знаю, что мне делать.
Папа пошел вниз по склону. Малышка Мю бежала за ним, прыгая, как блоха, она что-то кричала, но ветер подхватил ее слова и унес прочь. Муми-тролль продолжал стоять в вересковой пустоши и смотрел на мыс Рыбака.
– Ты можешь пойти со мной, – сказал папа. – Пора тебе учиться вступать в борьбу.
Они побежали вниз к затопленному мысу. Малышка Мю прыгала на обеих ногах, хвостик ее волос распустился на ветру и развевался ореолом вокруг головы.
Папа смотрел на злое море, набрасывавшееся на остров во всем своем величии. Море вздымало белопенные волны, обрушивало их на берег и отсасывало назад, медленно и головокружительно заглатывая. На мыс оно посылало волну за волной с отчаянным грохотом и ничем не скованной свободой. Волны перекатывались через мыс. Папа обвязал живот веревкой и протянул сыну другой ее конец.
– Я вижу, Морра вовсе заморочила тебе голову, – сказал он. – Обвяжись веревкой тоже и иди за мной. Веревка должна быть натянутой. Сейчас мы обманем море. Ну и ветрище, сам видишь – ураган, да и только.
Папа переждал самую высокую волну и пошел по скользким камням к скале, торчавшей неподалеку от берега. Когда следующая волна настигла его, он уже успел миновать эту скалу. Веревка, натянутая между ним и Муми-троллем, легла на нее, море сбило их с лап, закружило, но веревка выдержала.
Когда волна пронеслась мимо, они заскользили дальше по камням и повторили свой маневр у следующей скалы.
«И как тебе только не стыдно! – с горечью подумал папа о море. – Меру надо знать… Над нами ты можешь издеваться, мы стерпим. Но напасть на Рыбака, этого жалкого рака-отшельника, который обожает тебя, просто возмутительно…»
Налетевший на мыс огромный вал утопил папин гнев.
Он был почти у цели. Веревка у него на животе натянулась. Он уцепился за край скалы всеми четырьмя лапами. Однако новая громада зеленого мрака накрыла его, веревка ослабла, и его смыло в море.
Как только папа смог высунуть мордочку из воды, он начал быстро карабкаться на берег. Лапы у него дрожали. Он стал тянуть сына, который беспомощно плюхался в воде на подветренной стороне. Они сели на камни рядом, дрожа от холода. На противоположной стороне мыса скакала, как мячик, малышка Мю. Они поняли, что она приветствует их. Папа и Муми-тролль посмотрели друг на друга и засмеялись. Они перехитрили море.
– Как дела? – громко спросил папа и сунул мордочку под лодку Рыбака.
Рыбак посмотрел на него ясными голубыми глазами. Он насквозь промок, но не поранился стеклами.
– Как насчет чашечки кофе? – заорал папа, стараясь перекричать шторм.
– Не знаю, это было так давно… – Голос Рыбака прозвучал, как замирающий писк улетающего комара.
Папе вдруг стало ужасно жаль его. К тому же Рыбак был такой маленький – ему никогда не удастся добраться до дома.
Папа поднялся и посмотрел на Муми-тролля, пожал плечами и сделал мину, означавшую, что, мол, ничего тут не поделаешь. Муми-тролль кивнул.
Оба побрели к оконечности мыса. Ветер прижимал их уши к голове, соленая вода щипала глаза. Время от времени приходилось останавливаться, и тогда они смотрели на пенящиеся волны, что медленно, торжественно вздымались перед ними и снова опускались в море.
– Во всяком случае это отличный враг! – крикнул папа, перекрывая шум прибоя.
Муми-тролль кивнул, он не расслышал слова папы, но понял, что тот имел в виду.
В волнах что-то мелькнуло. Это был ящик. Он плыл с бешеной скоростью вдоль мыса, его несло на подветренную сторону. Он глубоко сидел в воде. Удивительно, как хорошо можно понимать друг друга, не сказав ни слова. Муми-тролль лег на волну, она помчала его туда же, куда и ящик, а на берегу его ждал папа, ухватил веревку обеими лапами.
И вот Муми-тролль завладел ящиком с веревочной ручкой. Папа вытащил его на берег. Это была самая увлекательная и триумфально рискованная игра в жизни Муми-тролля. И он играл в нее вместе с папой. Они выволокли ящик на берег, совершенно целый, большой красивый иностранный ящик. В нем были бутылки с виски с красной и синей надписью и рисунками на этикетках.
Папа перевел взгляд на море. Он смотрел на свое море с удивлением и восхищением. Волны стали совсем зеленые, а гребни их освещал красный закат.
Рыбаку дали виски для подкрепления и вытащили его на берег. Мама стояла и ждала, перекинув через руку старую одежду Смотрителя маяка. Она нашла ее в нижнем ящике комода.
– Эти брюки мне не нравятся, – сказал, стуча зубами, Рыбак. – Они страшенные.
– Ступай спрячься за камень и надень их, – решительно сказала мама. – Какая разница, красивые брюки или нет. Они теплые, их носил честный Смотритель маяка, которому нечего было стыдиться. Правда, он был очень печальный.
Она повесила одежду на руку Рыбаку и отвела его за камень.
– Мы нашли целый ящик виски, – сообщил ей Муми-тролль.
– Прекрасно! – воскликнула мама. – Тогда нам придется устроить пикник.
– Вечно ты со своими пикниками! – засмеялся папа.
Наконец Рыбак вышел из-за камня в парусиновой куртке и сильно поношенных брюках.
– Ты только погляди, они как на тебя сшиты! – воскликнула мама. – А теперь пойдем домой пить кофе.
Папа обратил внимание на то, что мама впервые сказала «домой», а не «на маяк».
– Нет, нет! – крикнул Рыбак. – Только не туда!
Он с ужасом уставился на свои брюки и со всех ног помчался в глубь острова. Они увидели, как он исчез в ползущем лесу.
– Отнеси ему термос, – сказала мама сыну. – Вы хорошенько вытащили этот ящик?
– Не волнуйся, – ответил папа. – Это подарок моря. Подарки назад не забирают.
В этот вечер они пили чай немного раньше. Потом достали мозаику в картонной коробке, а мама сняла с кухонной полки коробку с карамельками.
– Можете взять по пять конфеток, – сказала она. – Сегодня необычный день. Не знаю, ест ли Рыбак конфеты…
– Знаешь, когда ты приносила эти карамельки мне на холм, я ел их с отвращением.
– Почему? – удивилась мама. – Ведь ты любишь полосатые карамельки.
– Ха! – сказал папа и смущенно засмеялся. – Это, верно, связано с моими исследованиями, не давшими результатов.
– Ты был обескуражен, – вмешалась малышка Мю. – А можно считать две карамельки за одну, если они слиплись? Так теперь ты решил наплевать на это море?
– Вовсе нет! – воскликнул папа. – Разве мне наплевать на тебя, хотя я и не понимаю, почему ты так глупо себя ведешь?
Все засмеялись.
– Понимаете, – наклонившись, сказал папа, – море – это большое существо, иногда у него хорошее настроение, иногда плохое. Мы видим только его поверхность. Ведь, если мы любим море, это не имеет значения…
– Так ты теперь любишь море? – робко спросил Муми-тролль.
– Я всегда любил море, – раздраженно ответил папа. – Все мы любим море. Потому мы и приехали сюда, разве нет?
Он взглянул на маму.
– Конечно, – ответила мама. – Посмотрите, вот я нашла частичку, которая подходит к этому месту.
Они с интересом наклонились над мозаикой.
– Получается большая серая птица! – воскликнула малышка Мю. – А вот головка другой птицы, белой. Она улетает прочь с такой быстротой, будто ей подожгли хвост!
Теперь они поняли, в чем дело, и быстро сложили четырех птиц. Спустились сумерки, и мама зажгла штормовой фонарь.
– Вы будете сегодня спать на маяке? – спросила она.
– Нет, – ответила малышка Мю. – На месте наших домов теперь заросли.
– Я собираюсь построить настоящий дом, – заявил Муми-тролль. – А после вы как-нибудь навестите меня.
Мама кивнула. Она стояла и смотрела на угасающий огонь в плите.
– Погляди, что там с лесом, – сказала она папе Муми-тролля.
Он подошел к окну и растворил его, а немного погодя сообщил:
– Трудно сказать, двигаются ли деревья. Ветер не утихает. Баллов восемь.
Он закрыл окно и вернулся к столу.
– Они начинают двигаться поздно ночью, – объяснила Мю с горящими глазами. – Ползут, со стонами тащатся по камням, по склону, ясно?
– Я не думаю, что они попытаются залезть к нам! – воскликнул Муми-тролль.
– Ясное дело, попытаются! – таинственно, почти шепотом возразила Мю. – Разве вы не слышали, как камни стучат в ворота? Они катятся со всех сторон, на лестнице будет давка… А деревья подползут к самому маяку вплотную, будут карабкаться корнями по стенам, заглядывать в окна. В комнате станет темно…
– Нет! – крикнула мама, закрыв лицо лапами. – Милая, дорогая Мю, ты это все выдумала.
– Спокойно, – вмешался папа, – для волнения нет никаких причин. Если несколько несчастных кустов боятся моря, хуже будет только им самим. Я решу эту проблему.
Сумерки сменила тьма, но никто не лег спать. Они сложили в мозаике еще три птицы. Папа сосредоточенно делал чертеж кухонного шкафа.
За окнами бушевал шторм, и из-за этого комната на маяке сделалась еще уютнее и надежнее.
Несколько раз кто-то вспомнил про Рыбака, кто-то высказал надежду, что он нашел термос и выпил кофе.
Муми-тролль разволновался: настало время спуститься к Морре. Он обещал ей, что этой ночью она сможет потанцевать. Он помрачнел и сидел молча.
Малышка Мю взглянула на него блестящими, как ягоды терновника, глазами.
– Ты забыл на берегу веревку, – вдруг сказала она.
– Веревку? – удивился Муми-тролль. – Но ведь я взял ее…
Мю сильно толкнула его под столом. Он поднялся и с глупым видом заявил:
– Да, да, конечно, надо сходить за ней. Если вода поднимется, она уплывет…
– Иди осторожно, – велела мама, – повсюду торчат корни, а у нас только одно ламповое стекло. И посмотри, пожалуйста, не найдешь ли папину диссертацию.
Прежде чем закрыть за собой дверь, Муми-тролль взглянул на малышку Мю. Но она сидела, подыскивая частички мозаики, и беспечно посвистывала.
Восьмая главаСмотритель маяка
Всю ночь остров блуждал. Мыс Рыбака незаметно продвинулся дальше в море.