«…предположительна установка двух УР „Мажик“ или „Шафрир“, одной УР класса „воздух-поверхность“ AS-30… встроенные пушки… бомбы калибров до 450 кг в подфюзеляжном узле… НАР калибром 68 мм в двух блоках…»
Веерховен вывел оптическое наблюдение и увидел два крохотных самолетика. Система слежения держала их в фокусе максимального увеличения при допустимом сдвиге. Еще до того, как истребители начали маневр, Веерховен понял, что заход – пробный. Сейчас они обогнут остров, выдерживая дистанцию, сделают фотографии, выявят возможные объекты для атаки. Лейтенант позволил «Миражам» выйти из зоны поражения. Лучше не демонстрировать свои возможности, если этого можно избежать. Да, это был противник: с помощью компьютера Рихард успел разглядеть опознавательные знаки на крыльях. Но стоит ли атаковать первым? Тем более, что его работодатель достался акулам…
– Они уходят? – спросил М'Танна довольно спокойным голосом.
– Пока нет.
Рихард видел, как «Миражи» огибают остров по широкой дуге. Вполне возможно, они не станут атаковать…
«…максимальная скорость на малой высоте 1390 км/ч…»
Нет, они не уйдут! Боевой разворот – и оба истребителя-бомбардировщика вышли на линию атаки. Цель, безусловно, – база. То есть место, под которым сейчас находятся лейтенант и его подчиненный.
– Наглые парни, – пробормотал Веерховен. – Ну, валяйте!
«Дополнительные объекты! – сообщил компьютер. – Управляемые ракеты класса „земля-поверхность“, скорость…»
«Поражение. Оптимизированная программа», – выбрал Веерховен.
И будто кожей почувствовал, как «выпрыгнули» из шахт шесть его собственных ракет.
УР-ы были уничтожены первыми. Один из «Миражей» попытался совершить маневр ухода, но у него был не тот класс.
«Цели поражены, – сообщил компьютер. – Время операции – 3,8 сек.».
Рихард дал отбой и отхлебнул подостывший кофе. Он был доволен. Работа сделана, и сделана хорошо.
– Я, кажется, оглох! – сказал Тенгиз, глядя на черное пятно в полумиле от берега. Там врезались в воду обломки одного из истребителей.
Лора притянула его голову к себе и жадно поцеловала. Тенгиз почувствовал, что хочет ее немедленно, сейчас, в эту самую секунду. Лора резко выдохнула, когда они упали на песок. Ноги ее обвились вокруг поясницы Тенгиза, а зубы впились ему в плечо…
Анк постепенно восстановил свою связь с миром. Больше подобное не повторится. Теперь он будет наготове. В его прошлом, в прошлом Древних и прошлом его предков-людей было достаточно сведений, чтобы угадать то, что произошло. Но Анк пока не владел воспоминаниями настолько, чтобы складывать из них необходимое. Если бы не неожиданная поддержка, возможно, только одной жизни на острове удалось бы сохраниться: его собственной.
Поддержка… Анк засек места, откуда вылетели ракеты, но его человеческих знаний было довольно, чтобы сообразить: команда на запуск пришла из одного места. Но были ли там живые люди? Тот-Кто-Пришел сосредоточился, но ничего не уловил. Не важно. Нужно глубокое сосредоточение, чтобы уловить скрытое. Скрытую жизнь. Спрятанную мысль…
Усилием воли Анк подавил желание погрузиться в себя. Неподходящее время. Неспокойное время. Тот-Кто-Пришел «отыскал» своего любимца-брата. Подруга была с ним. Они… Анк почувствовал тепло удовольствия. Конечно, в соединении Детей Дыма не было настоящего пламени, но – не так уж плохо. Скоро он научит брата истинному соединению, и Тенгиз забудет о своей подружке.
Двое других… Данила… и… африканец.
Африканец ему не нравился. Он был строптив. И глуп. Анк готов был избавиться от него, отдать его жизнь Госпоже. Но не хотел огорчать брата. Иное дело – Данила. Конечно, Жилов – всего лишь один из Детей Дыма. Но память прошлого хранила воспоминания о нем. Добрые воспоминания. О Даниле Анк позаботится.
Однако же он проголодался!
Тот-Кто-Пришел послал мысленный приказ Рожденной-В-Радость, чтобы подготовила ему пищу. Но пойти за ней вниз, под землю, сыну Древней придется самому. Его подруги боятся солнечного света. Пока. Настанет время, когда равновесие будет восстановлено. И Имена соединятся.
Анк развернулся на большом пальце правой ноги и нырнул в заросли. Золотистая стремительная тень, тут же потерявшаяся среди солнечных пятен…
Таррарафе повис на руках и спрыгнул на землю. Стряхнув с черной шапки волос лепестки цветов, он с удовлетворением поглядел снизу на орех с «лекарством». Орех висел на высоте пятнадцати метров, а подвеской служила колючая лиана. Теперь масаи был уверен, что даже самая любопытная обезьяна до ореха не доберется. И солнце будет освещать его до самого вечера.
– Похоже, этот парень всерьез собирался сражаться с боевыми самолетами, – сказал Жилов. – Как ты полагаешь?
– Их сбил не он.
– Не он, к нашему сожалению.
Масаи удивленно взглянул на друга.
– Ты все еще собираешься покинуть остров на нашей лодке? – спросил Жилов.
Таррарафе задумался.
– Там есть люди, – сказал он.
– На базе?
– Да. Мы найдем их.
– Или они – нас, – Жилов потер ладонь о ладонь. – Может, это не люди, а компьютер?
– Ты отключишь его!
– Тарра, – произнес Жилов, усаживаясь в тени пальмы. – Конечно, я могу работать с ними. Например, могу узнать сводку погоды или заказать билет на самолет. Но военный компьютер – совсем другое дело. У него есть система допусков, пароли…
– А Тенгиз? – перебил Таррарафе. – Он – сможет?
– Не думаю, – покачал головой Жилов.
– Ты – белый! – заявил Таррарафе. – Ты – русский! Вы, русские, сами делаете компьютеры. Ты должен разобраться!
– Тарра! Сумеет молодая женщина из твоего племени приготовить лекарство от укуса змеи?
– Нет. Шаман сделает лекарство. Если успеет.
– Мы, – сказал Жилов, – как та молодая женщина. Мы не как шаман. А машины-убийцы убивают быстрее змеиного яда.
– Даже ружье убивает быстрее яда, – согласился масаи. – Но если мы умрем – это только смерть, брат мой. Разве нет?
– Абсолютно! – по-английски ответил Жилов. – Итак, мы пойдем на базу? Когда?
– Сейчас!
– Тогда пошли, – сказал Жилов, поднимаясь. – Хотя, боюсь, боец из меня теперь – так себе. Что-то сердце прихватывает.
– Твоя жизнь уходит, – мрачно сказал Таррарафе. – Идем, Носорог! Легче не будет. Будет только тяжелее.
Глава шестнадцатая«Война – это лучшее, что они умеют!»
– Наш мир возрождается, брат.
Тенгиз не заметил, как он подошел. Молодой человек сидел в тени нависшей над берегом пальмы и смотрел на серебрящийся океан. Лора спала, положив голову на его бедро. Лицо девушки было спокойное и безмятежное, как у ребенка.
Тенгиз медленно повернул голову.
Анк сидел на песке, скрестив ноги. Он был такой изящный и легкий, что казался подростком.
– Почему ты так думаешь, брат?
– Твои сны, – ответил Анк.
– Откуда ты знаешь?
Золотокожий бог беззвучно рассмеялся.
– Я многое знаю, – прошептал он. – Я чувствую, брат. Мир меняется, потому что я вернулся. Мы с тобой не одиноки, брат. Очень скоро во всех, в ком есть древняя кровь, начнут просыпаться Тени Прошлого. Но ты – первый.
– Почему? – спросил Тенгиз.
– Потому что ты – близко. И потому что ты – мой брат.
– А мой отец, мой… то есть наш дед? Что будет с ними?
– Не знаю, – беспечно произнес Анк. – Россия слишком далеко. А наш мир еще слишком слаб, чтобы принять Древних. Дети Дыма ополчатся на нас – и мы вновь погибнем.
– Вновь? – спросил Тенгиз. – Почему – вновь?
– Так уже случалось, – с оттенком легкой печали проговорил Анк. – Не раз. Хочешь увидеть, как это было?
– А можно?
– Ты же мой брат, – Анк ослепительно улыбнулся. – В тебе – кровь Древних. А этот остров – крохотный клочок земли, в которой живет Истина. Попроси – и она откроет тебе всё.
– Попросить? Как? – спросил Тенгиз.
– Ладно, – великодушно согласился Анк. – На этот раз я сам могу попросить за тебя. Спи! – Он легко коснулся лба Тенгиза.
И Тенгиз уснул.
Он стоял на верхней плоскости алтарного камня. Под ним была буковая роща, окружающая святилище и венчающая круглую вершину холма. Широкая, вымощенная белым мягким камнем дорога поднималась по его склону меж фруктовых садов, в чьей зелени желтели соломенные крыши хижин. Он видел пеструю толпу людей, поднимающихся вверх по дороге, проложенной шесть веков назад к месту, где тринадцать весен назад около источника, почитавшегося людьми священным, Древняя родила сына.
Да, он родился здесь, в тени увитой плющом ротонды. Родился от последней Древней, которая вот уже семьсот лет жила здесь и почиталась неведающими Детьми Дыма как хозяйка буковой рощи. Отцом его был верховный жрец святилища, после зачатия оскопивший себя по человеческому обычаю. Кровь жреца несла в себе толику крови Древних. Однако столь малую толику, что Госпоже потребовалось пять неделимых дюжин жизней, чтобы напитать силой зачатый плод.
Дети Дыма с радостью принесли их на белый камень алтаря.
Неполное тысячелетие прошло с тех пор, как Тот был Изгнан.
Недавнорожденный был подобием Изгнанного. Увы, лишь внешним подобием. И власть его была более силой обычая, чем настоящей силой. Свирель Недавнорожденного, сделанная со всем тщанием из кости девственницы, не сокрушала камни, а лишь заставляла их дрожать, стряхивая пыль со стен человеческих хижин и беспокоя корни деревьев.
Однако Недавнорожденный рос и впитывал силу. Очень, очень медленно, ибо не было рядом с ним подруг-Древних, а только юные слабые жрицы из Детей Дыма.
Недавнорожденный не ведал, что времени его положен предел.
Спустя двенадцать лет соглядатаи Гонителя учуяли врага и подняли Детей Дыма в десяти пеших переходах от священной рощи.
И было их множество.
И уже топтали они землю, где издревле почитали мать-Древнюю.
Детей Дыма он не страшился.
Сколь ни слаб он, а дунет он трижды в свирель из полой кости – и побегут Дети Дыма. Но с людьми, под надежной защитой ясеневых копий, шли слуги Гонителя, гологоловые жрецы Ишфетту. Четверо слуг с пурпурными морскими раковинами в руках, как предписано им. Эти не побегут. И не позволят бежать людям с вымазанными охрой бородами.