DarkRayПапа на полставки
Он - Темный Лорд. Его не заботит ничто и никто вокруг, кроме него самого и его желаний. Он не считается с чужими чувствами. Он уберет, уничтожит любую преграду на своем пути, будь то предмет или живое существо. Но почему же тогда он каждый раз возвращается в это место?.. Это ведь ему совсем не нужно...
События: Времена Мародеров, Том Риддл - человек, Детство героев
Глава 1. Мальчик, который меня не боится.
— Крыса прячется тут, мой Лорд, — Фенрир оскалился, а затем лающе рассмеялся, — наивно думал, что я его не отыщу. Но еще никто не скрывался от моего нюха, — добавил он и вновь рассмеялся. Лорд презрительно скривил тонкие губы.
— Мы теряем время, — холодно отрезал он, шагая из тени невысокого косого здания на грязную улицу. Место, в котором они очутились, вызывало стойкое чувство отвращения. — Веди.
— Да, милорд, — кивнул Фенрир, весь подобрался и повел носом, словно бы мог разобрать что-то, кроме царивших вокруг нечистот. Впрочем, не стоило недооценивать оборотня. — Прошу за мной. Он не ожидает, что вы придете за ним лично…
Фенрир уверенно вышагивал по затхлой улочке, словно бы был здесь не единожды. Он вел своего господина к одному из самых дальних домов, периодически останавливаясь и принюхиваясь к чему-то. Улица не была многолюдной, но те немногие, кто попадался им на пути, словно бы чувствовали что-то нехорошее и спешили спрятаться, уйти подальше. Тома это забавило и радовало. Эти ничтожные создания, маглы — расплодившаяся ошибка природы — понимают, насколько он опасен. Ему доставляло ни с чем не сравнимое удовольствие знать, что его боятся.
Они подошли к невысокой скосившейся ограде и на мгновение замерли, внимательно оглядывая темные окна. Их появление не осталось незамеченным. Том коротко кивнул Фенриру, и тот, не задавая лишних вопросов, поспешил обойти дом с другой стороны. Том же взмахнул рукой, сделал несколько замысловатых пасов скрытой в рукаве волшебной палочкой, прошептал формулу и ограничил все перемещения на этом участке, после чего неспешно вошел в дом. Бежать предателю было некуда. И тот это прекрасно понимал. Если Лорд пришел за ним лично, уйти не выйдет.
— Даже не попытаешься защититься? — презрительно спросил Том, глядя на вышедшего к нему мужчину.
— Не вижу в этом смысла, милорд. Я приму смерть с гордо поднятой головой, — Финеас Селвин говорил твердо, как и всегда. Тому еще не доводилось видеть этого человека в отчаянии или страхе. Никогда. Финеас был одним из самых способных Пожирателей Смерти, он всегда выполнял все поручения быстро и без сомнений. Он редко попадал под гнев господина. Но почему же тогда он решил предать?
— Смерть в твоем случае — лишь избавление. Я не доставлю тебе такого удовольствия, — ледяным тоном протянул Том. Финеас сжал зубы, его челюсти напряглись, что не скрылось от внимательного взгляда Лорда. — Сначала верни то, что посмел украсть у меня.
— Боюсь, это невозможно, — твердо, несмотря на отразившиеся в глазах сомнения, ответил Финеас. — Амулет уже не вернуть.
— Так ли это невозможно в самом деле, или же тебе просто не хватает должной мотивации? — голосом Темного Лорда можно было заморозить целое озеро. Финеас вздрогнул. Вот он — настоящий страх. Страх от осознания, что твои действия влекут последствия не только для тебя одного. — Кажется, не так давно ты наконец стал дядей. Сколько ей, юной леди рода Селвин? Неделя? Две? — тонкие губы Тома исказились в злой насмешке. С лица Финеаса пропали все краски жизни.
— Вы не можете, — поспешно, так непривычно хрипло, даже испуганно, выдохнул он. Впрочем, одного лишь взгляда на Темного Лорда было достаточно, чтобы понять, что его совершенно не волнует возраст будущей жертвы, если только это поможет достичь цели. В синих глазах тирана не было и капли жалости или сочувствия к ребенку. В таком случае оставался лишь один аргумент, и Финеас попытался его использовать: — Ратуя за благо чистой крови, вы не сделаете ничего с единственной наследницей одной из священных двадцати восьми семей.
— Ты, кажется, меня недооцениваешь, Финеас, — холодно выплюнул Том. — Ратуя за благо чистой крови, я сделаю все, что понадобится, даже убью наследника.
— Это не останется безнаказанным! Все главы чистокровных семей тут же отвернутся от вас! — воскликнул Финеас, отчаянно сжимая кулаки. — Потеряете поддержку старейших семей, и никто не пойдет за вами. — Том молниеносно вынул волшебную палочку и послал в Селвина алый луч, и тот, хрипя, упал на колени. Спустя всего несколько секунд тишину дома разорвал нечеловеческий крик боли.
— Должно быть, ты не только недооцениваешь меня, но и считаешь идиотом… — опасно прошипел Том, прервав заклинание. Он смотрел на своего бывшего соратника с презрением. — Главы семей не только не отвернутся от меня, но и сами пойдут на убийство, дабы не попасть ко мне в немилость. — Финеас, тяжело дыша, упираясь руками в пол, поднял на Лорда болезненный взгляд. — Впрочем, ты все ещё можешь отвести беду от своих родных…
— Я выкинул его! — прохрипел поспешно Финеас и заглянул в глаза Лорда, он не врал. — Я выкинул его в речушку за этим домом. Замахнулся посильнее, метился туда, где поглубже. Течение не очень сильное, но достаточное, чтобы амулет смыло далеко отсюда…
— Скажи мне, Финеас, какой в этом был смысл? — спросил Том, искренне не понимая оснований для подобного столь глупого поступка. — А ведь ты мог стать первым после Абраксаса. Ты мог получить мое расположение, поднять и себя, и своего брата над всеми прочими.
— Какой смысл, — горько скривился Финеас, — а какой смысл в том, чтобы убивать своих сторонников? Какой смысл в том, чтобы… — он резко замолчал, глядя в совершенно непроницаемое лицо господина. — Вам этого не понять… теперь я знаю точно. Вам же плевать на всех. Люди для вас — всего лишь пешки, которые надо правильно расставить на шахматной доске. Но люди — не бездушные големы!
— Какая сентиментальная речь, — презрительно выплюнул Том, — вот уж чего от тебя я никак не ожидал.
— А что вообще вы ожидаете от своих сторонников, кроме необоснованной жестокости! — терять было уже нечего, и можно было высказать наболевшее в лицо монстру, на благо которого ты так бессмысленно отдал несколько лет своей жизни, к ногам которого положил десятки чужих жизней. — Я убивал ради вас, врал ради вас, выполнял каждое поручение, словно бы это действительно было важно. Вы запудрили всем мозги, вы залезли в наши головы громкими речами и изящными фразами. Вы пообещали нам власть и богатства, и мы все вам поверили, как какие-то маленькие дети… Теперь я понимаю, что ошибся, вверив в ваши руки свою волю.
Финеас тяжело дышал. Резко дернувшись, он разорвал левый рукав своей рубашки и сжал предплечье, на белой коже которого так неестественно выделялась татуировка, значившая куда больше, чем просто какой-то рисунок, волей случая оказавшийся на его теле. Это была метка. Именно так она и зовется. Но метка — это лишь знак подчинения. Метка — это рабство. Финеас скрипнул зубами от злости и безысходности. Терять было уже нечего, но есть ли смысл в его речах, если этого бездушного создания они никогда не достигнут. Слова не могут затронуть то, чего нет…
— Я, подобно всем чистокровным, был глупым слепцом и не понял сразу, не распознал в вас того, кем вы на самом деле являетесь, — глухо добавил Финеас.
— И кем же я являюсь? — скучающе поинтересовался Том, удивляясь самому себе, что продолжает слушать нелепые мысли более не интересного ему человека.
— Монстром, — ничуть не испугавшись, ответил Финеас, — которому чужды все человеческие чувства. Вам не ведомы любовь и сострадание. Вам никто не нужен. Но вы хороший актер, пользующийся чувствами других. Вы размениваетесь ими, как монетами. Манипулируете сознаниями. Вы обещаете каждому то, что он хочет, вы изо всех сил доказываете, что способны осуществить любую мечту, но все это лишь ширма для ваших собственных желаний, от которых веет беспросветной тьмой.
— Кажется, ты сам не понимаешь, о чем говоришь, — качнул головой Том, но так и не прервал этот странный поток накопившихся в его сторону признаний. — Разве я не дал вам то, что вы хотели? К тому же, не понимаю, что тебя так задевает. Все люди эгоистичны. Вы согласились идти за мной, преследуя свои алчные цели, я согласился помочь вам, преследуя свои. Равноценный обмен.
— Не равноценный! — возразил Финеас. — Мы видели в вас способного лидера, который не только может трезво оценивать ситуацию, ведя историю жесткой рукой, но и действовать исключительно во благо нам! И какое-то время это действительно было так… Но теперь… теперь все встало на свои места. Ваша игра, Милорд, дала трещину… Все мы для вас всего лишь дойные коровы. И для чего! — Финеас вдруг хрипло рассмеялся, в его глазах мелькнула непонятная, сумасшедшая искра. — Для того, чтобы один никчемный полукровка смог удовлетворить свое гнилое эго!
— Да как ты смеешь! — прошипел, точно рассерженная гадюка, Том. Глаза его налились багрянцем ярости. Сжав палочку, он с особым удовольствием пустил в жалкого предателя несколько десятков разнообразных пыточных заклинаний. О, крики и хрипы Селвина стали усладой для его слуха, но… чёртова застывшая улыбка превосходства на его губах никак не сходила. Том прервал заклинание, шагнул к хрипящему на полу мужчине и вздернул его за грудки. — Я никчемен, по-твоему? Я! Я способен творить такое волшебство, о котором вы, зарвавшиеся потомки древних родов, погрязшие в самобичевании и упустившие из рук настоящую власть, можете только мечтать! Я! И только! И вы преклонили предо мной колени! Сами! Потому что вы не способны вернуть то, что утратили, без моей помощи! И я никчемен?!
— Более чем! — выплюнул Финеас вместе с кровью, что уже не давала ему нормально дышать, закупоривая, заливая собой горло. Том даже не поморщился, когда алые капли брызнули ему на лицо, только зло стиснул зубы. — Ты никчемен, Лорд, потому что все, что ты делаешь, ведет к смерти! Тебе плевать, Кто умрет на твоем пути, твой преданный сторонник или враг! Да только однажды это сыграет с тобой злую шутку! — Финеас с тяжелым трудом выплевывал каждое слово, стремясь сказать как можно больше, успеть, пока он еще может говорить. — Тебе это неведомо в силу твоей недалекости, но древние семьи не станут терпеть, когда поймут, что угрожает им… Лорды сделают все, чтобы защитить детей и жен, потому что нам не чужды чувства любви и пр