будет.
Кормить перед атакой солдат никто не собирается. Да и мало кто в здравом уме есть станет. Хватит одной пули или луча в живот, чтобы скончаться в кошмарных муках.
Однако вместо палатки, я отправился на берег реки, уселся прямо на песок и стал от нечего делать считать дымы и взлетающие к небу столбы земли и воды. Заняться чем-то более конструктивным я может и хотел бы, да только никаких конструктивных занятий не имелось. Оставалось только дымы со столбами считать.
Следующий день прошел в том же грохоте канонады. Общую скуку перед наступлением развеяло только небольшое совещание в штабной палатке, в котором принимали участие и старшие офицеры полков ландвера. Нам сообщили, что переправляться мы будем на десантных катерах, кроме того, выделят и прочие плавсредства, предназначенные, как загадочно выразился офицер разведки из ландвера, для маскировки.
Какой маскировки? Чего маскировки? Отвечать нам никто не собирался.
После совещания часть офицеров отправилась в шатер собрания, отмечать грядущую атаку. Я решил присоединиться к ним - киснуть в одиночестве второй день, совершенно не хотелось.
Лучше бы я отправился на берег реки, что, собственно, и сделал, спустя полчаса разнузданной пьянки, с распеванием непристойных песен и попытками кинуться в драку друг на друга из-за разногласий между солдатами регулярной армии и ландвера. Офицеров разнимали, успокаивали, вкладывая в руки бутылки с пивом или стаканы с вином или шнапсом.
Несколько офицеров, как из нашего полка, так и ландверьеров, уселись играть в старинную армейскую игру "пей-шлифуй". Суть ее была проста. Выпивается полная кружка шнапса и запивается полной же кружкой пива. Проигрывает тот, кто первый падает без чувств. Кружки ходили по кругу, кто-то из рядовых ландверьеров, которому оставалось только облизываться, ибо пить было строжайше запрещено, наполнял их, другой занимался тем, что откупоривал бутылки.
Это больше всего напоминало пир во время чумы, кажется, так называется это отвратительное действо. Меня просто тошнило от пьяных рож боевых товарищей. Я вежливо отказался от участия в игре, просто так пить тоже не хотелось, поэтому я высидел, сколько положено, чтобы обо мне все позабыли в пьяном угаре, и отправился прочь.
У самого выхода из шатра я перехватил мрачный, но, главное, совершенно трезвый, взгляд майора Антона Фернера.
- Веселимся, - сказал он. - А завтра к этому времени останется хорошо, если половина. - Он тяжко вздохнул, глянул в пустую кружку, но наполнять не стал. - Нас слишком мало для того, чтобы штурмовать этот чертов укрепрайон.
Я ничего ему не стал говорить. Только отдал честь и поспешил прочь из шатра.
На улице еще был белый день, поэтому я снова отправился на берег Синей ленты. Все же считать дымы и столбы от взрывов куда лучше, чем находиться в офицерском собрании, более всего напоминающем вертеп.
По лицам офицеров на построении было видно, что прошлый день был далеко не самым спокойным, но из-за того, что начали рано и завершили, соответственно, тоже, все к сегодняшнему утру были в полной боевой готовности. Относительно, конечно.
Десантные катера я видел еще прошлым вечером. Их пригнали перед самым закатом, и было машин намного больше, чем могло бы понадобиться нам. Неужели только количеством будут маскировать. Отчего-то мне казалось, что это не так. И я оказался прав. Офицер разведки ландвера сообщил нам, что грузиться надо будет во вторую линию катеров.
- Первая уже загружена, - с неприятной улыбочкой сообщил он.
- Кто же там? - поинтересовался у него фон Зелле.
- Трупы в нашей форме, - ответил тот. - Выше по течению стоит крематорий, но он поврежден и используется только как большой морг. Вот там мы и позаимствовали тела.
Наверное, если бы я стоял ближе к нему, не смог бы удержаться и смазал этому разведчику по физиономии, лишь только стереть с него эту мерзкую ухмылочку. Судя по тому, что наш полковник ответил ему не сразу, он тоже хотел сделать нечто в том же духе.
- Ландвер, приготовиться к погрузке, - скомандовал фон Зелле на правах командующего всей десантной операцией. - Полк, - обратился он к нам, - грузимся третьей очередью.
Офицеры начали наперебой рапортовать о готовности, а унтера тем временем уже строили солдат. Длинные шеренги разбились на ровные ручьи, которые быстро потекли в открытые зевы десантных катеров. Те принимали солдат на борт и отваливали вслед за уже отчалившими корабликами, заполненными, как выяснилось, мертвецами.
Да уж, маскировочка. Ничего не скажешь.
Мы грузились последними, занимая места на катерах. В отличие от пехотных частей нашему полку понадобилось больше времени. Пусть нас и было намного меньше, однако на то, чтобы разместить в десантных отсеках тяжелое оружие, требовалось время.
Но вот, наконец, за последними бойцами роты Минца захлопнулись створки, и катер отвалил от берега.
Мы отправились в бой.
И когда меня окружил шум моторов, я понял, чего мне недоставало с самого утра. Пропал грохот канонады, которому я успел привыкнуть за двое суток непрерывного обстрела.
Башни и форты вражеского укрепрайона медленно, но верно росли. Было видно, что артобстрел нанес ему существенный вред, но критическим назвать его тоже нельзя. Почерневшие от копоти, изъязвленные тяжелыми снарядами бетонные и каменные стены стояли на месте, окошки их ощетинились пулеметными гнездами, из фортов торчали орудийные стволы.
Они-то вскоре и открыли огонь по нашим десантным катерам. Сначала впереди, а потом и рядом в воду стали падать снаряды. К небу взлетали фонтаны воды, окатывая нас тучами брызг. Через несколько секунд все мы вымокли до нитки, но это было не самое страшное. Одного прямого попадания хватило бы любому из наших катеров. Все видели, как взорвался один из передовых. Не знай я, что внутри него одни трупы, н