Мы отсалютовал, выпили что осталось.
Забегая вперед, скажу, что ни к полуночи, ни к утренней заре мы не успели. Железо новичкам выдали действительно паршивое, пришлось подгонять, править, заделывать. Сейчас почти рассвело, и мы валимся с ног. Пойду отдыхать – если верить лоцману, завтра будем на месте.
21е число, день Всякого Влада Иноземного. Полдень
Первыми высаживались мы и наемники, следом – легкая пехота. Нас сразу же попытались опрокинуть обратно в море, но арбалетчики с лодок дали нам время собраться и построится. Не дав врагу опомниться, мы бросились в атаку.
Порт Мирталис прятался в глубине узкой бухты, будто трусливый краб в норе. На вытянутых мысах, к которым не могли пристать корабли, торчали сторожевые форты, обстреливающие подходы из катапульт и, в случае опасности, поднимающие лежащие на дне цепи. Вот эти самые форты и предстояло захватить в первую очередь.
Правый мыс штурмовали осадные пехотинцы Лемана, левый – мы. Нам помогали сводные отряды, но основным ударным кулаком выступали ребята в тяжелой броне. И тут уж делом чести было захватить форт быстрее, чем другая команда.
Мы грохочущим валом поднимались по дороге, ведущей к форту. Лязгала броня, стучали друг о друга щиты, ухало в шлеме дыхание. Достигли стен, закрылись от летящих сверху камней и стрел. Подоспела легкая пехота и стрелки, подали лестницы. Мы поползли вверх. Защитники пытались сбрасывать лестницы, местами у них даже получилось. Потом на нас начали лить горящую смолу.
Знаете, довольно неприятный опыт. На нас надето столько вещей, что жар почти не достигает тела, но липкая жижа сковывает движения, забивается под броню, отвратительно шкворчит и воняет. И это если не попала на голую кожу и не залилась под забрало – в противном случае остается только орать от боли и падать вниз, сбивая своих более удачливых товарищей.
Нам повезло – защитники или поленились, или не успели достаточно разогреть котлы, и на нас свалилась вязкая масса, повисшая на плечах, будто пьяница после кабака. Лестница закачалась, заходила ходуном, но мы удержались, еще быстрее полезли наверх. Дымящиеся и черные, словно черти из ада, достигли края стены, отразили щитами неприцельные удары копий и топоров, и обрушили всю ярость на охрану форта.
То были не гвардейцы «пепельных», а местные коллаборанты, расслабленные годами спокойной жизни. Драться они, может, когда-то и умели, но давно забыли, как это делается. Мы без особенных проблем смяли их, начали теснить со стены. Сквозь прорезь забрала я видел перекошенные ужасом лица убегающих воинов. Вскоре редкие очаги сопротивления были подавлены и мы подняли над фортом королевский стяг.
К этому времени осадная пехота Лемана еще дралась на стенах, пусть и с уверенным успехом.
Оставив в форте несколько человек, мы двинулись к пригороду Мирталиса. Там уже гудел набат, суетился гарнизон, визжали бабы и лаяли собаки. Но только что теперь толку суетиться, лаять и визжать? Когда к твоим воротам заявляется армия таких размеров, поздно организовывать оборону на скорую руку.
Конечно же, они попытаются укрыться за стенами, которые не в пример выше стен береговых укреплений. Нахрапом их взять не выйдет, у нас из штурмовых инструментов только лестницы да веревки. А это означает осаду, которая может продолжаться достаточно долго, а там, глядишь, и подкрепление подойдет.
Только мы через океан плыли не для того, чтобы закрытые ворота целовать. Сейчас где-то на востоке уже высаживается наша кавалерия, которая отрежет город от снабжения извне. А в бухту уже заходят наши корабли, величественно покачивая мачтами.
Идущий впереди Мертвец поднял палаш, и мы перешли на походный шаг.
– Интересно, нам дадут город хотя бы на час? – спросил Руни, сверкая глазами из темноты шлема.
– С какого перепуга? – откликнулся Ариф, тяжело дыша.
– Ну как же, – хмыкнул Руни. – Грабить захваченные города – право победителя.
– Тебе же сказали – тут будет форпост нашей армии, – напомнил Пикси. – Кто же грабит собственный форпост?
– Я бы пограбил, – вздохнул Руни.
Мы миновали луга и вошли в деревню. Повисшие на заборе мальчишки радостно замахали нам. Мы замахали в ответ.
Представляю как мы выглядим в их глазах – огромные, словно башни, неутомимые и несокрушимые, будто стальные големы. Красота!
– Если сейчас прикажут лезть на стену – я сдохну, – выдохнул Ариф.
– Не прикажут, – заверил я. – Думаю, у нас другой план.
– У кого «у нас»? – спросил Ариф.
– У нас, – с нажимом ответил я. – Или ты – не мы?
– Я – мы, – не согласился Ариф. – Но какие именно «мы»?
– А мы у нас одни!
– Заткнитесь, пожалуйста! – не выдержал Пикси. – У меня от ваших диалогов голова раскалывается.
– Она у тебя раскалывается потому, что тебе только что по ней булавой стучали, – заметил Руни.
– И поэтому тоже!
Мы прошли деревню и вышли на высокий берег, с которого прекрасно просматривалась бухта, длинные пирсы с домиками рыбацкого района, серая стена с квадратными зубцами. На балконе над воротами столпилась местная знать – шубы, шелка и вычурные доспехи. Всё, что так любит наш интендант Каркар.
Наш флагманский корабль бросил якорь прямо напротив ворот, с него протрубил генеральский горн, оповещая о королевском повелении.
Со стороны ворот прокричали что-то короткое, но обидное.
– Смело, – заметил Пикси.
– Глупо, – поправил Ариф.
На палубе «Принца Буревестника» появились генералы в окружении свиты, и колдуны. Генерал Форель произнес короткую, но грозную речь.
Мужи Мирталиса нестройно и фальшиво рассмеялись. Из их числа вышел низенький скрюченный мужичок в серебристом плаще, потряс в воздухе кулаками. Ветер донес его сиплый боевой клич.
С корабля вновь протрубил горн, и вперед вышли баронесса Кавана и лорд Балф, ведомый под руку помощником.
Все замерли, предвкушая поединок колдунов. Даже местные жители высыпали – не каждый день такое увидишь.
Скрюченный старик замахал руками, завыл, зашевелил тонкими пальцами. Вода в бухте заколыхалась, заходила ходуном, раскачивая корабли. Некоторые сталкивались бортами, затрещали мачты, попадали за борт матросы.
Старик хлопнул в ладоши и всё стихло. Слово взял мужик в кольчуге с меховым воротником и властным жестом указал направление, куда нам надо со всем нашим флотом идти. Иначе, мол, возьмемся за вас всерьёз.
Наш Огненный Левиафан что-то проговорил, помощник передал его слова остальным. Генералы со свитой сделали небольшой шаг назад.
– О, сейчас что-то будет! – в предвкушении захлопал в ладоши Руни.
Помощник поставил перед своим хозяином пюпитр, взгромоздил на нее книгу заклинаний. Колдун поднял палец вверх, мальчишка торопливо раскрыл фолиант. Палец описал полукруг и уперся в страницу. Лорд Балф принялся читать, подслеповато щурясь. Помощник повторял за ним, видимо, для усиления эффекта.
В воздухе замерцали маленькие, будто искорки огоньки. Они множились, кружились, танцевали над водой.
Потом вдруг прыгнули к нашим кораблям. Паруса ослепительно вспыхнули и сгорели в белом пламени.
Над бухтой повисла гробовая тишина. Потом кто-то из горожан несмело зааплодировал.
– Эффектно, – признал Пикси. – Но непонятно.
Судя по лицам генералов, те тоже не до конца поняли замысла Огненного Левиафана. Форель что-то спросил, указывая на обугленные мачты, помощник колдуна что-то быстро ответил, перелистывая страницу книги.
Лорд Бал вновь принялся читать, водя пальцем по строкам.
В воздухе запахло грозой, воздух сухо защелкал. Я заметил, как по броне стоящего рядом Руни пробежала голубая искра. Меня ощутимо куснуло за щеку.
Шарахнуло так, что свет померк. Я лишь сообразил, что валяюсь на земле, судорожно сжимая рукоять топора. У некоторых наемников оплавились алебарды.
В небе гасла огромная ветвистая молния с длинными извилистыми хвостами. Часть крепостной стены отсутствовала, вместо нее остались лишь щебень да обломки.
– Проклятые колдуны, – закряхтел Ариф, поднимаясь. – Какого черта это было?
– Демонстрация мощи, – ответил Пикси. – Чтобы, значится, никто не сомневался.
– Так я и не сомневался! Чего меня-то стращать?
На флагмане благородные тоже попадали на четыре кости, только Форель – вот ведь глыба! – остался на ногах, хоть и спал с лица. Даже баронесса Кавана вжалась в поручни, растеряв свой высокомерный вид.
Помощник Левиафана опасливо огляделся, закрыл книгу и под руку увел барона прочь. Старый колдун выглядел так, словно ничего особенного не произошло.
Со стен перепугано таращились местные. Готов биться об заклад, более круглых глаз я в жизни не видел!
Форель стряхнул с плаща пепел, расправил плечи и громогласно заявил ультиматум.
Над воротами торопливо взвился белый флаг.
Мы ликующе заорали, потрясая оружием.
22е число, Осиновое Воскресенье. Ближе к ужину
Естественно, грабить и насильничать нам никто не дал – Мирталис теперь официально считался нашим, а местные отцы города наперебой пели песни, как им было горько и безрадостно под властью Серого Царства. И как теперь они заживут благодаря героическим освободителям.
Понятное дело, что при первой же возможности эти благодарные жители вновь достанут «пепельные» знамена и распахнут страстные объятия солдатам Дахурда. Этим все равно чью казну пополнять, лишь бы их кошельки не оскудели. И живы они лишь потому, что кому-то нужно содержать столь удобный для проходящих судов порт.
Наш отряд расположился во дворе зажиточного купца, который, скрепя сердцем, но усердно улыбаясь, выкатил из погреба вино и накрыл длинный стол. И всё спрашивал надолго ли мы остаемся, сетуя на бедность припасов.
Мы отвечали, что прибыли в Мирталис навсегда, что решили здесь пустить корни, вырастить детей и состариться, причем, исключительно в стенах его кабака. Купец нервно моргал, и строил кислые мины. Мы смеялись и выпивали.