Амбалы, которые до этого стояли замерзшими статуями, хотели было двинуться за плащами, но вдруг они замахали руками и чуть не рухнули своими огромными тушами на пол!
Из гостиной раздался детский смех.
Анфиса посмотрела на горе-драконов. Каким-то чудесным образом все шнурки на их массивных ботинках были перевязаны между собой в путаную сеть.
Анфиса виновато хихикнула и скрылась в гостиной, оставляя Велара разбираться с этой нелепой ситуацией.
— Простите, — произнёс Велар. — Очевидно, это проделка детей.
— Но как? — изумился Тьес.
Лизбуд хмуро осмотрел свою охрану. Мужчины кое-как распутали шнурки, что были спутаны со шнурками соседа, и один из них чётко произнёс:
— Здесь никого не было, советник!
Лизбуд посмотрел на Велара. Тот лишь пожал плечами и сказал:
— Это всего лишь дети…
— И дети смогли перехитрить и напакостить моей элите?! А вы даже ничего не заметили! — рявкнул на амбалов Лизбуд. — А если бы мы были в опасности?
Амбалы понуро опустили головы.
Тьес лишь головой покачал.
— На переподготовку пойдёте! — процедил Лизбуд.
— Есть пойти на переподготовку! — хором рявкнули амбалы, и от их голосов только что стены не задрожали.
Вернулась Анфиса и с улыбкой произнесла:
— Они прокрались к вашей охране со спины через лаз в стене, который был сделан для Краза, и спутали шнурки. Простите их.
— Наоборот, — сказал Лизбуд. — Я даже рад, что они проделали это и указали на слабые места моих драконов.
Больше происшествий не было, и гости покинули дом.
Дети выбежали к отцу и Анфисе. Велар был серьёзен и хмур. Он усадил детей на диван и сказал:
— Никогда так больше не делайте.
— Но ничего же не случилось! Это была шутка! — воскликнул Келвин.
Велар покачал головой.
— Вы шутили над элитными бойцами советника. Над драконами, которые обучены убивать быстро и не особо думая. Я даже боюсь представить, что могло бы случиться, если бы они ощутили вас и восприняли как угрозу.
Дети издали всеобщий вздох изумления. О таком они даже и не подумали.
— Нас могли убить? — спросил Гардар.
— Или покалечить, — хмуро сказал Велар. — Обещайте мне и поклянитесь, что больше так делать не будете. Никогда. Пожалейте своего отца. Ведь если с кем-то из вас что-то случится, то я этого не переживу.
Анфиса зажала рот рукой. Она ведь тоже не подумала об этом! И какая же она балда, что оставила детей одних!
Дети тем временем кинулись на шею к отцу с уверениями, что они больше никогда его не расстроят!
Даниэль тоже подошёл к этой кучке-мале и прижался. Анфиса подошла и обняла всех разом. Они такие классные — и дети, и Велар!
Анфиса чуть не заплакала и крепче прижалась уже к самому Велару, который отзывчиво обнял её в ответ.
Анфиса лежала в кровати и слушала музыку дождя под шорохи и завывания ветра.
Но вдруг она ощутила присутствие Велара, хотя он не издал ни звука. Она ещё тихонько полежала, прикрыв глаза, прислушиваясь к его ровному дыханию. Потом распахнула веки, гадая, не показалось ли ей это. Оказалось, нет. Велар стоял в ногах кровати и смотрел на неё. Она почувствовала себя странно уязвимой, поняв, что он наблюдал за ней. Пальцы невольно вцепились в одеяло, подтягивая его выше к горлу.
— Я не хотел тебя разбудить, — сказал он мягко.
— Я не спала… — она начала выбираться из одеяла.
— Нет-нет. Оставайся под одеялом. Вечером довольно прохладно в доме.
Велар присел на край постели в ногах и молча смотрел на неё.
Анфиса села, подоткнув под спину подушку.
— Почему ты не спишь? — спросила она, чтобы нарушить молчание.
— Я никогда не могу заснуть в бурю, — ответил он.
Мужчина подвинулся ближе, взял её руку, повернул ладошкой вверх и провёл пальцем по нежной коже.
— Хотелось бы мне знать, какая жизнь ждет тебя впереди, Анфиса, — сказал он тихо.
Она пожала плечами.
— В ближайшем будущем меня ждёт ор наглой усатой морды и орава чудесных детишек…
Он рассмеялся тихо и очень ласково, а потом посмотрел на неё серьёзным взглядом.
— Спасибо тебе, Анфиса. За поддержку, за твою смелость… За всё спасибо.
— Прекрати, — криво улыбнулась она. — Ты начинаешь меня смущать. Лучше скажи, ты не стал ведь пока говорить детям про флиттер?
— Нет, не стал, как мы с тобой и условились. Будет им сюрприз.
Она улыбнулась ему, а Велар смотрел на неё. Они встретились взглядами — в его глазах застыла неизбывная тоска.
— Вел… Не грусти… — произнесла она тихо.
Он вздохнул.
— Пятно не исчезает, Анфиса. Моя надежда гаснет, что именно ты — моя пара. А хуже всего становится по ночам: уснуть не могу, зная, что ты рядом, и не моя. И это не проблема с сексом, если бы только это — то можно было бы решить это довольно просто. Ты сама прекрасно знаешь, как всё сложно. Но мне иногда так хочется тебя обнять и разделить долгие ночные часы.
Голос его снизился до хриплого шёпота, он потянулся к ней.
— Позволь мне обнять тебя, Анфиса.
Ну как можно было сказать «нет»? Она лишь чуть-чуть наклонилась к нему, и он с глубоким вздохом прижал её к себе. Объятие было нежным, ничего не требующим. Он поднял голову и заглянул ей в глаза, потом бережно погладил её волосы. Анфиса чувствовала себя в эти секунды особенной, желанной, единственной. Велару хотелось, чтобы его парой была она, и ей этого хотелось! Но почему же ничего не происходит? Почему нет явных знаков и изменений в том, что проклятие стало ослабевать? Почему? Неужели потому, что Анфиса просто не та женщина… Не его пара…
Как же горько от этого.
— Какие мягкие волосы, — прошептал тем временем Велар и, нагнув голову, легко провёл губами по её губам. Это не было похоже на поцелуй, особенно на тот поцелуй, что случился в его кабинете. Этот поцелуй был похож на ещё одно проявление нежности.
— Великий Дракон, Анфиса, — неожиданно простонал Велар, и тут губы его стали ищущими, требовательными, а поцелуй — настоящим поцелуем, горячим и жадным. — Как же я тебя желаю… всю тебя, без остатка.
Анфиса почувствовала, как все её ощущения ожили, словно в диком всплеске примитивной страсти. Она прильнула к его рту, язык его легко пробежал по контуру её губ, рука медленно передвинулась с плеча на шею, пальцы ласкали ямку, в которой бешено бился пульс. Потом ладонь скользнула вниз и слегка погладила напрягшуюся грудь. Тонкий хлопок её ночной рубашки был плохой защитой, и когда его большая твердая ладонь сжала ей грудь, это принесло секундное облегчение, но этого было мало, мало! Анфиса чувствовала, как её захлестывает неистовое желание, она со стоном повторяла его имя, а он целовал её шею, настойчиво лаская грудь и доводя до беспамятства.
И вот ночная рубашка поднята, оголяя её тело.
— Пожалуйста, Велар! Пожалуйста! — умоляла она, и тогда его горячий рот приник к её груди. В темноте раздался её слабый вскрик, и Велар с той же страстью приник ко второй вершине. Он навалился на неё сильнее, вжимая в матрас всем своим весом, лаская сильными руками нежное тело. А потом снова с каким-то отчаянием накинулся на её рот. Дыхание его было прерывистым, и она слышала бешеный стук его сердца, такой же, как и её.
Дождь барабанил за окном, и эта природная музыка почему-то показалась Анфисе похожей на джаз…
Даже через толстое одеяло она вдруг почувствовала, как Велар возбуждён, и в ответ обняла его сильнее, наслаждаясь ощущением крепкого тела под своими ладонями.
И вдруг всё прекратилось так же неожиданно, как и началось. Велар, тяжело дыша, уронил ей голову на плечо.
— Что, святые предки, мы с тобой делаем, Анфиса? Я же хотел только обнять тебя…
Возвращение в реальный мир вызвало озноб, небольшой стыд и злость на Велара.
Какого чёрта он возбуждает её и бросает неудовлетворённой?!
Она закрыла глаза, стараясь успокоиться.
— Прости меня, — сказал он каким-то бесцветным голосом. — Я обещал себе, что не дотронусь до тебя, но ты такое искушение, Анфиса, и я не могу устоять перед тобой. Но я обещаю, что больше такое не повторится, пока я не буду уверен, что ты — моя…
Она попыталась сесть, вернула ночную рубашку на место, прикрыв грудь, и потом плотно подоткнула одеяло под мышки.
— Прекрати, Велар, извиняться. Ты прекрасно ощущаешь, что я хочу тебя так же сильно, как и ты меня, — начала она говорить срывающимся голосом. — Почему мы не можем быть близки? К чёрту проклятие! Просто будь со мной…
— Не говори этого, Анфиса. Не говори, что желаешь меня, — ответил он почти грубо. — Мой самоконтроль висит на волоске. Мне лучше уйти отсюда, пока я не сорвал с тебя это невыносимое одеяло и не погрузился в твоё чудесное ждущее тело…
Он встал, провёл обеими руками по волосам и медленно вышел из комнаты, оставив Анфису мучиться от неудовлетворённого желания.
Секундой позже она выбралась из постели и понеслась в ванную. Стала с остервенением сдирать с себя ночную рубашку, постанывая не то от злости, не то от боли. Напрягшиеся соски болели даже от прикосновения тонкой ткани, и она с облегчением освободилась от одежды.
Потом она долго стояла под душем, поливавшим её то холодной, то горячей водой, стискивала зубы и тихонько шипела от гнева.
Потом она спустилась вниз и, найдя на кухне крепкое, налила себе чуть-чуть; потом подумала, и наполнила крепким весь стакан. Огненная жидкость обожгла и согрела, напряжение ушло, и она подошла к окну. Анфиса уже более благосклонно посмотрела на непогоду и хмыкнула. Именно такая же буря сейчас творилась в её душе.
Велар сидел в кресле и в отчаянии сжимал виски пальцами. Он сам не понимал, как решился на подобную вольность, и теперь не представлял, что делать дальше. Если завтра утром Анфиса надаёт ему по морде и уйдёт, это будет совершенно заслуженно и справедливо. Только он не может этого допустить. Дети уже привязались к ней. И Анфиса сама обещала, что не уйдёт. Лишь бы не ушла…