Теперь ты должна быть спокойнее и держать себя в порядке.
А все же я настаиваю на том, чтобы несколько уменьшить учебную нагрузку Марика. Нельзя переутомлять его, слишком. Паша пишет, что хотела бы взять Марика к себе на дачу. Она надеется, что ты согласишься на это. Я лично не возражаю, считаю, что это будет чрезвычайно полезно для сына по следующим соображениям: 1) Он попадет в новую для него среду, — это подтянет его, дисциплинирует, 2) Я помню о том диком случае с конфеткой для Гоши. Нахождение Марика среди моих родных будет полезно для его сознания в этом вопросе, 3) Он безусловно хорошо поправится. В отношении ухода и заботы о нем, которые будут проявлены к нему, ты можешь не беспокоиться, 4) И ты, и мама также сможете немного отдохнуть в течение лета, приведете себя в порядок; и нервы, и здоровье, и хозяйство, и проч.
Попробуй-ка все же послушаться моего совета, я ведь муж твой и отец Марика, и с моим словом ты должна серьезней считаться. Не так ли?
Лидик, милая! Бросим-ка ругаться, отставим это до нашей окончательной встречи, а тогда уж, на радостях, и заругаться не грех будет. Люблю я тебя все же крепко, очень крепко. И мне хочется немножко больше нежности и ласки в твоих общениях ко мне. Но уж, конечно, не из жалости…
Я здоров, работаю там же, успешно закончил зимний план.
Вчера отправил заявление Нач~ку и Прокурору Краслага. Буду писать еще! Есть надежные перспективы на скорое освобождение.
Пиши мне часто, прошу тебя об этом. Мой портрет вышлю в ближайшее время.
Привет маме, Самуилу с семьей, всем родным. Крепко, крепонько целую тебя, твой Сема.
Получила ли ты письмо мое с перечнем краски и проч. Можно ли ожидать?
3. IV. 1946 г.
Дорогая моя Лидука! Посылаю Марику мое поздравительное послание, написанное в стихах. Я думаю, что сынка выучит наизусть и хорошо запомнит мои заветы.
Эти дни наполнены мыслями о вас, моих дорогих. Как бы хотелось мне быть сейчас с вами! Вот уж отпраздновали б мы твой и Марика дни рождения. Но вместе грустно и тяжело… Меня бодрит уверенность в том, что скоро все же я буду свободен и увижусь с тобой и с сынком. Все последующие праздники мы должны быть вместе, обязательно. Скоро 31. V, 15-летие нашей женитьбы, Лика!
Как хорошо было бы нам встретиться к этому дню и отпраздновать его вместе в нашей семье!
У нас здесь уже почти тепло. Температура выше 0°, доходит днем до 8—10°, снег бурно тает, — это хорошо. Чувствую себя по-прежнему, только вот ревматизм опять стал мучить, зимой было легче.
Работаю на прежнем месте, закончил хорошо зимний план.
Ликин! Вышли мне то, что я просил тебя из одежды: брюки, гимнастерку, носки, белье и проч. Сможешь ли ты приобрести и выслать для КВЧ краски, ноты и пр.?
А главное, пиши мне возможно чаще.
Крепко, крепко целую тебя и сына, твой Сема.
Привет от Саши.
Мой привет маме, Самуилу с семьей, всем родным.
26. IV. 1946 Г.
Дорогая моя Лика! Все же приходится мне ругать тебя… Почему не пишешь так, как мы договаривались с тобой?
За 3 1/ месяца имел от тебя всего лишь 2 письма. Еще и еще раз спрашиваю тебя: что случилось? Ведь теперь-то не должно быть никаких причин твоему молчанию. Как твое и Марика здоровье? Судя по твоему и Пашиным письмам, особо серьезного опасаться нет оснований, но нельзя так оставлять, надо беспрерывно наблюдать за его здоровьем. И ты не нервничай, береги себя, Лидука!
Мое заявление направлено из Канска в Секретар. Ос. Сов. 5/IV за № 30349/Д. Обратись и от себя с заявлением в тот же адрес. Напиши мне об этом, что тебе ответят? Я крепко надеюсь на то, что в ближайшее время вопрос мой положительно разрешится. 19/IV я получил от Паши посылочку, — пришлась кстати. Как ты устроилась с дачей на лето? С огородом? Как здоровье мамы? Бываешь ли ты у наших? Договоритесь, чтоб вместе хлопотать о моих делах.
Горячо поздравляю с 1-м Мая и с Годовщиной Дня Победы. Привет всем родным.
Крепонько целую тебя и сынку —
твой Сема
Лидик! Я посылал тебе телеграмму, получала ли ты ее и почему не ответила? Телеграммы посылать не разрешают, но, благодаря тому, что я на хорошем счету, с большим трудом мне удалось получить разрешение на ее отправку.
Сегодня 4/V, подал на имя Нач-ка Управления Краслага заявление о свидании с тобой и Мариком. Обошел все начальство, обещали поддержать.
Ты, со своей стороны, все же хлопочи в ГУЛАГе и пиши сама Нач-ку Краслага. Думаю, что на этот раз свидание получим. Когда приедешь, постарайся остановиться у кого-нибудь на квартире поближе к лагерю, а то до города далеко. Если разрешат свидание на 3 часа, то разобьем его на 3 дня — по 1 часу. Может удастся пробыть не по часу, а значительно дольше, если свидания будут происходить с вечера, 9—10 часов.
Меня волнует только вопрос о Марике, как ты с ним доедешь обратно? Здесь еще холодно, потеплее одевайтесь.
Ну, целукаю крепонько — твой Сема.
Решеты, 9/V — 1946 г.
Дорогая моя, любимая Лидука!
Сегодня радостный день для всех нас, для всего народа. И год тому назад я ликовал со всеми, празднуя победу. К этому радостному чувству присоединялась еще надежда увидеться вскоре с тобой, с сыном, с родными…
Мы с тобой увиделись… Но не так же, как нам хотелось бы, как это надо было бы после стольких лет разлуки… Что делать?
А сегодняшний день омрачается для меня крайним беспокойством по поводу неполучения от тебя никаких известий. Вот уж прошло почти 4 месяца со дня твоего отъезда, а я имел от тебя всего лишь 2 письма… Последнее от 26 февраля!?. В чем дело? Что случилось, родная?
Я совсем потерял уж голову, думая да гадая. Я тебе послал много писем, поздравительные телеграммы тебе и Марику послал 3/IV. Неужели ты ничего не получила?
Вчера мне передали, что С. Т. Муравин получил от своей матери письмо, в котором она пишет, что ты была у нее и жаловалась на неполучение моих писем. Мне это совсем непонятно… Но, если ты не получаешь моих писем, почему же и я не получаю твоих? Ведь ты же обещала мне писать часто. Почему ты не сдерживаешь своего слова? Ты знаешь какое значение для меня имеет получение писем из дому, — в них вся моя жизнь, связь с жизнью. Нет вестей из дому, нет писем, — и нить теряется, я попадаю в пустоту, в мрак… Мне так тяжело, если б ты только знала!..
Говорят, что вскоре вопрос должен разрешиться в общем порядке. Я думаю, что это именно так, — скоро, возможно до июля м-ца этого года.
Мое заявление в Ос. Совещ. отправлено из Управления 5/IV за № 30349/Д, — я уже писал тебе об этом. Обратись и ты, вместе с Пашей, туда же. Постарайтесь повидаться с работниками, рассматривающими и решающими эти дела.
Ликин! Я встречал часто в газетах имя Генерал-Полковника Горбатова А.В., — сейчас он избран депутатом в Верховный Совет СССР. Не Ал-др Васильевич ли это?
Если это он, то повидай его и поговори с ним обо мне, передав, конечно, ему от меня горячий привет и поздравления.
Он сможет помочь нам, — ведь он хорошо знает и меня, и тебя.
Ликин, дорогая! Как твои дела, работа и здоровье? Все ли благополучно? Как здоровье Мароника нашего? Смотрели ли его еще врачи, что говорят? Как его учеба, экзамены? Почему он не пишет мне ничего, даже не ответил мне на мои письма?
Устроилась ли ты с дачей, где?
Паша писала, что очень хотела бы взять Марика к себе на лето, — я думаю, что это было бы очень хорошо. Еще мама с Пашей очень хотели бы видеть тебя с Мариком чаще, а ты очень редко бываешь у них. Но я воздерживаюсь от высказываний, так как ты с моим мнением мало считаешься…
От Паши 19/IV я имел посылочку. Если ты сможешь что-нибудь послать или передать для меня, — буду очень благодарен, так как сейчас стало туговато с продуктами. Эти 4 месяца я прожил очень хорошо, без нужды, питался вдоволь, — большое тебе спасибо, Лидука!
Как здоровье мамы? Как ее дела?
Крепко обнимаю и целую тебя и сына, твой Сема. Привет всем родным.
В марте я получил от тебя 2 бандероли — 29 газет «Московский большевик». Вышли еще газет. Вышли мне писчей бумаги, — то что ты привезла — вся вышла. Сейчас не на чем писать.
Привет тебе от Саши, Франца, Володи и Герм. Наум.
27. V — 1946 г.
Дорогая Лидука! Хоть убей меня, но я не понимаю твоего молчания. Последнее твое письмо было от 26.11 — что это значит?
Сколько я писем послал тебе, телеграммы поздравительные, — все осталось без ответа…
Паша пишет мне, что «Лидочка говорит, что она тебе часто пишет». Где же они, твои письма?
Я знаю, что, когда пишут, то рано или поздно, письма доходят.
Чем я тебя обидел, оттолкнул? В чем дело, что случилось?
Сегодня освобождается Франц, — за него ходатайствовали. Еще несколько человек уходит сегодня. Это большое событие в нашей жизни, это — начало. Я надеюсь, что в скором времени и до меня дойдет очередь.
Большое значение для меня имеет моя работа в куль-тбригаде. Я просил тебя достать и выслать краски, ноты, струны, — получила ли ты то мое письмо и можно ли ожидать всего этого?
Прошу тебя приложить старания и достать все по перечню. Повторяю, что это имеет большое значение и сослужит мне на пользу.
Ликин! Вышли мне летней одежды и кое-что из продуктов (сейчас здесь трудно стало). Бумагу я всю уже израсходовал, карандашей тоже нет. Если сама не сможешь выслать, передай Паше.
Здесь стоит все время очень плохая погода, холодно, ветер, дожди, — лета еще не видать. Я чувствую себя хорошо, работаю там же, — не беспокойся обо мне.