Быстро набираю сообщение, потом вкладываю телефон в протянутую ладонь одного из сопровождающих.
Отец Даши — военный. Может быть, он не поверил в наш спектакль? Узнал о лжи по небольшим нестыковкам? Или просто собирается проверить меня досконально в экстремальных условиях?
День клонится к позднему вечеру. Охота, блин. В темноте! Не на меня ли собирается охотиться тесть?
Глава 17
Игорь
— Куда едем? — спрашиваю у отца Даши.
— На охоту, — отвечает он. — Сказал же.
— Можно было и по-другому на охоту пригласить. А так это смахивает на похищение…
Внедорожник резво катится вперёд. По направлению прочь из города. Значит, отец Даши не соврал насчёт охоты.
— Боишься, что ли? — фыркает Роман Николаевич.
— Я? Боюсь. Но не за себя. А за Дашу. Она останется одна с крохотной дочкой. Я не предупредил её, и вы — тоже. Даша очень…
На меня косятся сразу два дуболома, слушая с интересом. Наверняка эти бравые вояки не привыкли к объяснениям в чувствах и смотрят на меня с любопытством. Но я хочу донести до отца Даши, что так поступать нельзя. Разумеется, в открытую потасовку я вступать не стал, потому что надеюсь избежать конфликта и желаю договориться мирным путём. Но если вояки будут упорствовать, придётся размять кулаки. А пока попробую вести мирные переговоры.
— Даша очень нежная и трепетная девушка. Вы ставите под удар не меня, а её. Вы хоть знаете, какие младенцы требовательные? — с напором спрашиваю я.
— Думаешь, что я не знаю? — отец Даши разворачивается ко мне лицом. — Я отец! И я прекрасно знаю!
— Отец? Когда вы в последний раз держали на руках младенца? Не считая Ули? Двадцать один год назад? Наверняка вы уже подзабыли многое и привыкли командовать своими солдатами. Они чётко выполняют приказы и не имеют права показывать свои эмоции. Но Даша — не ваш солдат. Она ваша дочь, которая была бы рада поделиться счастьем материнства. А вы заставляете её нервничать…
Отец Даши молчит, сурово насупившись.
— Маловато будет! — вырывается у меня изо рта против воли.
— Не понял.
— Сопровождение, — киваю на двух мужчин, сидящих по бокам от меня. — Хотели запугать? Так я не ссыкло. Надо было сразу батальон вызывать и танк. Для полной картины…
— Тебе смешно? — изумляется Роман Николаевич.
— Не очень, — честно признаюсь. — Но мне и не страшно. А ведь вы хотели добиться именно этого эффекта. Единственное, что меня волнует — это как себя чувствуют Даша и Ульяна. Даша будет ждать и волноваться. И если у Даши пропадёт молоко из-за ваших фокусов… — начинаю говорить с неожиданной злостью и хорошо слышимой угрозой. — Если хоть что-то пойдёт не так, я за себя не ручаюсь!
— Не пропадёт! Она — Акишина, дочь полковника. У неё твёрдый характер! Ты хоть знаешь, какая моя дочь — умница? Медалистка, отличница, активистка… С характером непробиваемым. В столицу рванула, несмотря на запрет, пока я был на задании, — с нескрываемой гордостью говорит полковник. — Сестру мою подговорила, чтобы та её прикрыла! Перед Дашей открывались большие перспективы. А тут ты… обрюхатил мою красавицу-дочку и поставил крест на её будущем. Теперь года три Даша только пелёнки ссаные и будет видеть!
Растираю ноющие виски. Позиция отца Даши яснее некуда. Он человек старой закалки и видит во мне препятствие. Ему невдомёк, что жизнь сейчас строится по другим законам и можно быть очень успешным, занимаясь любимым делом даже из дома. Разумеется, именно в данное время ни о какой работе не может быть и речи, ведь Ульяша очень маленькая. Но когда она подрастёт и окрепнет, можно будет подумывать о карьере. Если этого захочет Даша.
Мир полон возможностей. Теряя что-то одно, мы всегда приобретаем другое. Нужно только не опускать руки и продолжать идти вперёд, смотря не только под ноги, на следы своих неудач.
Я мог бы поговорить на эту тему с отцом Даши. Привести в пример хотя бы себя. Но навряд ли увлечение спортом покажется Роману Николаевичу серьёзным делом. Он видит серьёзность только в том, чтобы вытягиваться по стойке «смирно» и выполнять приказы, не раздумывая. Поэтому я замолкаю и жду окончания поездки. Минут сорок проходит в полной тишине, пока отец Даши не выдерживает и сам обращается ко мне:
— Ну, что замолчал? Сказать нечего? Потому что я прав! — заявляет Роман Николаевич.
— Разумеется, вы правы в своей точке зрения. Так это или нет, рассудит время и жизнь, — на этом я решаю оставить все пререкания в стороне. Их слишком много и ни к чему хорошему они не приведут.
Роман Николаевич будет твёрдо стоять на своём, а я — на своём.
Хрен сдвинусь. Пусть даже не мечтает.
— Для парня, которому только стукнет тридцать, ты слишком много рассуждаешь.
— Для парня, который рос без отца и работает со школы, я рассуждаю достаточно трезво и здраво, — отбиваю удар, возвращая его отцу Даши.
— Где же твой папаня?
— Свалил за бугор. Разочаровался в семье и в сыне, посмевшим родиться обыкновенным пацаном, а не гением математики.
— Профессор, значит, — хмыкает Роман Николаевич и замолкает до конца поездки.
Машина останавливается в черте леса. Загородная частная территория, принадлежащая одному из знакомых отца Даши. На опушке нас встречает егерь, возле его ног сидит охотничья борзая. Завидев нас, огромный, заросший бородой мужик лихо заламывает кепку и растирает огромные ладони, глядя на меня:
— Новый корм для комаров прибыл! А то я уже местным приелся…
Возле моих ног опускается огромный рюкзак. На него летит защитный костюм цвета хаки и в лицо едва не прилетает парочка берц. Я успеваю их словить у самого носа.
— Переодевайся. Дальше пойдём пешком…
Мы выдвигаемся вперёд. В сгущающихся сумерках очертания леса кажутся опаснее, чем есть. Мужики почти не разговаривают между собой, продвигаются вперёд бодрым темпом. Вероятно, места для них знакомые, потому что они ловко обходят все препятствия, почти не издавая шума.
Егерь оглядывается на меня с усмешкой:
— Акишин, на хрен ты мне медведя из городского зоопарка притащил? Он же прёт, как танк! Всё зверьё распугает!
— Может, и не распугает. Если будет под ноги себе смотреть. Не отстаёт — и на том спасибо, — отвечает Роман Николаевич.
— Ну, это мы ещё посмотрим…
Темп передвижения ускоряется. Я так понимаю, что отец Даши решил устроить мне проверку своим методом. Разговоры в квартире, наводящие вопросы и мои ответы, даже моё поведение не убедили его в том, что я — подходящая кандидатура для Дарьи.
На какой-то момент мне становится смешно от наивности Даши. Девочка реально жила с розовыми очками на глазах, если думала, что бывший, тот самый чмошный обсос, впечатлит Романа Николаевича или выдержит хотя бы две минуты разговора с ним.
Эх, Даша, Даша… Оберегать тебя надо от таких необдуманных действий. Но дочка у Даши замечательная. Хотя, как верно отметил отец Даши, Ульяне всё досталось от мамочки, а её настоящий отец просто так… даже мимо не пробегал. Надуло случайным ветром.
— Ты смотри… Не отстал. Хоть пот с него льётся так, что выжимать можно, — хохотнул Роман Николаевич, когда егерь вывел нас на просторную поляну, объявив, что здесь будет разбит наш лагерь.
— Не хлюпик. Это хорошо, — скупо похвалил меня отец Даши, и следом заметил. — Не засиживайся, парень. Тебе ещё палатки на ночь растягивать!
***
Первый вечер и ночь в лагере охотников пролетают со скоростью света. Меня реально гоняют, как пацана какого-то, проверяя на выносливость, а Роман Николаевич оказывается рядом в самый неподходящий момент и задаёт каверзные вопросы о моей жизни.
Я понимаю, что он нарочно выматывает меня и желает поймать с поличным на лжи. Хочет выбить из меня как можно больше сведений, потому что невозможно солгать, находясь на адреналине.
Первая ночь пролетает, как один миг. На рассвете меня будят дружественным пинком по ногам. Солнце даже не поднялось до конца. В воздухе тянет прохладой и сыростью.
Мы разделяемся. Часть мужиков отправляется проверять силки, поставленные накануне, а я в сопровождении Романа Николаевича и ещё пары мужиков топаю в обратном направлении. Тряский внедорожник отвозит нас к небольшому охотничьему домику, устроенному со всем удобствами.
— Постреляем… — радостно заявляет отец Даши и первым покидает машину. — Ты же умеешь стрелять, Кузнецов?
Мы направляемся на открытое поле. Пока я соображаю, по каким мишеням придётся стрелять, Роман Николаевич заряжает ружьё и машет кому-то рукой.
Раздаётся свист. В воздух взлетают «тарелки», по которым и нужно стрелять.
— Заряжай…
Оборачиваюсь на звук голоса ещё одного мужчины. Он подходит ко мне сбоку неслышно, протягивает ружьё и коробку с патронами. В метрах пятидесяти от нас стоят двое приятелей отца Даши, наблюдая за стрельбой. У ног мужиков сидят немецкие овчарки. Те дышат, вывалив языки, но держатся настороже.
Пока я неспешно заряжаю ружьё, Роман Николаевич ловко поражает движущиеся мишени.
Бах. Бах. Бах.
Тарелки вылетают всё быстрее и быстрее. Отец Даши разит их без промаху. Потом внезапно разворачивается ко мне и говорит, глядя в глаза:
— Я кое-что узнал о тебе, Кузнецов. И то, что я узнал, мне очень… очень не понравилось. Держишь меня за кретина? Думал, я не узнаю?
Стараюсь оставаться спокойным. Но пульс ускоряется невероятно быстро.
Неужели отец Даши раскусил нас?
— Признавайся сам, — нарушает тишину полковник Акишин. — Или начну говорить я. Но тогда это может плохо кончиться.
Глава 18
Игорь
Признаваться? В чём?! Вполне может быть, что старый вояка просто берёт меня на понт. Поэтому я упорно молчу, потом лениво пожимаю плечами и с покер-фейсом — очень хочется верить, что моё лицо сейчас выглядит именно так — говорю:
— Понятия не имею, о чём вы. Мне нечего скрывать…
— Так уж и нечего? — хмыкает полковник. — Ты не говорил, что был женат!
Отец Даши опускает ружьё. Раздаётся свист вылетающего снаряда. Я лишь успеваю проводить его взглядом.