На самом деле недолго нам прохлаждаться. Уже через день мы выходим по направлению к оазису Ней Алирг, что на языке местных звучит как «Синие камни». Вроде бы, оттуда очень удобно атаковать силы «пепельных». Главное, успеть перейти широкий песчаный язык.
Ну а пока мы сидели за столом и вкушали местные лакомства.
– Смотри, белое зерно, – подтолкнул ко мне тарелку Руни. – Пробовал?
– Раньше пробовал, – кивнул я. – С жареной морковью и свининой.
– Вкусно, – Руни запихал в рот целую ложку. – Сладкая, с какими-то сухими фруктами.
– У нас такое на поминки делают, – буркнул Ариф. – Чтобы почившим слаще жилось на том свете.
Руни застыл с полным ртом, покосился на блюдо.
– Да? – переспросил удивленно, роняя изо рта еду.
– Так а что тебя останавливает? – толкнул его локтем Пикси. – У нас тут праведников нет, так пусть хоть это зачтется.
Руни раздумывал недолго, принялся работать челюстями дальше.
В другой части стола сидели новобранцы. Судя по всему, многие впервые побывали в бою, и теперь пытались осмыслить пережитое, обильно заливая яркие впечатления красным вином. Один лишь Филипп не унывал, что-то увлеченно рассказывал, не переставая улыбаться. Заметив мой взгляд, дружелюбно помахал куриной ножкой.
– Интересно, его в детстве уронили, или он, в принципе, такой странный? – пробухтел Ариф.
– Человек остался жив, – ответил я. – Чем не повод для радости?
– Да у него всё повод для радости. Пожрать дали – радуется, портки постирал – радуется, в сортир сходил – радуется. Нормальные люди таким вещам радоваться не будут.
– А ты бы у него, кстати, поучился, – вставил Пикси, усмехаясь в усы.
– Это еще для какой такой нужды? – нахмурился Ариф.
– Ну как же! Ты у нас сухарь старый, у тебя каждый день как последний. Вот так удар в сортире схватит – и привет. Так что радуйся, пока можешь.
– Тьфу на тебя! – Ариф шваркнул ложку в тарелку. – Усы отрастил, а мозгов нет!
– Тут ты прав, – притворно вздохнул Пикси. – Мозги развивать надо. А усы что? Сами растут.
Надеюсь, доброго читателя не слишком покоробило такое неуважительное отношение к смерти. Увы, с некоторых пор мы перестали испытывать пиетет перед самим фактом перехода в мир иной. Дама с косой настолько часто марширует рядом с нами, что ее просто перестали бояться, с ней смирились, даже примирились. Конечно, никому не хочется умирать раньше срока – да только кто тот срок ведает?
Я помню себя, впервые попавшего в отряд. Как поначалу хорохорился, готовый принять смерть, но лишь ту, что геройская, о которой будут слагать песни и рассказывать потомкам. Потом, после первого боя, я начал бояться смерти любой, пусть даже самой разгеройской. Осознал, насколько она близка, насколько неизбирательна в своем выборе. Каждой бой молился: «Только не меня! Не сегодня!».
А потом привык, успокоился. Помирать всё еще неохота, но смерть больше не пугает. Не рвет сердце, не будит по ночам.
Зачерствел, скажете вы. А что еще остается солдату, отвечу я?
Впрочем, есть одно средство – мы насмехаемся над костлявой. А смех, как известно, продлевает жизнь.
– Кстати, – Пикси хлопнул пивной кружкой об стол. – Вы же в курсе, что наш славный Ариф в каждом городе покупает себе место под могилку и надгробие в форме белоснежного гриба?
– Знаем, – хмыкнул Руни. – Все деньги спускает.
– Это не гриб, а душа, покинувшая тело и стремящаяся к небесным высотам, бестолочь, – проскрипел Ариф.
– Да не о том речь! – отмахнулся Пикси. – Наш дедуля себя всюду заначек понаделал, чтобы, значится, не пропасть в безвестной могиле. Только знаете в чем хохма?
Он прям захрюкал от смеха, готовясь выдать нечто уморительное.
– Да говори уже! – нетерпеливо вопросил Руни.
– Помните, мы перед отплытием из Логбери в город ходили? – пересилил душащий хохот засипел Пикси. – Ариф мне еще такой: «Давай зайдем к похоронных дел мастеру». А там как раз по пути было. Ну, я такой: «Чего не зайти?». И зашли… Ой, умора!
– Обоссысь давай еще от радости, – прокомментировал Ариф.
– Гробовщик начал заказ принимать, а потом что-то нахмурился, задумался, – как ни в чем не бывало продолжил Пикси. – Полез в бумаги. И знаете что?
– Да не томи уже, – сказала я.
– По новому закону, могилы нельзя держать пустыми больше пяти лет! А наш мудрый Ариф тут был лет десять назад, да позабыл уже!
Он сипло засмеялся, утирая выступившие слезы. Выдавил:
– А гробовщик… Гробовщик и говорит такой… Ой, не могу… Говорит: «Дедуля! А мы тебя пять лет уж как закопали!».
За столом грянул здоровый мужской хохот.
– А потом еще вспомнили, что минимум в пяти городах такая же история! – подвывая вбросил Пикси. – Пол королевства уже в этих грибах!
Смеялись все, даже Ариф похрюкивал, пусть и виду не подавал. Потом Руни добавил:
– А он точно нигде по второму или третьему разу не заказывал себе могилку? А то кто-то потом спросит: «Досточтимые господа, а что у нас тут за грибная поляна? И кто такой этот „Ариф“»?
– Идиоты, – резюмировал раскрасневшийся старик.
Смеялись так, что челюсти разболелись. Даже новобранцы смеялись, хотя вряд ли поняли о чем шла речь. Да и ладно, нам не жалко.
Ближе к вечернему колоколу грохнула массивная дверь и хриплый рёв капитана оповестил:
– Встать! Магнус здесь!
Мы вскочили, чуть не опрокинув стол, вытянулись кто где. Появление Фиалки стало для нас неожиданностью, мы не привыкли к визитам высших чинов в свои квартиры. Обычно, командование редко является понюхать солдатские портянки, ежели только с какой-нибудь инспекцией.
Графиня вышла вперед, чтобы ее могли видеть все. Выглядела она непривычно – в простом платье, с подвязанными волосами, и лишь короткий кинжал на поясе говорил о ее воинской принадлежности. В руках девушка держала накрытую тканью корзину.
Становилось все интереснее.
Распаленные алкоголем умы в дальних углах зашушукались, но Мертвец рявкнул так, что в соседнем дворе перестали лаять собаки.
В воцарившейся тишине графиня кивком поблагодарила капитана, обратилась к нам:
– Мои панцири! Сегодня вы одержали чудесную победу, о которой лестно отозвались генералы Форель и Леман! Мне жаль, что я не смогла вместе с вами участвовать в бою, но я видела как вы деретесь! И я поражена вашей отвагой и самоотверженностью!
Я смотрел на Фиалку и старался понять, говорит ли она правду, или просто решила нас подбодрить красивыми фразами. Но, в любом случае, мне было на удивление приятно выслушивать похвалу именно от нее, и очень хотелось верить, что говорит девушка искренне.
– Командование приняло решение наградить вас за вашу доблесть и мужество, – торжественно продолжила Диана, обводя всех взглядом. – Увы, на торжественное построение времени у нас не будет – уже завтра мы выступает в новых поход. Поэтому, властью, данной мне, я лично и немедленно выполню поручение ставки, воздам вам должное, чему от всего сердца радуюсь.
Она убрала ткань. Я даже вытянул шею чтобы посмотреть что у нее в корзине.
– Подходите по одному! – скомандовал Мертвец. – И чтобы без толчеи!
Народ переглянулся, нетерпеливо затоптался на месте, придерживаясь негласной очередности отряда.
Первым пошел Зыря – как-никак знаменосец, дальше друг за другом пошагали мы, ветераны.
Чтобы видеть наши лица Фиалке приходилось задирать голову, и даже самый малахольный из отряда был в два раза ее выше.
– Дрю Ормандо, королевская тяжелая пехота, – привычно отрапортовал я.
– Примите за вашу доблесть, – Диана улыбнулась и протянула мне сложенную вчетверо лиловую ленту со стальными кольцами.
Боги мои, перевязь для оружия! Двойная, прошитая шелковыми нитями, с отливом! Сколько же такая стоит?
– Жизнь за Корону! – рявкнул я.
Отшагнул в сторону, уловив, тянущийся следом аромат духов. Встретился глазами с Мертвецом, что придирчивым ментором следил за каждым из подошедших, торопливо ретировался в сторону.
Здесь уж разговоров было не избежать, каждый вполголоса хвастался друг другу. Честно говоря, подарками мы не избалованны, а тут вдруг за такую пустяковую драку такая шикарную вещь!
Когда последний из нас получил своё, Мертвец еще раз рявкнул:
– Смирно!
– Благодарю за службу, мои панцири! – громко сказала Диана.
– Жизнь за Корону! – грянули мы.
Однако, Фиалка отчего-то ушла не сразу, будто ожидала чего-то еще. В глазах даже появилось нечто странное, нечто, похожее на немую просьбу.
Мы молча ждали, не понимая чего от нас еще хотят. Нам хотелось быстрее отпраздновать обновку.
Фиалка еще раз улыбнулась, кивнула Мертвецу и они удалились.
Праздник разгорелся с новой силой.
– Отличная штука! – Руни уже нацепил перевязь и красовался перед нами. – Парни из легкой пехоты на изжогу изойдут!
– А у кавалерии таких, поди, десяток, – посетовал Ариф, аккуратно убирая подарок в свою сумку. – Да еще и другое есть… Перья там всякие, шпоры.
– Тебе шпоры нужны? – покосился на него Пикси. – Или перья? Скажи спасибо хоть за такое внимание. Но какая красота, а? В такой и в люди не стыдно выйти!
– Эх, вот бы почаще генералы нашу лихость видели! – отозвался Руни. – Так, глядишь, сапоги новые подарят. Или плащ.
– Сдается мне, что генералы тут не при чем, – вдруг понял я.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Руни.
– Что-то мне подсказывает, что Фиалка это на свои деньги купила.
– С чего бы ей так поступать? – засомневался Пикси.
Я лишь пожал плечами.
Как им объяснить свое внезапное прозрение? Просто я вдруг понял, что же именно задержало графиню после награждения. Понял, чего именно она от нас ждала.
Что ж, милая Фиалка, не так всё просто, не так всё сразу.
23е число, Шкварник. День
Вопреки расхожему мнению, жизнь солдата в большинстве своем состоит из муштры, маршей и маневров. Сражения занимают в ней довольно небольшое время, и порой создается ощущение, словно мы специально бродим по городам и весям в поисках тех, с кем можно было бы хорошенько подраться.