[318]. Поэтому Аполлон считался у Селевкидов покровителем царской власти Селевка I и других представителей его династии, что особенно ярко проявилось на монетах Антиоха I Сотера, Антиоха II Теоса, Селевка II Каллиника и других[319]. Аполлон являлся царским божеством и в Понтийском царстве, особенно при Митридате Евергете и Митридате Евпаторе[320].
Нам представляется, что центральным звеном синкретического культа Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса в Коммагене являлся Митра – бог небесного света, истины и верности, нерушимого, справедливого договора (имя «Митра» на древнеперсидском языке означает «верность»)[321]. Уже в ранний период (первая половина I тыс. до н. э.) это божество обладало и солярными функциями, связанными с небом, светом, солнцем[322]. Культ Митры был официально узаконен в Персидской империи Ахеменидов в правление Артаксеркса II (404–359 гг. до н. э.)[323]. С этого времени Митру почитали не просто богом солнечного света, олицетворявшим постулаты истины и верности, но и покровителем царской власти, дарующим победу царю. Его поддержка царю выражалась и в том, что он якобы изливал на него мистический свет божественной благодати – Хварно[324]. Покровительство царской власти со стороны Митры обозначается уже в «Авесте» – земные владыки (кшатрии) получают власть из его рук: yō xšaθrōdå – «кто (Митра. – Прим. авт.) дающий власть» (Yt. 10. 65).
Функции и сущность культов Аполлона и Митры в эллинистический период во многом совпадали. Коммагенское жречество (маги?) не могло не знать о культе Аполлона (ведь Аполлон – бог малоазийского происхождения[325]), поэтому сближение Аполлона и Митры по сходству их божественных функций было во многом предсказуемо[326]. Нельзя забывать и о том, что Коммагена длительное время входила в состав царства Селевкидов, где Аполлон был очень популярным божеством, так как он являлся покровителем правящей династии[327]. Особенно Селевкиды благоволили к оракулу Аполлона в Дидимах (близ Милета), о чем свидетельствуют почетные декреты в честь Селевка I, Антиоха I Сотера и Селевка II Каллиника за их многочисленные благодеяния в отношении оракула и его служителей[328]. Видимо, можно думать, что этот оракул был, своего рода, «царским».
В то же время необходимо учитывать, что на территории Малой Азии сближение Аполлона с Митрой началось уже в ахеменидский период. По мнению М.А. Дюпон-Сомме, в этом активное участие принимали жрецы уже упомянутого оракула Аполлона в Дидимах, находящегося под покровительством персидских царей. К середине IV в. до н. э., по свидетельству трилингвы из ликийского Ксанфа, уже сложился культ синкретического греко-иранского божества Митры-Аполлона[329].
Возвращаясь к Коммагене, мы полагаем, что оба культа, ставшие царскими, не утрачивали свои первоначальные функции солнечных божеств, к тому же солярная составляющая имелась и у третьего элемента синкретического божества – Гелиоса, который являлся у эллинов богом солнца и солнечного света[330]. Он также был связан с производящими силами природы. Греки и эллинизированные варвары полагали, что он мог освещать своей божественной силой власть правителей. Страбон говорит, что персы почитают небо как Зевса, чтут Гелиоса, называя его Митрой (Strab. XV. 3. 13). О тождестве Зевса Урания (Небесного) с Ахура-Маздой как бога небесной сферы говорилось выше (см. Глава 2. § 1). Тождество Гелиоса и Митры объяснялось тем, что персы и греки считали их подателями солнечного света, воплощавшего собой божественность и счастье бытия[331]. Отсюда происходило покровительство царской власти, в результате которого различные правители эпохи эллинизма стремились изображать себя в образе Гелиоса, внушая подданным, что их власть – благо и воплощение справедливости и порядка. В образе Гелиоса-Солнца изображали себя сын римского триумвира Марка Антония Клеопатры VII – Александр Гелиос[332], император Нерон[333], Митридат Евпатор, колхидский династ Аристарх (64–51 гг. до н. э.)[334], боспорский царь Аспург и др.[335] До нашего времени дошли медальоны с портретом Нерона в образе Гелиоса, сделанные в Италии в I в. н. э.[336] Один из них был найден в местечке Лечхуми на территории современной Грузии[337]. В позднеантичный период Аполлон окончательно слился с Гелиосом, поэтому на основе сходства их функций образовалось синкретическое божество Гелиос-Аполлон[338], причем за первым сохраняется первенствующая роль в этом синтезе, ввиду большей «универсальности» его образа в сравнении с Аполлоном, являюшимся ипостасью Гелиоса – медиатора между миром богов и людей[339] (здесь он вполне сопоставим с иранским Митрой, обладающим аналогичными функциями)[340].
Последний элемент синкретического культа в исследуемой надписи – Гермес. Он, по выражению Ф.Ф. Зелинского, – «добрый пастырь» – покровитель жизни на земле (еще с Элевсинских мистерий)[341]. Гермес-Психопомп считался проводником душ умерших в Аид. Он был как бы антиподом богов солнечного света, олицетворявших радость жизни и бессмертие владык. Гермес воспринимался как покровитель бессмертия царя в Аиде[342], поэтому в глазах людей властитель оставался бессмертным на земле. В этой ипостаси он находился под покровительством Аполлона, Митры и Гелиоса. В процессе развития митраистского культа произошло сближение хтонических функций Гермеса и Митры. Митра также стал выступать в качестве проводника душ праведников в загробный мир, обеспечивая их безопасный проход через так называемый «Мост-разлучитель» и защищая их души во время перехода через небесные сферы[343]. Прямое отождествление Митры и Гермеса обнаруживается в надписях, относящихся к митраистскому культу в I–II вв. н. э. в восточных провинциях Римской империи[344]. Коммагенские надписи, в особенности посвящение из Нимруд-Дага, отражают, на наш взгляд, начальную стадию такого слияния.
Божественную четверку в них можно условно разделить на две взаимосвязанные части: Аполлон-Митра и Гелиос-Гермес. Первая пара – Аполлон и Митра – покровительствует царской власти и самому царю Антиоху, а вторая – Гелиос и Гермес – своим божественным участием как бы возрождает природу после ночи (или зимы), очищает мир от скверны и тлена, делает бессмертной душу. Что касается основ этого синкретического культа, то их было две: малоазийско-эллинская (Аполлон и Гелиос-Гермес) и иранская (Митра). По нашему мнению, все элементы нового культа достаточно сбалансированы, хотя некоторое синкретическое превалирование сохраняется за богами солнца, и Митра занимает при этом одно из ведущих мест[345]. Все это заставляет согласиться с мнением Е.Г. Рабинович о том, что в новом культе были скомбинированы относительно традиционные признаки, присущие названным божествам уже в классическую и раннеэллинистическую эпохи[346].
Почитание Митры в Коммагене можно сравнить с популярностью этого бога в Армении. Там бог Митра также отождествлялся с Гелиосом или Аполлоном, и был связан с царской властью, освещая ее своим божественным светом. Знаменитый храм в Гарни, по-видимому, являлся храмом Митры, отстроенным царем Тиридатом I во второй половине I в. н. э.[347] Еще царь Великой Армении Арташес I установил в городе Армавире статую Аполлона. Скорее всего, Аполлон – это Митра или, может быть, синкретическое божество Аполлон-Митра. Полулегендарный Валаршак также поставил в этом городе статую этого божества. Царь Ерванд IV, последний представитель династии Оронтидов, построив культовый город Багаран, поставил в нем изваяние этого бога (Моисей Хоренский. II. 8, 12, 40). В религии кочевых ираноязычных скифов Аполлон-Гойтосир выступал в качестве аналога двух вышеуказанных солнечных божествах[348]. Определенные черты культа Митры просматриваются и в образе Азиза, солнечного божества из Эдессы, столицы Осроены, культ которого получил распространение в первые века н. э.[349] Судя по находкам двух серебряных чаш с изображением коней, стоящих у жертвенника, при раскопках в Армази около Мцхеты – столицы Иберии, можно говорить о культе Митры в древней Иберии[350].
Митра почитался и в эллинистическо-римской Каппадокии, что связано с большой ролью иранских верований на этой территории начиная с ахеменидской эпохи. Так, в 2009 г. при раскопках многослойного поселения на холме Камихуюк-Аванос на берегу реки Галис (Кызыл-Ирмак) на территории современной Восточной Турции – исторической Каппадокии, при исследовании эллинистических слоев был обнаружен фрагмент раскрашенной терракотовой маски, изображающей Митру. Авторы публикации датируют находку позднеэллинистическим временем. Фрагмент представляет собой верхнюю часть маски, увенчанной хорошо сохранившейся персидской тиарой (фригийским колпаком)