— Я дала сдачи — это было правильно, но я продолжила драку, а вот это уже нехорошо.
— Говорила она очень плохо о нас, — шмыгнул носом Келвин.
Анфиса вздохнула.
— Согласна с вами, ребят. И я хотела вам сказать, что вы должны уметь защищать свои интересы. Если оскорбляют словесно, отнимают игрушки или другую собственность, портят имущество или пачкают вещи, унижают, принуждая к чему-либо, щиплют, кусают, бьют и так далее… В таких ситуациях нужно уметь давать отпор и не только словесно, а порой и применяя силу, но это в случаях, если начали на вас нападать, но лучше до такого не доводить.
— А что делать, если тебя сразу начинают бить? Просто подбегают и бьют? Тоже разговорами успокаивать или давать сдачи? — недовольно поинтересовалась Гелия.
Анфиса даже рот раскрыла.
— Милая, скажи, что такого не было? — с надеждой в голосе спросила Анфиса.
Все дети печально посмотрели на свою няню.
— Не может быть… А ваш папа знает об этом?
— Нет, — мотнула головой Гелия и утёрла набежавшие слезинки. — Они прибежали и начали драться, когда папа был в полях, а с нами сидела другая няня.
— Кто посмел ударить? — поинтересовалась она.
— Они уже уехали. Это были внуки Матильды фон Зарки. Они гораздо старше нас и сильнее.
— Опять эта Зарка! Она уже у меня в печёнке сидит! — воскликнула Анфиса. — Неужели Велар не увидел, что вас побили?
— Синяков не было… — ответил Келвин. — А папу расстраивать не хотели. Он и так переживает за нас сильно.
— А няня что?
— Она спала. Мы ей усыпляющего дали, — призналась Мирра.
Анфиса с укоризной посмотрела на них.
— Мы тебя усыплять не будем, обещаем, — сказали дети. — Ты хорошая.
— Спасибо, — хмыкнула Анфиса. — Что ж, Зарку я беру на себя. Кто-то ещё вас обижает?
— Нет, иногда бывает игрушки воруют и ломают, и всё.
— Это тоже не дело. Но вы запомните: если стукнули — стукните в ответ. Причем так, чтобы больше не лезли. И не стоит бояться, что обидчик ответит действием. Но! Первыми руку поднимать нельзя — это основное правило. И вообще, нужно налаживать контакт с вашими соседями и их детьми. Когда там праздник сбора хатши намечается?
— Через две недели, — сказала Гелия.
— А ваш папа обещал позвать соседей, чтобы обсудить мероприятие. Надо ему напомнить завтра. И Зарку уже на место поставить необходимо. Что-то не нравится мне её излишняя активность.
— Ура! Долой противную старуху!
Анфиса рассмеялась, а дети повалили её и крепко обняли.
Чудеса, как быстро ребёнок может привязаться к незнакомой женщине и отдать ей своё сердце. Главное — не сломать, не предать и не разочаровать чистые детские сердца. Ведь это такой бесценный дар — любовь и признание детей.
Довольно часто мы, взрослые, в собственном эгоизме забываем о том, как легко травмировать детскую Душу, и оставляем детей один на один со своими страхами и сомнениями, пока не становится слишком поздно… Нельзя забывать, что мы в ответе за маленькие Души, которые подарил этот мир…
Анфиса обняла всех детей в ответ и поцеловала в белесую макушку счастливого Даниэля.
Велар стоял на веранде и смотрел на ночное светило…
Тяжёлые мысли одолевали его…
Одиночество…
Очень часто ему хочется побыть одному, спрятаться ото всех и вся, особенно от главной проблемы — проклятья, что с каждым днём, с каждой минутой и секундой мучает его детей и его самого…
Как же ему хочется привнести гармонию и равновесие в свою семью…
Но вместо Гармонии в Душу прокрадываются страх перед Будущим, неуверенность в своих силах, боязнь снова ошибиться…
И сердце зачем-то рвётся к той женщине, что не может быть его…
Настоящее проклятие…
Как же он устал…
Что это?
Музыка? И такой нежный голос… и такая грустная песня…
Анфиса…
Когда дети уже спали, а дом окутала убаюкивающая тишина, Анфиса, проворочавшись в кровати, встала и подошла к распахнутому окну, посмотрела на звёздное небо и на Луну, что была так похожа на её родную, и так сильно отличалась…
Сегодня ей грустно…
Она старалась помнить о своей прошлой жизни только хорошее и не думать о том, как там её сестра, родители, друзья, работа…
Первое время в этом мире она сходила с ума от отчаяния и разъедающей боли, от переживаний за своих родных и близких…
И нет, боль не ушла. Просто с Анфисой работали отличные адаптологи, гипнологи и психологи.
Но иногда, вот как сейчас, наваливается смертельная тоска по дому, по тому родному миру и близким людям. Как они там? Оплакали, небось, её…
Она посмотрела на Луну, что осветила дикий сад. От её света в этом саду зацвели по-новому цветы и заволновались чудными красками.
Среди них был один очень нежный цветок — то цвела её душа. И полились слёзы по её щекам, закружилась от тоски голова.
Почему Печаль имеет постоянный уголок в любых живых сердцах?..
Почему Прошлое никогда не отпускает до конца?..
Вопросы… Вопросы…
Всей нашей Жизни, наверное, не хватит, чтобы ответить хотя бы на один из них…
Боль пронизывает каждую клетку её тела, и она так сильна, что ломает женщину изнутри, но она не кричит в тишину, она плачет безмолвно, не нарушая шёпот ночи…
Зато кричит её душа, выворачивая все мысли наизнанку.
Анфиса плачет…
То опали оковы, что поставили на её разум гипнологи, и Анфиса смогла наконец оплакать свою прошлую жизнь и отпустить её.
Она — жива. И уже целый год является жительницей нового мира. Она будет счастлива и здесь. Она уже счастлива…
Теперь, что бы ни случилось, она не уйдёт от этих детей, её детей.
А Велар… Наверное, это влюблённость… И она тоже пройдёт… Всё проходит…
Анфиса взяла в руки хирку (гитару) и, проиграв мотив одной песни, тихо запела.
Вновь о том, что день уходит с Земли,
Ты негромко спой мне.
Этот день, быть может, где-то вдали
Мы не однажды вспомним.
Вспомним, как прозрачный месяц плывёт
Над ночной прохладой,
Лишь о том, что всё пройдёт
Вспоминать не надо.
Лишь о том, что всё пройдёт
Вспоминать не надо.
Всё пройдёт и печаль и радость.
Всё пройдёт, так устроен свет.
Всё пройдёт, только верить надо,
Что любовь не проходит, нет…
(Автор текста (слова) — Дербенев Л., Композитор (музыка) — Дунаевский М.)
Прошлое никогда не возвращается, а будущее не известно. Единственное, что есть у человека или у любого другого живого существа — это его настоящее. На самом деле, всё очень просто. Всё существует исключительно в настоящем. Другой жизни нет. Всё другое — придумка. Но как сложно принять такое утверждение, в действительности осознать и осмыслить его! Да и возможно ли? Только детишки, пожалуй, не мечтают о былом…
Глава 9
Ранним утром Анфису разбудили сразу двое — орущий Краз и стук в дверь.
4:30 утра.
— Уууу… — простонала она, сталкивая надоедливого кошака с кровати и нехотя сползая с неё сама.
Она с закрытыми глазами подошла к двери и резко распахнула её.
За дверью стоял Велар.
Он переминался с ноги на ногу и выглядел очень смущённым и взволнованным.
Зато Анфиса тут же проснулась.
— Что случилось? — сразу забеспокоилась она. — Пожар? Наводнение? Что-то с детьми?
— Нет-нет… Всё в порядке, — усмехнулся он. — Я хотел тебя предупредить и попросить кое о чём…
— О чём предупредить? — спросила Анфиса, закрывая себя руками, так как, несмотря на лето, с утра было довольно прохладно. Да и ещё ночная рубашка была у неё не айс — до самых пят, очень просторная, что можно её на целый парус пустить, на широких бретельках и в крупный голубой горох. Ужас просто. Такие ночнушки носят старые девы, а для соблазнения они вообще не подходят. И надо же было Велару именно в этой ночнушке её увидеть!
— Меня срочно вызвали в поля. Я, возможно, вернусь дня через два, но постараюсь раньше. Ты присмотри за детьми и нашей новой работницей, пожалуйста. Я только тебе доверяю.
Последние слова очень обрадовали Анфису.
— Мог и не просить. Знаешь же, что присмотрю. А что с полями? Что-то случилось?
— Пришло сообщение от погодной службы — через четыре дня будет буря, мне нужно проверить все угодья и весь скот. Подготовить всё для пережидания непогоды.
— Буря? Это будет что-то ужасное? И как долго она будет длиться?
— Нет, ничего страшного. Буря как буря — ветер, дождь, гром и молния. Каждый год бывает, но в разные месяцы. Растения покроются панцирем, звери попрячутся в норы. Мы тоже переждём её в доме. Буря никогда не длится дольше суток, так что не переживай.
— Ладно. Но ты же будешь доступен для связи?
— Конечно. Так я могу на тебя рассчитывать?
— Велар, никаких проблем. — и она тут же спохватилась. — Так ты, наверное, голоден? Кухарка спит ещё, так понимаю?
— Да не волнуйся за меня. Не в первой. Возьму с собой вяленого мяса и…
— Я тебе дам «возьму с собой»! Погоди!
Анфиса быстро свернула волосы в шишку, переоделась и решительно потянула Велара в кухню.
— Пока не поешь — никуда не поедешь. И с собой дам тебе нормальной еды.
Она причитала, а сама быстро ставила на разогрев приготовленные ранее блюда. Ещё ведь очень много осталось с того самого раза, когда она готовила синенькой!
Велар смотрел на её суету, и его сердце сжималось. Она была как настоящая хозяйка его дома и… его сердца?
— Анфис, ты это… ты прости меня за вчерашнее, за поцелуй. Я повёл себя как идиот… Я обещаю тебе, что такого больше не случится. Прости.
Она замерла от его слов, но ничего не сказала, а только поставила перед ним полную тарелку ароматной каши.
— Ты сердишься? — спросил он.
— Нет, — соврала она.
— Я чувствую твой гнев… Не сердись, пожалуйста. Ты даже не представляешь, как…
— Я вчера видела, как у Даниэля пятно проклятия посветлело, а потом снова стало, как было, — протараторила Анфиса.