Дети раскрыли рты от удивления. Все заулыбались.
— Вот бы нам такие часы, — шепнул Мадс.
— Ага, — согласились остальные. Папа откашлялся и предложил за часы пятьдесят крон.
— Дают пятьдесят крон! — закричал человек на кафедре. — Это не простые часы, а с кукушкой. Это очень хорошие старинные часы.
— Почему ты не предложил сразу сто крон, ведь они у нас есть? — спросила Марта папу.
— Ш-шш, слушай, — сказала мама.
— Шестьдесят крон! — сказал мужчина, сидевший рядом.
— Шестьдесят пять! — быстро крикнул папа.
— Семьдесят!
Мона была в отчаянии. Ну неужели этот человек не мог помолчать! Ведь он должен понять, что это их часы.
— Семьдесят пять! — крикнул папа.
Он сидел совсем тихо, но Мона видела, что он тоже очень волнуется.
Мортен не понимал, что здесь происходит, но по лицам папы, мамы и всех детей он видел, что им очень не нравится тот человек, который сидит рядом с ними. Мортен сполз со скамейки и подошёл к нему.
— С-с-с-с! — сказал он. — Не говоли так, мне это не нлавится.
Но мужчина не обратил на Мортена никакого внимания.
— Восемьдесят крон! — крикнул он.
— Девяносто! — крикнул папа.
— Девяносто пять! — сказал мужчина.
Папа был вне себя. Ведь у него было только сто крон. А что, если этот мужчина предложит больше?
Человек на кафедре уже начал размахивать молоточком.
— Девяносто пять! Девяносто пять! Кто больше? Тогда мама кивнула папе и детям, они все встали и хором крикнули:
— Сто крон!
У них получилось так здорово, что все заулыбались, засмеялись, а человек на кафедре подпрыгнул и так ударил молоточком по столу, что всё кругом зазвенело.
— У вас такой дружный хор, что, по-моему, часы должны достаться вам, — сказал он.
— Конесно, — сказал Мортен.
Папа пошёл платить и вернулся с часами в руках. Он нёс их осторожно, словно ребёнка. Мама держалась за гири, Мортен — за маму, Мина — за Мортена, Милли — за Мину, Мона — за Милли, Мадс — за Мону, Марта — за Мадса, Мартин — за Марту, Марен — за Мартина, и все хором говорили о своих часах. И вдруг часы сказали "ку-ку" и притворились, будто это сделала маленькая синяя кукушка.
Домой они шли очень медленно, боялись, что быстрая ходьба часам не понравится.
Когда они подошли к своему дому, папа что-то шепнул Мартину. Мартин побежал в дом напротив, позвонил к той даме, которая подарила им сто крон, и сказал:
— Открой окно и выгляни!
А Марен побежала к Хюльде и Хенрику и сказала им то же самое.
Папа поднял часы высоко-высоко. Мама опустила гири, теперь все ждали, чтобы большая стрелка остановилась на двенадцати, потому что было как раз шесть часов.
Раз… Из часов выскочила маленькая синяя кукушка и закуковала.
Дама через улицу улыбнулась и махнула им рукой. А Хюльда и Хенрик подошли посмотреть поближе, и все считали, что более красивых часов нет ни у кого на свете.
Потом часы повесили высоко на стенку. Там они висели в полной безопасности, а раз им жилось так хорошо, то они всегда всем сообщали, который час.
— Это рождественский подарок нам всем, — сказал папа.
— Правильно, — обрадовалась мама.
— Они висят слиском высоко, — сказал Мортен.
— Нет, они висят как раз на месте, — сказал папа.
И часы с кукушкой очень обрадовались его словам.
РОЖДЕСТВО
Мона раздобыла новую тряпочку и теперь почти все вечера просиживала у Хюльды с Хенриком, вышивая новую салфетку для мамы.
Однажды вечером Мона сидела с Хенриком, а Хюльда пекла пироги на кухне.
— Ты рад, что скоро Рождество? — спросила Мона.
— Очень, — ответил Хенрик. — К нам придёт тётушка Олеа. Будет очень хорошо, только, конечно, тихо. — Хенрик вздохнул.
— Разве вы не будете танцевать вокруг ёлки?
— Как раз танцевать-то мы и не будем. — Хенрик вздохнул ещё раз.
Мона встала и задумалась.
— А может, вы придёте к нам? У нас на Рождество всегда бывает очень весело.
— А что скажет на это твоя мама? Вас и самих много. Может, лучше вы к нам придёте?
— Нет, мы не любим уходить из дома на Рождество. Подожди, я сейчас сбегаю спрошу…
— Мама, можно Хенрик, и Хюльда, и тётушка Олеа придут к нам на Рождество? Мама молча оглядела комнату.
— Нельзя? — Мона была огорчена. — Значит, они будут сидеть у себя и не смогут даже потанцевать вокруг ёлки?
— Конечно, можно, — сказала мама. — Я только хотела посмотреть, хватит ли на всех места. Конечно, пригласи их.
Нижняя Хюльда очень обрадовалась, когда Мона пришла и пригласила их на Рождество.
— Как я рада! — сказала она. — У нас тоже было бы очень хорошо, но у вас вместе со всеми детьми, конечно, будет веселее в такой вечер. Вы только подумайте, в прошлом году я сидела дома совсем одна и слушала, как вы там наверху поёте, а в этом году я сама буду петь вместе с вами. Передай маме большое-большое спасибо!
Нужно сказать, что папа, мама и восемь детей очень красиво убрали свою квартиру к Рождеству.
Они вырезали звёзды из золотой бумаги и наклеили их на все кровати. С потолка свисали еловые шишки, выкрашенные серебряной краской. Ну и разумеется, была ёлка.
Она была маленькая, потому что для большой ёлки у них не было места. Но зато они очень хорошо её украсили.
Мама сделала маленькие корзиночки, как раз для такой маленькой ёлочки. Дети смастерили маленьких птичек и покрасили их во все цвета. А свечи у них были самые настоящие!
Когда они услышали, что по лестнице поднимаются Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа, они зажгли свечи, так что, когда гости вошли, ёлочка светилась и сверкала им навстречу.
Мона положила под ёлку маленький пакетик, в котором была завёрнута салфетка для мамы. И мама, и папа, и другие дети тоже положили под ёлку свои подарки. И Хюльда и Хенрик тоже принесли несколько пакетов, дети это сразу заметили, но мама сказала:
— Положите их под ёлку и давайте садиться за стол.
Маме пришлось накрыть и обеденный и кухонный столы, чтобы всем хватило места. Кухонный стол она украсила красной креповой бумагой и поставила на него маленькие белые свечи.
И как раз в ту минуту, когда они садились за стол, кто-то постучал в дверь.
Все испуганно переглянулись: ведь в рождественский вечер чужие обычно не приходят.
— Войдите! — крикнул папа.
Дверь широко открылась, и они увидели красную шапочку ниссе.
— Ниссе, — испуганно прошептала Мона. Она давно мечтала увидеть живого, настоящего ниссе — доброго гнома, который приносит детям рождественские подарки.
Милли и Мина спрятались за маму. Мортен с быстротой молнии исчез под столом. А папа встал и сказал:
— Добро пожаловать, ниссе, мы все тебе очень рады!
Но когда они получше разглядели ниссе, то оказалось, что это вовсе и не он, потому что на нём была юбка.
— Добрый вечер и приятного аппетита, — сказал одетый в юбку ниссе очень знакомым голосом.
— Бабуска! — завопил Мортен из-под стола.
— Бабушка! — закричали папа и все дети,
— Как хорошо, что ты приехала, — обрадовалась мама.
— Я решила приехать к вам на Рождество. Я так соскучилась, — объяснила бабушка. — И вот я у вас. Можно мне остаться?
— Конечно! Конечно! — засуетился папа. — Садись скорей к столу.
Папа вытащил ящик и сел на него, а свой стул отдал бабушке, потому что больше стульев у них не было.
— А что мне делать с этим мешком? — спросила бабушка. — Я здесь навязала для всех носков, как и обещала.
— Положи его под ёлку, — сказал папа.
Маленькая ёлочка даже испугалась — так много пакетов пришлось ей стеречь.
Она приподняла нижние ветки, чтобы всем пакетам хватило места.
Начался праздничный ужин. А бабушка кивала всем и очень радовалась, что она опять вместе с ними.
Встречать Рождество в деревне не так весело, как с папой, мамой и детьми.
Потом все танцевали вокруг ёлки. Им пришлось сделать три хоровода, иначе на всех не хватало места.
Они пели рождественские песни, и, как раз когда они запели: "О Рождество!", из часов выскочила маленькая синяя кукушка и запела вместе с ними.
Все получили подарки, а потом Мадс притащил из коридора что-то большое и тяжёлое.
— Что это ты притащил? — удивился папа.
— Это маленький подарок для Самоварной Трубы, — сказал Мадс.
Маленький подарок оказался большой корзиной, которую Мадс поставил возле печки и застелил до половины старыми газетами.
Самоварная Труба тут же прыгнула в корзину, и с тех пор она не желала спать ни в какой другой кровати.
Так прошло Рождество.
Хюльда, Хенрик и тётушка Олеа попрощались и ушли, а мама снова постелила бабушке на кухонном столе.
Они погасили свет, распахнули окно и немного постояли, глядя на звёздное небо и вдыхая морозный, чистый зимний воздух.
И в доме и на улице наступила рождественская ночь.
ПАПА ДЕЛАЕТ ОТКРЫТИЕ
Прошло Рождество, прошёл первый день праздников, за ним — второй. Папе очень нравились праздники. Но на второй день праздников папа забеспокоился. Собственно говоря, до обеда ещё всё было в порядке, потому что папа ходил на прогулку с бабушкой и детьми, но вот к вечеру он стал беспокойно бродить из угла в угол.
Время от времени он глядел в окно. Как вы думаете, на что он глядел?
Конечно, на грузовик! Папа так без него соскучился, что на третий день Рождества встал раньше всех. Он ходил по квартире, распевая песни, и вид у него был очень довольный.
— Сегодня обычный рабочий день, — радовался папа. — Сегодня я наконец снова поезжу и поработаю хоть немного.
Он сам сварил себе кофе, потому что ему хотелось продлить мамин рождественский отдых, и побежал вниз по лестнице.
Вот что значит быть прирождённым шофёром! Но когда он вышел на улицу, он увидел ещё одного человека, которому тоже хотелось прокатиться на грузовике. Это был Хенрик.
— Это ты, Хенрик! Тоже собираешься сегодня работать?