[247], и на парфянских же буллах из Гебеклы-Депе I в. до н. э. – I в. н. э.[248] Другие аналогии можно найти среди древнеармянского материала позднеэллинистического времени (I в. до н. э.). Особенно близкая аналогия орлам коммагенского барельефа обнаруживается в материалах сасианских погребений I в. до н. э. Изображенные на этих древнеармянских медальонах орлы очень близки орлам трона Оромазда и, как справедливо пишет Г.А. Тирацян, являются близкой параллелью коммагенским и парфянским памятникам[249]. Как и у орлов коммагенского барельефа, головы сасианских орлов повернуты – одна влево, другая вправо, а их крылья раскрыты[250]. Похожая поза и у орлов на головных уборах фигур Дария I с барельефов Западной и Восточной террас Нимруд-Дага. Еще одной аналогией орлам барельефа из Коммагены являются опять же древнеармянские статуэтки орлов позднеэллинистического времени, сидящих на ступенчатых возвышениях[251]. Все это говорит о тесных культурных и религиозных связях между Коммагеной, Великой Арменией и Парфией в позднеэллинистический период, когда культура Древней Армении становится все более и более эллинистической по своему характеру[252].
Сидящий орел, сжимающий в лапах пучки молний, часто изображался на эллинистических царских монетах греко-македонских владык (Селевкиды, Птолемеи) и варваризированных царских династий. Орел как символ Зевса прежде всего присутствует на монетах Птолемеев, царей эллинистического Египта[253], откуда этот тип и был заимствован поздними царями-Селевкидами: Александром I Баласом, Деметрием II Никатором, Диодотом Трифоном, Антиохом VII Сидетом, Александром II Забиной, Клеопатрой III Теей[254], что было связано с усилением птолемеевского влияния на культурно-политические традиции селевкидской державы. Орел представлен и на некоторых монетах Понтийского царства в качестве символа Зевса – покровителя династии Митридатидов[255].
Из других близких аналогий орлам коммагенского барельефа следует назвать изображения на реверсах ряда монет властителя Адиабены Абдиссара (II в. до н. э.)[256], а также монет владетелей Парса III–II вв. до н. э.[257] Орлов находим и на сасанидских геммах IV–V вв. н. э.[258] Орлы на монетах софенских царей, вероятнее всего, символизировали Оромазда-Зевса; на монетах же Понта, птолемеевского Египта, Селевкидского царства они олицетворяют греческого Зевса. По своему культовому характеру к орлам коммагенского барельефа наиболее близки фигуры орлов на монетах софенских царей, которые имеют ирано-арамейское происхождение. Если это так, то орлы коммагенского барельефа являются символом небесной сферы[259], т. е. самого Оромазда, который, как мы установили, отождествлялся в Коммагене с небесным сводом. Впрочем, и другие иранские народы, в том числе и алтайские скифы, почитали небо, о чем свидетельствуют фигурки орлов (?), обнаруженные в Берельских погребениях на Алтае[260].
Теперь обратимся к трону Оромазда. При анализе его элементов мы опять встречаемся с украшением в виде листьев дуба – дубовая ветвь протянута по краям спинки трона. О семантическом значении листьев этого дерева в иконографии бога говорилось выше. Форма трона не является греческой. Она, в частности, весьма отличается от мраморного трона из Пантикапея, относящегося к IV в. до н. э., который служил креслом для агонофета[261]. В то же время он аналогичен трону персидского царя Дария I, изображенного на одном из персепольских барельефов конца VI в. до н. э. Он представляет собой тип стула на фигурных ножках без подлокотников[262]. Трон Оромазда можно сравнить и с троном Митридата I Парфянского, остатки которого были обнаружены в Старой Нисе. Трон из Старой Нисы напоминает троны Дария I и другого персидского царя Артаксеркса I. Как считает Г.А. Пугаченкова, трон Митридата I – это образец раннепарфянской эллинистической культуры, где слились остаточные элементы древневосточной культуры и черты эллинизированного искусства Востока послемакедонского времени[263]. Иначе обстоит дело с троном коммагенского Оромазда, имеющего мало черт греческого влияния, хотя, может быть, подлокотники у него появились под воздействием образцов греческой парадной мебели. Коммагенский трон отличается от ахеменидского еще и тем, что его ножки в виде лап львиноголового грифона не имеют колоколообразного элемента, спускающегося к полу. На земле стоят непосредственно лапы грифона, оканчивающиеся когтями; ноги божества не касаются земли – они находятся на четырехугольной скамеечке для ног, как на указанных выше ахеменидских царских барельефах[264] и некоторых боспорских стелах первых веков нашей эры[265]. В этом прослеживается косвенное ахеменидское влияние, проявляющееся даже в таких бытовых мелочах, как оформление тронов богов коммагенского пантеона.
В левой руке Оромазд держит длинный скипетр – символ его власти над богами и людьми. Верхний его конец оформлен в виде еще не распустившегося цветка лотоса: этот мотив, возможно, попал в культуру древнего Ближнего Востока, Ирана и Анатолии из Египта, где был атрибутом некоторых богов. Цветок лотоса многократно изображается и на персепольских барельефах: Ксеркс, запечатленный на одной из стен Стоколонного зала, держит в правой руке лотос[266]. Но наиболее близкую аналогию скипетру Оромазда находим в греко-персидской глиптике: очень похожий скипетр, на конце которого – лотос, имеется у правителя Карии, изображенного на печати второй половины IV в. до н. э.[267] Вероятно, бутон лотоса означает жизнь, чистоту, духовность, согласие, благое творение и управление[268]. При раскопках древнего Армавира в Армении была найдена золотая пектораль ахеменидского времени, нижняя часть которой окаймлена рядом цветков лотоса. Возможно, она принадлежала какому-то знатному лицу[269]. Лотос, увенчивающий скипетр Оромазда, связан с его светлой сущностью и властью над всем не обремененным греховностью мирозданием.
Рис. 10. Статуя Зевса-Оромазда. Восточная терраса Нимруд-Дага (фото автора)
Кроме барельефа, на котором запечатлен Оромазд, на Западной и Восточной террасах Нимруд-Дага возвышаются аналогичные статуи. Сам Оромазд находится в центре – рядом с ним три других божества и статуя царя Антиоха. Центральное положение статуи Оромазда, как мы полагаем, восходит к его ведущей роли в коммагенском пантеоне. В целом, фигуры Оромазда на Западной и Восточной террасах очень близки друг к другу и к его же изображению на барельефе, разобранном выше[270]. Трон статуй Оромазда без украшений, простой формы, несколько напоминает кресло агонофета из Пантикапея (см. ранее). Фигура Оромазда одета в кандис. Как считает Дж. Юнг, голова божества увенчана персидской тиарой[271]. Однако мы не можем с этим согласиться. Судя по приведенной в его же статье таблице, головы статуй Оромазда на обеих террасах украшены остроконечными тиарами. На налобниках (может быть это диадема?) – ряд орлов с распростертыми крыльями, о религиозно-символическом значении которых мы уже писали выше. Оромазд одет в шаровары, популярные в означенный период в парфянском Иране[272]. Левая рука его согнута в локте, в ней зажат пучок священных прутьев – барсóм, использующийся в маздеистском культе. Параллель находим на пластинках из Амударьинского клада, где его держат, вероятно, маги[273]. Пучок священных прутьев имеется и на барельефе с фигурой мага позднеахеменидского времени из местечка Бюньян в Восточной Анатолии[274].
Рис. 12. Голова статуи Зевса-Оромазда. Восточная терраса Нимруд-Дага (фото автора)
Таким образом, мы еще раз убеждаемся в том, что Зевс-Оромазд коммагенского пантеона – это во многом иранское божество. Но, как мы уже отмечали, в его культе просматривается греко-иранский культурный синкретизм.
В его иконографии, наряду с иранскими и греческими элементами, присутствует и местная анатолийская, точнее сиро-хеттская, составляющая. Истоки его образа восходят, по-видимому, к хетто-хурритской эпохе, когда в Северной Сирии и Юго-Восточной Анатолии почитался хетто-хурритский бог Тешуб – божество грома, грозы и молний[275]. Тешуб как одно из важнейших божеств хеттского пантеона упомянут в царских надписях XIV–XII вв. до н. э. из Язиликайе в Каппадокии[276]. В Кархемише, столице позднехеттского (хетто-сирийского) царства Куммух, была воздвигнута статуя, по всей видимости, бога-громовика Тешуба, сидящего на троне со львами и отдаленно напоминающего коммагенские изваяния Зевса-Оромазда и его изображение на барельефе Западной террасы Нимруд-Дага