Когда последний рыцарь отошел, вновь взял слово первый рыцарь, подняв факел повыше:
– Благородный Дрю Ормандо! Я, шевалье Каринье, перед богами и при свидетелях, заявляю, что нет более между нами ссор и недомолвок!
Он картинно поклонился и важно вернулся на место.
И вновь рыцари друг за другом подходили, представлялись, и заявляли о том, что не имеют ко мне претензий.
А потом они чинно раскланялись, и с чувством выполненного долга потянулись прочь. Суетливые пажи тут же выскочили из темноты и принялись разбирать хозяйские перчатки.
– Эй, Каринье! – окликнул я рыцаря. – А почему только мне такая честь? Вас весь отряд спасал.
– Они простолюдины, – недоуменно пожал плечами шевалье. – Это их работа.
И скрылся в ночи.
А я остался стоять с огромным желанием догнать и надрать уши. Но сдержался – не сейчас, не нужно портить момент. На моей памяти это первый случай, когда рыцари выказали благодарность хоть кому-нибудь. Глядишь, со временем и обычных пехотинцев уважать научаться. А нет – так я всегда рядом, и кулаки мои готовы постоять за солдатское равноправие хоть днем, хоть ночью.
6е число, день Столпов Небесных. Раннее утро
Сражение при Джюниперро, очередная победа Фиалки.
Устав тащиться с основными силами, графиня выбила у генерала Бебе разрешение проследовать к месту рандеву другой дорогой. Генерал разрешение дал, насмешливо указав, что шагать нам предстоит лишние немалые версты, и сказал, что если мы не уложимся в срок, то последует суровое, но справедливое наказание.
Фиалку это не испугало, она уже знала наши силы и способности.
Наш путь лежал через колючие леса Камуса, через мелкие комариные болота и прохладный травяной лог. Дорога уступала тракту размерами, виляла, будто шов пьяного портного, но зато воздух был чистым, погода стояла чудесная, шагалось легко и свободно, а под ногами не чавкала взбитая людьми, конями и телегами грязь.
С нами увязалось несколько арбалетчиков, следующих в расположенный по дороге сторожевой форт. Хорошие парни, прекрасные охотники. На привалах давали пострелять, устраивали соревнования, развлекая народ. Даже Фиалка активно участвовала, веселясь, будто простая девчонка. Она вообще очень заинтересовалась арбалетами, спрашивала об устройстве, об удобстве обращения, о дальности и точности стрельбы. Что-то говорила Мертвецу, а тот смотрел на нее с удивлением и задумчивостью.
Расчет Фиалки оказался верным – не обремененные другими отрядами, мы довольно быстро сокращали расстояние до указанного места сбора. Небольшие сложности доставило болото, которое против ожиданий, оказалось не высохшим, а вполне себе полноводным и топким. Пара новобранцев утопила в мутной воде копья и перчатки, но, в остальном, обошлось без происшествий.
К окрестностям Джюниперро, мелкого городишки, стоявшего на перекрестке двух дорог, мы вышли туманным утром. Вдали виднелись силуэты шатров, торчащих штандартов, бродящих по своим делам людей. Приятно тянуло дымом и едой.
Мертвец приказал обустраивать лагерь, сам пошел за Фиалкой чтобы ехать в ставку.
– Интересно, кто это нас опередил? – ворчливо спросил Руни, сбрасывая на землю подпорки для палатки.
– Главное, чтобы не Бебе со своей свитой, – сладко потянулся Пикси.
– Откуда тут Бебе? – спросил Ариф. – Его толстая жопа еще несколько дней на горизонте не появится.
– Наверняка это местный гарнизон, – предположил Руни. – Или лагерь новобранцев.
Рядом с нами остановилась карета магистра Балфа, из которой вылез Афанас и с отрешенным видом понес к обочине наполненные ночные горшки. Заметив нас, вежливо качнул посудой, на что мы также вежливо поклонились.
– Так, давайте я займусь костром, – предложил Руни. – А вы всем остальным.
– Вот это ты прекрасно придумал! – откликнулся Пикси. – Это я что, как самый молодой, за водой потащусь?
– А давайте я, как самый молодой, за водой потащусь, – подхватил Ариф. – И утону там где-нибудь.
– Не бережешь ты ветеранов, Руни, – покачал я головой.
– Да чего такого? – возмутился парень. – Они всегда костер разжигают, а я за водой хожу!
– То есть, видишь, у нас традиция, – пояснил Пикси. – Традиции нарушать нельзя, особенно в дальнем походе.
– Золотые слова, – кивнул Ариф. – Пойду колья для шатра соберу.
Руни заныл, как недовольный пес, подхватил большой котел и побрел с ним вниз с обрыва, туда, где плескался мелкий ручей.
Костром занялся Пикси, обстоятельно сложив принесенные с собой дрова и настругав тонких лучин. Пока он, высунув от усердия язык, стучал камнями, стараясь высечь искру, вернулся Афанас.
– Добрый день, – вежливо сказал он. – Разрешите у вашего огня расположиться?
– Конечно! – ответил Пикси. – А ничего тебе… вам, колдунам, с обычными солдатами вместе сидеть?
– Когда холодно и говно – грелка, – мудро изрек Ариф.
Афанас покосился на него, ответил:
– Мой господин не привередлив, особенно когда все запасы остались в штабном обозе.
Он посмотрел на меня и добавил:
– Тем более, с нами целый шевалье, так что репутация лорда Балфа не пострадает.
– Да откуда все об этом знают? – спросил я. – У кого такой длинный язык?
Ответ мне никто не дал, потому что из тумана вышел пьяный мужик в стеганной куртке, присел к разгоревшемуся костру и потянул из лежащей рядом холщовой сумки кусок вяленого мяса.
– Эй! – оторопел от наглости Пикси. – Ты чего?
Мужик пробормотал что-то неразборчивое, плюхнулся на задницу и принялся жевать добычу, глядя мутным взглядом на огонь.
Вернувшийся с реки Руки застал эту картину, взял полено и вырубил незнакомца ударом по голове.
– Я может чего не знаю? – спросил он у присутствующих. – Мы с каких пор «серых» прикармливаем?
Тот же день. Утро
Никто из солдат не станет спорить, что удача – неотъемлемая часть любого командира. На сей раз случай оказался на стороне Фиалки, и грех было им не воспользоваться.
«Пепельные» не ожидали, что противник появится так рано, да еще и со стороны леса. Поэтому когда мы, под покровом тумана, подошли к лагерю и атаковали, для врага это стало полной неожиданностью. Мы шли стальными рядами, сминая и истребляя все на своем пути. Мы рубили шатры и древки знамен, настигали мечущихся в панике людей. Хаоса добавлял магистр Балф, а точнее Афанас, насылающий кошмарные чары на вражеские фланги. Там то ревело, то кукарекало, то в небо взлетали гигантские одуванчики, унося несчастных вдаль, то появлялись стаи крупных огненных оводов. Должно быть, «пепельным» казалось, что наш колдун изощренно издевается над ними, хотя мы то понимали, что ученик колдуна судорожно пытается сотворить хоть что-то полезное, борясь с книгой и собственной необразованностью.
Наш внезапный удар поверг противника в ужас. «Пепельные» оказались деморализованы, они даже не смогли построиться в подобие хоть каких-то боевых порядков. Был один командир, успевший собрать вокруг себя несколько человек, не он быстро испарился, попав под кислотный шар Афанаса.
Через час все было кончено. За нашей спиной догорали остатки вражеского лагеря, количество пленных, казалось, превышало численность отряда, а раскрасневшаяся Фиалка срывающимся от волнения голосом командовала прекратить преследование и заняться удержанием позиций. И восклицала с горящими глазами:
– Молодцы, мои панцири! Какие-же вы молодцы!
Мы держали строй целый день, ожидая контратаки. Однако, либо мы очень хорошо их напугали, либо они решили с нами не связываться, но никто так и не появился.
К вечеру подошли наши передовые отряды, а к следующему утру подтянулись и остальные. Ходили, удивленно разглядывали поле боя и пленных, спрашивали как у нас так получилось. Судя по количеству кострищ и лежанок, мы обратили в бегство армию в десятки раз крупнее нашего отряда. Если бы они успели занять позиции и встретить нашу армию в полном боевом построении, то побоище вышло бы знатное.
Проведали Афанаса. Парень сразу после боя свалился без сил, и теперь его отпаивали бульоном и теплым вином. Все лавры, само собой, получил блаженно улыбающийся магистр Левиафан, а над Афанасом посмеивались, мол, как удобно прикинулся хворым.
Афанас не спорил и лишь слабо улыбался в ответ. Мы, кто знали правду, выказали парню свою благодарность, даже небольшой подарок собрали.
Ближе к вечеру нас наконец соизволил посетить Бебе. Лично прискакал, даже знамена прихватил. Вновь разглядывал строй, рассказывал про то, что его вновь не подвел талант полководца, ведь именно он направил наш отряд в обход, благодаря чему мы смогли выйти в тыл вражеским войскам. Даже сподобился похвалить Фиалку, пожаловал ей серебряную булавку с собственного плаща.
Смотреть на всё это было противно, но мы привыкли. Причем, даже графиня виду не подала, что расстроилась. Должно быть, поняла правила игры и удовлетворилась тем, что точно знала благодаря кому и чему эта победа стала возможной.
Глядя на то, как она еле сдерживает довольную улыбку, мы не стеснялись улыбаться в ответ.
Кто там что увидит под опущенными забралами?
9е число, Клюев день. День
Увы, война не состоит из одних лишь побед. Разворошенное нами паучье гнездо собралось с силами и подстерегло нас на переправе через стремительную реку с поэтичным названием Жопорезка.
Ушедшие на ту сторону разведчики доложили, что всё спокойно. Первыми брод преодолела легкая пехота, за ней – рыцари и всадники на ящерах. Потом выдвинулись мы и пикинеры, помогая застревающему на стремнине обозу. Сразу стало ясно почему у реки такое название – стоило потерять равновесие и упасть в воду, как сильное течение подхватывало и тащило по острым камням, способным хорошо поцарапать доспехи и даже пропороть одежду.
И вот когда мы волокли через брод фыркающих тягловых коней, где-то в лесу прогремели барабаны и в нас полетели выпущенные из катапульт камни.
Огромный тяжеловес чуть руку из плеча мне не выдрал, когда рядом в воду ухнул первый булыжник. Под грохот и гул ударов кони вставали на дыбы, переворачивая телеги. Люди посыпались в воду, их потащило вниз по течению.