Надо отдать должное Дилану: он выстоял. В истории его «электрического похода» впечатляет то, с каким упорством Боб держался за свою новую программу, не делая ни одного шага назад ради того, чтобы хоть немного подыграть массовому зрителю. Такое поведение можно назвать неслыханной дерзостью даже сегодня, когда любой рок-концерт в обязательном порядке заканчивается дружным исполнением старых, всенародно любимых хитов. Дилан рисковал всей своей карьерой – он легко мог потерять старых зрителей и не привлечь новых. Важно отметить и другую деталь: многочисленные свидетельства того, что массовое неодобрение и обидные выкрики не подавляли Дилана и его команду, а, напротив, придавали им новых сил. Кажется, впервые в истории рок-н-ролл запитывался не положительной, а отрицательной энергией. Чем обиднее были оскорбления, тем громче и злее играла группа.
Драма под названием «Электрический Дилан» свидетельствует и о том, насколько сильно отличалось восприятие популярной музыки образца 1965 года от нашего, современного. Каким бы странным это ни показалось, такие явления, как «электрическая группа» и «осмысленные песни» существовали в разных, не пересекающихся мирах. В 1965 году Битлы пели про то, что «моя милая сказала, что любит меня, и мне хорошо», а Роллинги – «дорогая, это может быть последний раз». Когда Дилан совместил то, что казалось несовместимым, он вызвал к жизни нечто похожее на неуправляемую ядерную реакцию. Результатом этой реакции стали многочисленные жертвы среди мирного фолк-населения и массовые разрушения стереотипов. Когда над обломками осела пыль, стало ясно, что в результате этого синтеза на свет появилось нечто новое – фактически рок-музыка в ее современном понимании: громкие, сердитые, но осмысленные песни, исполняемые на электромузыкальных инструментах. В этом, вероятно, состояло и состоит главное изобретение Дилана, его подарок современному человечеству. И это изобретение родилось и развилось не через любовь и гармонию, а через отрицание и бунт; не через «да», а через «нет». Мотором таких песен Дилана, как "Like a Rolling Stone", стало страстное чувство отрицания, желание разломать все то, что кажется устаревшим, фальшивым, сковывающим, и вырваться на волю. Именно этот код отец-основатель Дилан впечатал в ДНК всей будущей рок-музыки.
Вслед за Диланом на сцене появились другие музыканты, еще более смело использовавшие отрицание в качестве топлива для своей музыки и имевшие не меньше решимости ломать барьеры и стереотипы, преодолевать все трудности, чтобы продолжать играть собственные песни – не самые красивые и мелодичные. Как и Дилан, они с удовольствием втаптывали в грязь общественные представления о «правильной» музыке и ставили на карту все ради того, чтобы оставаться самими собой и продолжать играть свои песни. Им-то и посвящена наша книга.
Прогулка втораяThe Fugs пускают первые ветры свободы
Надо остерегаться вводить новый вид мусического искусства – здесь рискуют всем: ведь нигде не бывает перемены приемов мусического искусства без изменений в самых важных государственных установлениях [1].
Пролог
Войну следовало остановить. Хиппи-активисты Джерри Рубин, Тимоти Лири, Аллен Гинзберг, Майкл Бауэн, Гэри Снайдер и вскоре присоединившийся к ним Эбби Хоффман задумали устроить антивоенный марш на Пентагон – в знак протеста против продолжающихся боевых действий США во Вьетнаме. Чтобы повысить эффективность марша и закончить войну раз и навсегда, Гэри Снайдер предложил подвергнуть Пентагон обряду экзорцизма, а Майкл Бауэн, апологет эзотерических учений и знаток мистических практик, авторитетно заявил, что подобный обряд лучше всего осуществить посредством левитации здания. Зло, которое нес в мир Пентагон, следовало нейтрализовать, окружив известную в оккультизме пятигранную форму здания «кругом любви» из хиппи-активистов (и активисток), которые должны будут исполнить древний арамейский обряд. Согласно экспертному заявлению Бауэна, при точном соблюдении всех правил обряда здание должно будет подняться в воздух на 300 футов[18], повернуться вокруг своей оси, приобрести оранжевый цвет и завибрировать. Участникам обряда надлежало поддерживать Пентагон в таком состоянии до тех пор, пока злые силы не покинут здание, и оно не прекратит испускать в окружающую среду свои вредные эманации. Оргкомитет марша запросил у властей разрешение на проведение обряда, однако истеблишмент, испугавшись последствий (или просто не желая мешать работе военных), значительно ограничил ритуальную свободу акции: по сообщению журнала Time[2], вместо захватывающих дух 300 футов высоты активистам удалось согласовать весьма скромные десять[19]. Судя по всему, эксперты оргкомитета сочли, что даже этого будет достаточно для борьбы с эманациями, и активная подготовка к левитации Пентагона продолжилась. Вскоре стало ясно: для процедуры экзорцизма необходимо качественное звуковое сопровождение. Но где найти музыкантов, способных справиться со столь ответственной миссией? Требовались уверенные голоса, опыт работы с аудиторией, достаточное количество отваги, авторитета, убедительности и страсти, чтобы довести до победного конца, возможно, самый важный ритуал в истории современной Америки. Решение было найдено: The Fugs.
21 октября 1967 года к Пентагону, находящемуся под защитой строя вооруженных солдат, стекались десятки тысяч американцев. В это самое время, находясь в максимально возможной близости от пятигранного здания, к церемонии экзорцизма мужественно приступил самый отмороженный, нахальный и непристойный ансамбль из Нью-Йорка; коллектив, который смог завоевать уважение Боба Дилана и Пола Маккартни, побить все рекорды неприличия и непрофессионализма в истории виниловых записей, а также привлечь к себе самое пристальное внимание ФБР.
Удалось ли экспертам из The Fugs поднять Министерство обороны на санкционированные властями десять футов? И если удалось, то почему же (как мы знаем из учебников истории) это не привело к мгновенному и бесповоротному окончанию вьетнамской войны? События, которые произошли тем осенним днем, по прошествии десятилетий обрели прямо-таки мифический статус: показания свидетелей расходятся, исследования ученых-физиков дают противоречивые результаты, а некоторые детали, вне всякого сомнения, были тщательно засекречены правительством США. Поэтому дать ответ на этот вопрос не так просто. Однако в нашем скромном исследовании мы попробуем пролить свет на некоторые важные обстоятельства, предоставить читателю убедительные свидетельства и сохранившиеся показания о подробностях ритуала, вспомнить имеющиеся у нас на руках в качестве улик архивные записи, и, если и не ответить до конца на все вопросы, то, как минимум, рассказать захватывающую и воодушевляющую историю ансамбля The Fugs.
Революционная iskra журнала «Иди на хер»
В начале 1960-х нью-йоркский район Гринвич-Вилледж был, без сомнения, культурным центром всей Америки, самым богемным и «актуальным» местом. На маленьких театральных площадках Вилледжа (получивших название офф-офф-Бродвей) ставились самые современные и продвинутые театральные постановки, не менее значимой частью культурной жизни была музыка. Небольшой район стал центральным очагом возрождения американского фолка: в многочисленных кофейнях и клубах выступали популярные исполнители злободневного жанра; именно туда в снежном январе 1961 года прибыл никому не известный Боб Дилан. И все-таки, несмотря на свою актуальность и стремление молодых фолк-исполнителей быть «ближе к народу», Гринвич-Вилледж сохранял довольно консервативный богемный дух, а вместе с ним – не самые низкие цены на жилье. Куда более привлекательной альтернативой для молодых жителей был район Нижний Ист-Сайд, находящийся по другую сторону Бродвея. С давних пор населенный иммигрантами Нижний Ист-Сайд был заметно более неухоженным местом в противовес опрятному Гринвич-Вилледжу.
По мере того как Нью-Йорк становился центром молодежной культуры, рядом с пуэрториканцами, китайцами, евреями и украинцами Нижнего Ист-Сайда начали селиться битники, поэты, музыканты, художники и прочие маргинальные элементы. В то время как Гринвич-Вилледж боролся за мир, исполняя правильные и честные песни протеста с оклахомским акцентом, Нижний Ист-Сайд рождал в своих мутных недрах нечто более анархическое и социально-опасное. «Гринвич-Вилледж имеет давнюю традицию искусства, культуры и богемного образа жизни, – объяснял ситуацию британский анархист, вокалист, журналист и большой поклонник The Fugs Мик Фаррен. – В Нью-Йорке он имеет такой же статус, как Челси – в Лондоне. В Ист-Вилледже существует традиция алкоголиков, дегенератов, сексуальных извращенцев и пуэрториканских уличных банд. Это нью-йоркский эквивалент Лэдброк-Гроув, места, где алкоголика от поэта можно отличить только по аудитории, которая слушает его бубнеж»[3]. Неудивительно, что именно Нижний Ист-Сайд (часто объединяемый с соседним Ист-Вилледжем) породил группу The Fugs.
У истоков группы стоял Эд Сандерс (Edward Sanders, род. 17 августа 1939 г.), уроженец Канзас-Сити, штат Миссури. Поначалу Эд совсем не планировал стать музыкантом – он хотел быть поэтом, и стал им. В 1958 году Сандерс задвинул учебу в университете и автостопом добрался от своего Канзас-Сити до Гринвич-Виллиджа, где находился Нью-Йоркский университет, студентом которого Сандерс задумал стать. Первое значимое поэтическое произведение Сандерса называлось «Поэма из тюрьмы» и было написано, как можно догадаться, в месте лишения свободы. Юный поэт угодил за решетку после того, как устроил пикет за мир прямо на пусковых люках новой подводной лодки с ядерными боеголовками типа «Polaris». Сандерс написал свой поэтический опус на туалетной бумаге, а затем сумел вынести его в подошвах ботинок. Выйдя на свободу, он вернулся в университет, где продолжил изучение греческого и латыни, а также (с особенной страстью) древнеегипетского языка и иероглифического письма. Кроме того, продолжал заниматься литературным трудом, ходил на антивоенные демонстрации, где его нередко арестовывали. Чтобы прокормить себя, Сандерс также работал в редакции религиозно-антивоенного издания