– Да, некоторые погибли, – согласно кивнула Фиалка. – Но были спасены сотни воинов, что могли сложить головы при штурме.
Мы лишь вздохнули, не смея перечить.
Собственно, чего еще мы ожидали от благородной?
– Приказать, чтобы строили катапульты? – сухо спросил Мертвец.
– О нет, зачем? – замотала головой графиня. – У нас есть другой способ!
Здесь даже я удивился.
– Какой же, госпожа магнус? – спросил Пикси.
– Они ведь ремонтируют стену, – напомнила Фиалка. – И нанимают для этого местных крестьян. Нужно просто наняться к ним на работу!
Звучало оглушающе нелепо. Действительно, «пепельные» не сами таскали камни и месили глину, для этого нагнали всех, кого смогли достать. Но это же не повод вот так, запросто, идти к ним в руки?
Но, черт возьми, в глубине души я понимал, что этот дерзкий план действительно может сработать!
– Кого же вы пошлете на это задание, госпожа магнус? – задал финальный вопрос капитан.
– Моих верных панцирей, – с воодушевлением произнесла госпожа Дампьер. – Кому же еще я могу доверить столь важное и деликатное дело?
Она указала на нас – угрюмых, бородатых, в пыльном крестьянском тряпье.
И мы расправили плечи, выпячивая квадратные челюсти.
Что ж, раз уж и посылать кого-то на самоубийственного задания, то только самых лучших.
А разве есть кто-то лучше королевской тяжелой пехоты?
9е число, канун Михея Рыбаря. День
– Уж лучше б рыцарей послали, ей богу, – Пикси со стоном распрямил спину. – Они здоровые, холеные, на них хоть пахай, хоть навоз вози.
Ариф цыкнул на него зубом, угрюмо покосился в сторону стражников.
«Пепельные» даже ухом не повели, как болтали на своем языке, так и продолжили, подпирая плечами стену. Гарнизонные солдаты всех армий одинаковы, жара и отсутствие начальства превращает их в элементы интерьера быстрее любой магии.
Мы уже пять дней трудимся на строительстве замка, и я могу сказать, что тяжелее работы я сроду не делал. Все эти ночные штурмы, превозмогание дальних переходов, атака по пояс в болоте и изнуряющие сражения в пустыни не изводили мое тело и разум так, как монотонная тяжесть необработанных камней.
План Фиалки был прост – под видом желающих подзаработать на хлебушек в стремительно изменяющемся мире, мы проникаем на стройку и начинаем заниматься всякими нехорошими делами во славу Короля. Для этого нас снабдили всякими порошочками и баночками из колдовских закромов, а кое-что пришлось даже втирать в бороды, чтобы незаметно пронести мимо стражников.
Чтобы нас не зарубили прямо на входе, Мертвец нашел человека, способного убедить коменданта замка в нашей профпригодности. Им оказался Грэгор, старый глава камнетёсной артели, занимающийся поиском рабочих рук для «пепельных».
Уж не знаю, какие мотивы двигают этим мелким бесом. Возможно, тому способствовало золото, что ему изрядно отсыпала Фиалка. Или угрозы Мертвеца, который поймал Грэгора в темном углу и пообещал в случае предательства найти и покарать всех родственников артельщика, включая домашнюю утварь и скотный двор. Не уверен, что домашняя утварь и скотный двор относятся к родственникам Грэгора, но капитан всегда убедителен в своих обещаниях.
С тех пор каменщик служит на совесть. Он, конечно, верный нам человек, но изрядная скотина по жизни. Мы думаем, он издевается над нами. Именно нам он всегда привозит самые грязные, самые огромные и самые холодные, будто его сердце, булыжники, приговаривая, щурясь беззубым ртом: «Вот, хорошшшие камни! Хорошшшие!».
Но, жаловаться грех. Мы пока что живы, и даже если жилистый пройдоха выдаст нас, мы уже успели натворить дел.
Первые пару дней мы работали в каменоломне, приобретая характерный пыльный оттенок и угрюмую молчаливость. На третий день нас вместе с обозом отправили в замок, выдав каждому по кожаному фартуку, должному определять нашу принадлежность к цеху. Здесь случился момент истины, когда к нашей кавалькаде подошли стражники и принялись осматривать телеги и людей в них. Хорошо еще, что мы прежде расселись по разным сторонам, иначе скопище рослых и плечистых мужиков разом привлекло бы внимание. А так «пепельный» проверил бумаги, потыкал древком копья в камни и пропустил дальше. Единственный пост, где нами заинтересовались, был пост возле городских ворот. Здесь к нам вышел пузатый лейтенант с рожей опытного головореза, недобро щурился, слушая объяснения Грэгора, долго и с подозрением разглядывал нас, в особенности Арифа, явно не очень похожего на местного жителя. Здесь я, честно говоря, уже взялся за рукоять ножа, висящего под фартуком. Если что пойдет не так, нужно постараться быстро и без шума убрать стражников, а там куда кривая вывезет. Судя по лицам, напряглись и мои товарищи, лишь Ариф мычал и корчил рожи, изображая немого, чтобы не отвечать на вопросы «пепельного».
Спасла нас возня возле колодца, где толпа крестьянок набирала воду в ведра и бурдюки. Кто-то занял чье-то место, а потому пришло время таскания за косы, громкой ругани и визга. Вся эта неистовая куча-мала вывалилась на дорогу, пугая лошадей, и лейтенант вместе с еще одним стражником поспешили отвесить дерущимся плетей. Воспользовавшись моментом, Грэгор махнул рукой, и мы въехали в замок.
С тех пор мы здесь, живем в худых сараях, едим овсяный клейстер, куриные лапы и яблоки, работаем от зари до зари и куем победу во славу Короля. Ну и для Фиалки, конечно, придумавшей этот хитрый план. Всё же, растет девка, умнеет. Так, глядишь, и выйдет из нее толк.
Каждый день мы исправно обтесываем камень и таскаем его к разлому. Работа идет неторопливо, и мы успеваем кое-что коварное подлить в чан с раствором, кое-что подленькое подсыпать в строительный песок, кое-что опасное подмешать в смолу, которой тут замазывают щели. Остальные работяги слишком заняты своими делами, чтобы обращать на нас внимание, либо предпочитают не влезать, надеясь, что их это не касается. Одно время местный бригадир пытался нами помыкать, покрикивая и притопывая, но ему быстро объяснили, что камни порой летают далеко и больно, а в стене достаточно места для одного неосторожного бригадира. Подействовало, висеть над душой перестал. Ходит, правда, с недовольной миной, но нам как-то плевать.
В целом, почти всё задуманное у нас получилось. А вот в остальном мы не преуспели – не нашли ни тайного лаза, ни потайного хода, а при попытке покинуть стройку Руни чуть было не прострелили голову из арбалета.
Чего уж говорить о захвате арсенала или главных ворот. Нас с нашими ножиками насадят на копья раньше, чем Ариф успеет сказать: «Птичий помет тебе в рот». Всё же мы не легендарные лазутчики Пульпа Тихого, мы – солдаты тяжелой пехоты, красться и таиться в тенях не приучены.
Но вот кое-что мы всё же придумали.
Косматое чудовище, вблизи еще более ужасное и огромное, обитало неподалеку от разлома в стене. Когда с той стороны дул ветер, вонища стояла такая, что у нас сапоги заворачивались. Эта отвратительная тварь и жрала, и гадила в одном месте, а еще периодически ревела, выла и рыгала, что, мягко говоря, прибавляло нервозности нашей работе.
Но именно тут мы нашли то самое слабое место, о котором говорила Фиалка.
Чудовище просто с ума сходило от нирматского портвейна. Вот прямо бесноваться начинало будто невменяемый пьянчуга в кабаке. Откуда мы об этом узнали? Жрать этой твари привозят местные крестьяне под присмотром «пепельного» колдуна. Каждый день пригоняют по два обоза костей, мяса и овощей. Понятное дело, что бедолаги до смерти боятся чудовища, а потому храбрятся чем-нибудь хмельным. И обычно волосатой скотине дела до них нет, а как-то раз вдруг ухватила одного, сорвала с пояса флягу и махом закинула в пасть. А потом буянила целую ночь, колдун еле успокоил. И повеление появилось, что кто с нирматским портвейном в замок придет, тот сразу же казнен будет.
Уж не знаю, откуда у монстрятины такая странная страсть, но только по нашей наводке катят сюда две телеги с сочными кабачками, по самые ядрышки залитые коварным напитком.
16е число, день Фивы Завитушки. Вечер
Ох, мой дорогой читатель! Давненько мне не приходилось заниматься чем-то настолько безумным!
Пару дней назад мы получили добрую весть – к штурму все готово. Радости нашей не было предела, нам до смерти надоели эти шпионские игры, нам хотелось уже отмыться от этой вони, от каменной крошки, от которой зудело всё тело, от постоянного ожидания неприветливых ребят с раскаленными щипцами. Мы уже были на той грани, что будь промедление чуть дольше, то сами бы попробовали пусть ножами, пусть голыми руками перебить гарнизон, добраться до вражеского генерала и вывесить королевский флаг на самом высоком шпиле. Нам хотелось в бой, в пекло, в ад, но только подальше отсюда, от этих опостылых камней, серых лиц и пердящей за стеной твари.
Сегодня утром заряженные портвейном телеги наконец добрались до своего ценителя. Если еду для гарнизона проверяли на наличие отравы, то питание для чудовища пропускали как есть, считая, видимо, что тварь ядам не подвержена.
Не знаю про яды, но нирматское крепленое на эту зверюгу подействовало более чем неожиданно.
Поначалу зверь хрустел костями и кабачкам без особенного энтузиазма, грея сальное пузо под солнцем. Но после второй порции вскочил, зычно подвывая, сгреб лапищей телегу, опрокинул себе в пасть. У него шерсть встала дыбом, на губах выступила бурая пена. Огласив окрестности победным ревом, схватил вторую подводу, принялся запихивать в рот.
На рев и вой прибежали стражники, чуть позже – колдун. Чудовище уже плохо стояло на ногах, швырялась комьями земли, деревьями и пробовали на зуб сторожевую башню. Колдун схватился за голову, застонал, закачался из стороны в сторону. Достал книгу и начал что-то читать, указывая на чудовище.
Чудовищу это не понравилось, и оно полезло за ним на стену. Колдун – даром, что пожилой и хромой, шустро ретировался вниз и припустил вглубь замка. Тварь последовала за ним, круша и ломая всё на своём пути. Из казармы начали выбегать «пепельные», пытаясь понять, что происходит, тоже попадали под горячую руку пьяного монстра.