[457]. Можно поэтому задать себе вопрос: не в этом ли состояла суть церемоний, проводившихся в тоннелях Арсамеи-на-Нимфее? Мы, конечно, понимаем, что это весьма гипотетично. Если оба помещения были действительно своего рода «царскими митреумами», то они существенным образом отличаются от святилищ Митры более позднего времени даже в Месопотамии. Так, святилище Митры, обнаруженное в Урук-Варке и датирующееся I в. до н. э. – I в. н. э., спланированно как типичный митреум, известный по многочисленным репликам на территории западных провинций Римской империи[458]. Планировка митреума в Дура-Европос также обычна[459].
Рис. 16. Восточная терраса Нимруд-Дага. Справа третье изваяние – статуя солнечного божества (фото автора)
Рис. 17. Голова статуи Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса (слева) с Восточной террасы Нимруд-Дага (фото автора)
На Западной и Восточной террасах нимруд-дагского святилища, среди прочих статуй богов, возвышались и изваяния Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса, находящиеся справа от статуй Зевса-Оромазда. Их высота 4,5 м. В целом одежда, представленная на обоих изваяниях богов, совпадает с одеждой Зевса-Оромазда. Это – сарапис, длинные штаны и сапоги. Головы обеих статуй были найдены отдельно от туловища. Голова божества с Западной террасы принадлежала Митре без бороды, поэтому он выглядит довольно молодым. Лицо бога энергичное, квадратных очертаний с широкими щеками, выступающими скулами, слегка приоткрытым ртом, почти прямыми бровями, маленькими глазами. Нижняя часть лица завершается полным подбородком, моделированным в плоском рельефе[460]. Головы обеих статуй увенчаны персидскими тиарами, испещренными звездами[461] (особенно это заметно на голове с Западной террасы), как и тиара Зевса-Оромазда. В левой руке божество держит барсом; этот же предмет мы фиксировали в левой руке у обеих статуй Оромазда.
Отдельно следует сказать о том месте, которое занимал культ Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса среди солнечных культов, весьма распространенных тогда на эллинистическом Востоке. Культ Митры как нечто самостоятельное, выделившееся из древнеиранской религии, впервые фиксируется Плутархом в Киликии применительно к походу Гнея Помпея против пиратов в 67 г. до н. э. По его сообщению, пираты справляли «странные, непонятные празднества и совершали какие-то таинства; из них до сих пор еще имеют распространение таинства Митры, впервые введенные ими» (Plut. Pomp. XXIV). Вопрос о происхождении римского митраизма как самостоятельного религиозного течения до сих пор остается дискуссионным. Так, А.Д.Х. Бивар выдвинул остроумную и оригинальную гипотезу о существовании иранского эзотерического митраизма уже в ахеменидскую эпоху, утверждая, что на некоторые положения философии Платона повлиял именно он[462]. Е.В. Абдуллаев, справедливо возражая ему, говорит, что никаких бесспорных данных, указывающих на его существование до эпохи позднего эллинизма, не имеется[463]. По нашему мнению, следует разделять культ солнечного иранского божества Митры (так называемый «архаический митраизм» до реформы Зороастра) и позднейший эзотерический митраизм, вобравший в себя немало античных элементов[464]. Сам Е.В. Абдуллаев полагает, что в ахеменидскую эпоху можно лишь говорить о «домитраизме», возникшем на почве синкрезиса культа Аполлона из Дидим и иранского Митры в VI–V вв. до н. э. в Малой Азии[465]. И действительно авестийский Митра не отождествлялся со львом и не являлся эквивалентом Солнца (хотя его связь с ним и несомненна), в отличие от Митры эпохи эллинизма и Митры мистерий. Зато Дж. Фонтенроуз приводит легенду, согласно которой матери основателя оракула Бранха, который считался сыном Аполлона, перед самым его рождением приснилось, что в ее лоно вошло солнце; кроме того, на милетских монетах изображались лев и солнце. Лев вообще связан с культом Аполлона Дидимского и отсюда с Милетом[466]. При раскопках Милета и Дидим были обнаружены многочисленные статуи львов, часть из них посвящалась Аполлону[467]. В Коммагене мы также имеем дело с синкретическим культом Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса, образовавшимся путем слияния этих божеств, а на армянских тиарах Антиоха изображался лев. Поэтому можно согласиться с мнением Е.В. Абдуллаева и включить в понятие «домитраизм» культ коммагенского божества.
Поэтому исследователями был предложен ряд решений вопроса, связанного с генезисом обряда тавроктонии в митраизме. Так, Г.А. Кошеленко видит в тавроктонии переосмысленный поздневавилонский обряд Kalu. По его мнению, еще важнее был новогодний обряд, когда приносили в жертву белого быка – олицетворения производящих сил природы (со ссылками на Ф. Тюро-Данжена и Г. Виденгрена)[468]. Так, известно, что обряд тавроболии справлялся в митреуме в Урук-Варке, как об этом свидетельствует находка глиняного штампа со сценой тавроктонии[469]. Скульптурные остатки сцены тавроктонии были обнаружены и в слоях первых веков нашей эры древнеармянского города Арташата[470]. Этот обряд, видимо, в переосмысленном виде описывается в армянском народном эпосе о Давиде Сасунском. Заслуживают внимания и наблюдения А.В. Елешина о том, что в генезисе и формировании «классического» митраизма огромную роль сыграли компактно расселившиеся иранские диаспоры в Восточной Анатолии, Армении, Месопотамии, Киликии, появившиеся там в ахеменидский период[471]. Правда, принимая свидетельство Плутарха, невозможно согласиться с поспешным выводом А.В. Елешина, о том, что один из наиболее известных предводителей пиратов Зеникет, основавший своеобразное разбойничье государство в кв Ликии и части Памфилии, был почитателем Митры[472]. Ведь никаких свидетельств этому не имеется.
В целом, справедливо и мнение Б. Экхардта о том, что мы не можем напрямую вывести культ коммагенского Аполлона-Митры-Гелиоса-Гермеса из Ахеменидской Персии. По его мнению, скорее, следует говорить о греческом осмыслении иранских религиозных верований или о религиозных традициях Древней Армении[473]. Вполне соглашаясь с точкой зрения Б. Экхардта, мы со своей стороны отметим, что в обоих случаях в основе греко-иранского и древнеармянского Митры все же лежит солнечное божество древних персов. Даже, если учесть, что у нас слишком мало сведений о культе Митры в Древней Армении, хотя и они указывают на сильное влияние древнеиранских религиозных верований на формирование его культа на этой территории.
Рис. 18. Часть изваяния богини Коммагены с Восточной террасы Нимруд-Дага
Не менее спорна гипотеза А.Г. Чередниченко и М.Е. Шенцова о генезисе митраизма. Ее авторы полагают, что митраизм возник в Персидской державе Ахеменидов в результате слияния культа индо-иранского Митры и «культа обожествленного царя-воина и царя-жреца Камбиса», предшественника Дария I Великого. А.Г. Чередниченко и М.Е. Шенцов считают, что митраизм возник как течение оппозиционное зороастризму Дария и Ксеркса, хотя обе религиозные концепции восходят к иранскому язычеству. Поэтому следует говорить о том, что митраизм являлся одной из традиционных религий Древнего Востока и не возник в эллинистическо-римский период[474]. У этой концепции есть несколько слабых мест. Во-первых, необходимо доказать, что Камбиз был действительно обожествлен, ведь подобной информации не имеется ни у одного из античных авторов, оставивших цельные описания событий его царствования, прежде всего это касается «Истории» Геродота. Кроме того, ни в одном митраистском памятнике не содержится никаких отсылок к царствованию Камбиза. Вызывает сомнения и аналогия, проводимая авторами, между актом тавроктонии в митраизме и эпизодом убийства Камбизом священного быка Аписа в Египте в 527 г. до н. э. Ведь известно, что Апис не был убит царем, а умер своей смертью, и его захоронение вместе с прочими было найдено еще в XIX в. французским египтологом О. Мариеттом. Так что Геродот передавал искаженную традицию, глубоко враждебную Камбизу. Не менее уязвимо утверждение авторов о зороастризме Дария и Ксеркса, так как их аутентичные надписи не дают ни малейшей возможности для обоснования этого тезиса. Вряд ли можно согласиться с А.Г. Чередниченко и М.Е. Шенцовым, когда они пишут о раннем генезисе зороастризма. Более вероятно, что зороастризм как каноническое учение сформировался лишь в раннесасанидскую эпоху. Не объясняют авторы и наличие античных элементов в «римском» митраизме, к примеру, отождествление Митры с Солнцем (Аполлоном-Гелиосом), которое могло возникнуть лишь в предэллинистический или эллинистический периоды в истории Малой Азии, как это отчетливо заметно по коммагенским памятникам (см. ранее). Астрология, игравшая огромную роль в позднейшем митраизме, А.Г. Чередниченко и М.Е. Шевцовым даже не упоминается. Исходя из этих соображений, концепцию названных авторов следует поставить под сомнение.
Рис. 19. Голова статуи богини Коммагены с Западной террасы Нимруд-Дага. (По: Ghirsh man R. Iran: Partlies et Sassanides. Paris, 1962. Pl. 75)
Рис. 20. Голова статуи богини Коммагены с Западной террасы Нимруд-Дага. Вид сбоку. (По: Hawkins J.D. Von Kummuch nach Kommagene // Antike Welt. Kommagene. Zeitschrift für Archäologie und Urgeschichte. Sondernummer, 6. 1975. Abb. 4)