Я расстроена, но стойко переношу отказ и надеваю ничего не выражающую маску.
– Хотя можешь сделать мне одолжение? – спрашивает он, нежно целуя меня в щеку. – Проверь, что ключ под горшком на месте. И не трогай себя сегодня ночью. Оставь это на утро, когда я смогу на тебя смотреть.
Я моментально согреваюсь от волнения и улыбаюсь. Если бы в машине не было так темно, уверена, он бы заметил румянец на моих щеках.
– Приезжай скорее, – прошу я. – Буду ждать с нетерпением.
Он целует меня, я еще с минуту сижу в машине, наслаждаясь моментом, и открываю дверь. Выпрыгнув из пикапа, еще раз бросаю взгляд на Мейсена, а потом открываю дверь и захожу в дом.
Как только дверь за мной закрывается, он уезжает.
С ним так легко забыть обо всем и расслабиться. Всего несколько минут назад я рыдала, а теперь все это совершенно не важно. Конечно, мне нужны друзья. Мне необходимо знать, что Тен останется на моей стороне, и я хочу, чтобы Миша вернулся, но…
Когда я с Мейсеном, мне кажется, что это все – сущие мелочи. Как будто у меня в жизни появилось что-то новое. Он завоевал место в моем сердце, и мне хорошо, когда он рядом.
Если он со мной, все страхи уходят.
Он сказал, что завтра все мне объяснит, но, если честно, в глубине души я не уверена, что хочу знать. Конечно, чем больше я о нем знаю, тем больше он мне кажется настоящим, и сейчас скорее я становлюсь частью его жизни, чем он – частью моей, но он мне нравится, очень.
Я поднимаюсь наверх и прохожу по коридору в свою комнату. Включаю лампу, сбрасываю обувь, падаю на кровать, приподнимаю голову и разглядываю рисунки и надписи на стене.
Глаза очень устали, но сама я полна сил.
Мои слова перемешаны со словами Миши, по всей поверхности стены одни плавно переходят в другие, и я уже не помню, где мои, а где его. Его мысли и тексты, мои мечты и размышления, его злость, моя запутанность в собственной жизни… Миша здесь повсюду, и я очень по нему скучаю. Он так долго был моим спасителем.
Но Мейсен тоже вселяет в меня храбрость.
Ему не заполнить пустоту в душе, образовавшуюся после пропажи Миши, но мне нравится, как он мотивирует меня двигаться вперед своими ожиданиями. Он каждый день напоминает мне о том, какой я хочу быть, неважно, осознанно или нет. Он объяснил мне, что быть такой, какая я с ним, слишком приятно, чтобы жертвовать этим ради одобрения окружающих. Во что я одеваюсь, с какими парнями общаюсь, в какие игры играю… Это все – мишура, а с ним я настоящая.
Взгляд падает на список слов, который я пополняю последние две недели.
Одиночество
Пустота
Притворство
Стыд
Страх
А снизу я дописала фразу, которую он сказал мне тогда, на заднем сиденье пикапа.
Здесь не на что смотреть. Закрой глаза.
Мне понравилась идея. Словно все, что нам нужно знать, нельзя увидеть. Оно все внутри нас самих.
Моргнув, я вновь прокручиваю слова в голове.
Одиночество, пустота, притворство, стыд, страх…
Здесь не на что смотреть. Закрой глаза.
Хм. Я снова повторяю про себя слова, на этот раз отчетливее.
Это похоже на слова из песни.
Одиночество, пустота, притворство, стыд, страх.
Здесь не на что смотреть. Закрой глаза.
Я переворачиваюсь и снова смотрю на доску. Как-то странно, что они складываются как частички пазла.
Конечно, он писал эти слова по отдельности и наверняка не задумывался об их взаимосвязи, но я знала, что у них есть другое значение, отличное от того, что он изначально вкладывал. Первое слово, написанное в пещере, вообще мне не предназначалось. Но у меня было чувство, что все эти надписи появляются в моей жизни неслучайно.
Спрыгнув с кровати, я сажусь на кресло, пододвигаюсь к столу и включаю ноутбук. Забиваю строчку в поисковик, нажимаю Enter и жду.
Видео с YouTube заполоняют экран. Я откидываюсь на спинку кресла и начинаю разбираться, не песня ли это. Один из роликов называется «Мысли». Кликаю на него.
Видео темное и плохого качества, но я вижу сцену и освещение небольшого бара и слышу крики толпы.
Потом присматриваюсь повнимательнее к парням на сцене. Сердце начинает биться вдвое быстрее. В группе барабанщик, два гитариста и… Мейсен?
Я начинаю дышать чаще. Что это?
Все на своих местах, ударник за барабанной установкой, двое с гитарами по бокам от Мейсена, а он выглядит как обычно: руки в карманах и никаких инструментов. У меня закипает кровь, а в груди начинает болеть. Что за чушь?
Песня начинается резко и громко, барабанщик отбивает ритм, толпа прыгает, а Мейсен трясет головой. Я ищу название группы в подписи к видео.
Cipher Core. У него есть группа?
Да это же они устраивали квест. О боже. Я думала, что он был там как обычный посетитель, просто какой-то случайный парень. Ан нет, это было мероприятие его группы.
Я качаю головой и навожу курсор на «еще». Текста песни нет, но вижу, как Мейсен закрывает глаза, сжимает в руках микрофон и начинает петь низким, глубоким голосом слова, написанные у меня на стене.
Картина стоит тысячи слов,
Но мои слова ранят глубже ножа.
Что нас не убьет, то поможет нам, но
К черту. Я выбираю прятки.
Мы относимся к ним, как они – к нам,
Но что если я хочу сгореть к чертям?
Нам всем говорили: лучше быть в безопасности, чем стыдиться.
Сестренка лишь слушала, а я успел научиться.
Плоды пожиная, ты не узнаешь,
Что сеял лишь то, от чего сам страдаешь.
Страдай, принимай, умирай, воскресай,
Но не пропусти, когда встанешь на край.
Пятерки мало – нужен плюс.
Я скоро задохнусь, но не остановлюсь.
Ты мудрые слова вокруг шеи оберни,
Покрепче затяни и с гордостью умри.
Текст кажется мне знакомым. Я прокручиваю его в голове. Плоды пожиная, ты не узнаешь…
Мы с Мишей вместе его сочиняли. Вся чертова песня – Мишина. Я ее вспоминаю, и меня охватывает страшное, тяжелое чувство. Затаив дыхание я читаю информацию о группе.
Cipher Core – американская рок-группа из городка Тандер-Бей.
Группа из Тандер-Бей. Нет… Сглотнув, я читаю дальше.
Участники:
Дейн Льюис – гитара и бэк-вокал.
Лотус Мэйнард – бас-гитара.
Малкольм Вайнбург – ударные.
Миша Лейр – вокал, гитара.
– О боже.
Окончательно разбитая, я сползаю со стула на пол и заливаюсь слезами.
– Боже мой, – рыдаю я.
Провожу руками по волосам и придерживаю голову, которая внезапно стала тяжелой, как свинцовая гиря. Пытаюсь набрать воздух, но выходит лишь много коротких частых вдохов. Я не могу дышать.
Мейсен – это Миша.
– Что за бред? – кричу я.
Все это время! Все это время я скучала по нему, переживала за него, мучилась вопросом, куда он запропастился и почему больше мне не пишет! А он был здесь, прямо перед моим носом!
Я кричу, молочу руками по полу и сжимаю пальцами ковер.
Поверить не могу. Он не мог так со мной поступить. Он не стал бы делать из меня дуру и играть моими чувствами.
Вскочив на ноги, я вытираю нос тыльной стороной ладони и смотрю на его изображение на экране. Он допевает в микрофон последнюю ноту, длинную и томную, и даже из середины толпы, откуда снято видео, видно, как он опускает голову, оставаясь погруженным в песню, хоть она и закончилась. Толпа ликует, звучат последние аккорды гитары, и я слышу, как парочка девчонок кричит его имя.
Они кричат «Миша».
Вокруг все трясется, комната начинает кружиться, как и мысли в моей голове.
Мейсен. Таинственный, молчаливый Мейсен, о котором никто ничего не знает и который приехал из ниоткуда. Парень, который почему-то знает, что я любила «Сумерки», и где я живу, и даже что достать из моего рюкзака, когда у меня приступ астмы, о которой я рассказывала только Мише.
О господи, как же я раньше не догадалась? Я закрываю глаза. Слезы злости и обиды катятся по щекам.
Миша, мой лучший друг, обманом затащил меня в постель.
«У тебя есть друг», – сказал он мне.
– Нет, – шепчу я сама себе, и ярость нарастает. Я захлопываю ноутбук, выхожу из комнаты и иду искать ключи от машины сестры.
Нет у меня друзей.
Глава ПятнадцатаяМиша
Дом стоит темный, свет не горит ни в одном окне. Хотя отец должен был вернуться. Уже довольно поздно.
Я вставляю ключ в замок, как всегда, переживая, что в один прекрасный день он может не подойти. Конечно, у отца не было никаких поводов запираться: он никогда не выгонял меня – но на самом деле я не уверен, что он хочет, чтобы я был здесь.
Вхожу, закрываю за собой дверь и кладу ключи обратно в карман. Резкий запах ударяет в ноздри. Вздрогнув, я начинаю осматриваться.
И прихожу в ужас. В доме страшный бардак. Отец всегда был жутким чистюлей, а с нашей помощью с сестрой дом всегда оставался чистым и уютным.
А теперь я вижу письма и газеты на полу, грязное белье на лестнице, пахнет испорченными продуктами и нестираной одеждой.
Прохожу первую гостиную и замечаю, что во второй горит свет. Заглянув внутрь, вижу включенный телевизор. Звук очень тихий, отец лежит в кресле в пижаме и халате. Столик уставлен чашками из-под кофе и завален салфетками, а ближе к креслу стоит тарелка с остатками еды.
Я подхожу, смотрю на него, спящего, и в душу закрадывается чувство вины. Дейн прав. Мой отец – человек деятельный. Даже после смерти Энни он продолжал следить за домом и заботиться обо мне. А теперь его щеки приобрели желтоватый оттенок. Одежда на нем мятая, будто он в ней уже больше суток.
К глазам подступают слезы, и я вдруг понимаю, как мне дорога Райен.
Она мне нужна. Я напуган и не знаю, что мне теперь делать.