– И тебя сожгут, – ласково улыбнулся Ариф. – Посадят на кол и сожгут.
– Серьезно? – поразился такой жестокости Руни.
– У нас так делали, – пожал плечами Ариф.
– Так, ладно, – вздохнул Афанас. – Но потом вы оставите меня в покое?
– Нет, конечно, – хмыкнул Пикси. – Но теперь мы будем твоими должниками. Смекаешь?
– Или ты можешь превратить нас в жаб, – задумчиво предположил Руни. – Или в поленья.
– Ты зачем ему такие идеи подкидываешь? – толкнул друга в бок Пикси.
– Да я так, мысли вслух!
– Смотри, если я вдруг стану поленом, я тебя первым задушу.
– Как? – удивленно вскинул брови Руни.
– Хорош трепаться, – одернул я товарищей.
Повернулся к Афанасу, сказал:
– Делай. Только постарайся, будь добр.
Парнишка ничего не ответил. Поправил одеяло на Левиафане, вытащил из сумки огромную книгу заклинаний и принялся листать, забравшись с ногами на подушки. Наконец, сказал:
– Смотри, ничего не обещаю.
Я кивнул.
– И если ничего не выйдет, то это тоже будет считаться?
Я снова кивнул.
– И если вдруг выйдет совсем не то…
– Хватит, – остановил я его. – Делай, как можешь. А то мне твой мандраж передаваться начал.
Да, мне было страшно. Легко смотреть смерти в лицо, когда ты в бою, когда в руках оружие и ты можешь показать зубы. А когда вот так, молча и покорно ждешь свою судьбу, это прям выбивает почву из под ног.
Афанас начал бормотать, водя пальцем по листу. Я напрягся, мысленно взывая ко всем богам. Застывшие у входа друзья, кажется, перестали дышать.
Афанас читал, я молился. Афанас запнулся, я вздрогнул.
Воздух замерцал, засветился, наполняясь объемом и теплом. На моих ботинках появились мелкие оранжевые молнии, потянулись вверх, заплясали на штанинах.
Вдруг парень замолчал, с шумом захлопнул книгу. Мерцание свернулось в белый шар и с треском исчезло. Лицо обдало горячим воздухом.
Тоненько вскрикнул Руни.
Афанас был бледен, как мел, дрожащей рукой вытер выступивший пот.
Я нервно сглотнул.
– Чего ты творишь, парень? – возмущенно воскликнул Ариф. – У меня чуть сердце не остановилось!
– Книга текст поменяла, – выдохнул Ариф. – Я предупреждал. Хорошо, что вовремя сообразил.
– Хорошо, что сообразил, – согласился я. – Давай еще раз.
Со стороны товарищей донесся сокрушенный выдох. Руни сказал дрожащим голосом:
– Я на улице подожду, не могу смотреть.
Остальные остались.
Афанас вновь взялся за книгу, бросил взгляд на спящего колдуна, снова начал искать нужное заклинание.
От напряжения у меня заныло под ложечкой.
Если все получится, воздам богам, всем, кого вспомню! А то мало ли кто именно там заботится обо мне?
На сей раз, все было иначе. Меня окутал легкий молочный туман, прохладный и пахнущий мятой. Я попытался ощутить какой-нибудь лечебный эффект, но лишь пятка зачесалась.
Афанас дочитал страницу, закрыл книгу и сказал:
– Всё.
– Всё? – переспросил я.
– Сделал, что мог.
Парень поднялся, покачиваясь, добрел к столу и приник к кувшину с водой.
– Дикий, – позвал Пикси. – Ты как?
Я подвигал плечом, встал на ноги, прошелся туда-сюда. Ничего не болело, хотя нога двигалась с затруднением.
– Глаз не вернул, – заметил Ариф.
– Скажите спасибо, что хоть что-то получилось, – тяжело дыша, выдохнул Афанас. – И так все силы потратил.
– Ничего не болит, – подтвердил я. – Представляете? Всё прошло.
Товарищи радостно загалдели, позвали с улицы нервничающего Руни.
Я демонстративно замахал руками, попрыгал на месте.
– Ничего не болит! – радостно воскликнул я. – Получилось!
В счастливом порыве я бросился обнимать и кружить Афанаса. Тот улыбался, клацал зубами и безвольно болтался из стороны в сторону. Выдавил полузадушено:
– Не был уверен, конечно, что сработает… Но слава богам!
Я поставил парня на место, спросил уже с легким сердцем:
– Могло не сработать? Сложное заклинание?
– Полное излечение для людей – да, сложное, я его не могу прочитать. А для котов, конечно, попроще.
Наступила тишина, прерываемая лишь свистящим дыханием королевского Магистра.
– Для котов? – переспросил я, надеясь, что мне послышалось.
– Для котов, лис и енотов, – ответил Афанас. – Такая, друидская магия.
И здесь я что-то ощутил, что-то, чего не должно было быть. Холодея, я сунул руку под рубаху, ощупывая плечо. Задрал штанину, осматривая ногу. Поднял на Афанаса глаза, которые уже начинал застилать кровавый туман.
Руни нервно хихикнул.
– Дикий теперь у нас кот, – деревянным голосом произнес Пикси.
Ариф коротко, но емко выругался.
Плечо и ногу покрывала полосатая кошачья шерсть.
– Но ведь не болит, – попытался оправдаться Афанас, видя, как я зверею.
Я пару секунд пожирал его взглядом, потом закрыл лицо ладонями и тяжело опустился на пуф.
Что толку от избитого ученика колдуна? Он сразу предупреждал, он не набивал себе цену. И ведь помог – как смог, но, тем не менее. А что до шерсти… В отряде был северянин по имени Клац, так он был такой волосатый, что мог зимой на снегу спать и завивать косы на груди. А тут, подумаешь, немного кошачьей шерсти тут и там. Экая мелочь! Зато я снова в строю, снова могу заниматься любимым делом!
– Спасибо, – я выпрямился во весь рост, протянул Афанасу руку. – Я твой должник.
Ариф ответил на рукопожатие, устало улыбаясь.
На том и разошлись.
Тот же день. Вечер
В походном лагере все также пахло нехитрой солдатской едой, звенели молоточки, кто-то кого-то гортанно отчитывал.
Я улыбался, я вновь оказался дома.
Мертвец, к которому я пришел представляться, некоторое время молча смотрел на меня, покашливая и поблескивая холодными глазами. Я решил, что капитан хочет услышать чудесную историю моего внезапного исцеления, но он лишь спросил, не приволок ли я за собой проблемы, о которых ему нужно знать?
Я его заверил, что ничего такого, способного испортить репутацию отряда. Он вновь откашлялся, выдал мне повязку правофлангового и, от лица командования, пожелал хорошей службы.
Пока ждали интенданта Каркара, которого еще предстояло растрясти на новые доспехи, мне вкратце описали состояние дел.
Армия Серого Царства высадилась сразу в нескольких местах, сбив с толку приморских баронов. Пока те спорили, кому будут подчиняться объединенные войска, «пепельные» подняли флаги над рыбацкими поселками и осадили ближайшие замки. С каждым днем из-за моря приходят новые корабли, и скоро ничто не помешает солдатам Дахурда углубиться в наши земли.
Король уже бросил клич, призывая всех вассалов под свои знамена, нам же пока предстояло попытаться хоть как-то помешать захватчикам.
Как всегда – не самая простая задача. Из огрызков, что удалось собрать после неудавшегося похода, сформировали новую армию, немного сдобрив свежей кровью. Генерала Фореля, что ранее командовал нами, обвинили в провале компании, повесили на него всех собак и сослали подальше от королевских очей. Теперь к победам нас предстояло повести генералу графу Бертрану Бебраксу, также известному в солдатских кругах как «Пухлый рыцарь» или «генерал БеБе». Внешне граф являл полную противоположность генералу Форелю – упитанный, розовощекий, с длинными усами цвета пшеницы и вечно вытаращенными глазами навыкат. Но главным отличием был подход к командованию войсками. Там, где Форель действовал с оглядкой на реальное положение дел, на меняющуюся обстановку и на собственную интуицию, БеБе ни на шаг не отходил от указаний свыше. Говорили: «В атаку!» – он бросал армию в атаку с упорством прущего на нерест лосося, хотя разумнее было бы отступить и обойти с флангов. Говорили: «К вечеру быть в Кон Падэ» – и армия пёрла через горы и леса, без сна и отдыха, изнемогая и неся небоевые потери, хотя можно было пожалеть людей и потратить чуть больше времени на сплав по реке.
В общем «Пухлого рыцаря» солдаты не любили, но, как известно, генералов назначают не по любви. Зато королевская ставка, пытаясь отмыться от недавнего поражения, выбрала максимально лояльного исполнителя. Ну, посмотрим как теперь дела пойдут.
Под вечер в лагерь приехала Фиалка, и я был рад увидеть ее живой и невредимой. Девчонка заметно повзрослела, увереннее держалась в седле, смотрела внимательно и серьезно. И меч больше не болтался словно чужой, и одежду подогнали как надо. В общем, графиня явно усвоила урок, и хотелось верить, что ломать дров она будет меньше.
Хотите знать, кто еще выжил в той мясорубке? Филипп! Этот рыжий несуразный парень обрадовался мне как любимому дядюшке, даже вознамеривался обнять. Принялся рассказывать о том, как потерял любимую ложку, как в сапог заполз уж, как ему ударили палицей по голове и о том, какие носки ему связала бабушка.
Я очень быстро устаю от подобных людей, их навязчивый треп сводит меня с ума. Оборвав словоохотливого парня на полуслове, я отправил его в противоположную сторону.
Вечером мы с друзьями жарили мясо на костре и пили прохладное розовое. Парни рассказывали про новобранцев, называя их «толстожопыми енотами», и сетуя на то, что раньше были лучше. Про графиню Дампьер, которая отрядила своего личного лекаря для раненых панцирей. Про какого-то укротителя чудовищ, которого одна из его летучих тварей затащила на колокольню и они там с ней подрались, а потом пожарная команда спасала их обоих, потому как тварь летать уже не могла, а укротитель падать не собирался. Само собой, обсуждали назначение генерала Бебракса, сожалели об уходе Фореля.
В полночь, словно ведьмовской сыч, явился Мертвец и приказал заканчивать посиделки. Прохрипел, поблескивая глазами:
– У вас слишком веселые рожи для солдат. Такие рожи положены рыцарям и умалишенным. Немедленно приведите рожи в порядок и готовьтесь к унылым солдатским будням.
С этими словами он удалился, а мы, допили вино, принялись приводить рожи в порядок.
Наконец-то все сомнения и душевные терзания позади! Да здравствует