— Ещё не выписали, па. Выписка начинается с двух часов.
— Но сейчас уже половина третьего, — строго поправляет меня отец. — Почему тебя не выписывают в числе первых? Чем сейчас занимается отец твоего ребёнка?
На этот вопрос у меня нет ответа. Почему-то Игорь не отвечает на мои звонки. Несмотря на то, что парень показал себя с наилучшей стороны, я начинаю переживать. Я боюсь, что ему надоело возиться с чужой беременной. Возможно, у него есть куча своих важных дел. А вдруг с ним что-то случилось? Последняя мысль огорчает меня невероятно сильно. От страха леденеют пальцы и становится нечем дышать.
— Он занимается организацией твоей выписки из роддома?
Голос отца возвращает меня к действительности. Я заставляю себя сосредоточиться на строгих интонациях, как на ориентире, которого следует держаться.
— Да, папа, Игорь всё организовал, — говорю как можно увереннее, чтобы не вызывать подозрений дрожащими нотками расстроенного голоса.
— Я о нём до сих пор ничего не знаю, — с неудовольствием произносит папа. — Мне известно только имя. Игорь Кузнецов. Знаешь, сколько в столице Игорей Кузнецовых? Нет? А вот я посмотрел и ужаснулся.
— Папа, ты прилетишь уже завтра. И я познакомлю тебя с тем самым, единственным Игорем Кузнецовым. Я не буду сейчас говорить о нём много. Ты составишь своё впечатление о нём. И готова поспорить, что оно будет положительное.
— Да неужели? — скептически хмыкает отец и добавляет ледяным тоном. — Исходя из твоей тайной беременности и родов я пришёл к одному-единственному выводу. Этот некий Игорь Кузнецов умеет пользоваться тем, что болтается у него между ног. Но то, что болтается, очень легко отрывается.
— Папа! — выдыхаю еле слышно. — Не стоит сыпать угрозами! Он..
— Мальчика мужчиной делают не причиндалы, — гнёт своё отец. — Скажи, Кузнецов хотя бы служил?
Я открываю рот и тут же захлопываю его. Это очень опасный вопрос. Коварный. Мы с Игорем спрашивали друг друга о жизни, чтобы не попасть впросак. Задавали разные вопросы, пытались узнать друг друга, насколько это возможно в чрезвычайно краткие сроки. Но про службу в армии я не спросила. У меня вылетело это из головы. Теперь я ругаю себя за легкомысленность. У меня отец — военный! Разумеется, в первую очередь он спросит о том, служил ли мой парень. А я… я этого даже не знаю.
— Почему ты молчишь? Хочешь сказать, что выбрала отцом своей дочери слюнтяя, не умеющего держать оружие в руках? — сразу же наседает отец. — Подумай хорошо, Дарья. Стоит ли такой полумужчина твоего внимания, и какие гены он передаст ребёнку!
Я чувствую в голосе отца раскат стальных интонаций. Кажется, из-за моей невнимательности Игорь начинает терять очки репутации задолго до знакомства с моим отцом. Меня спасает случайность. Сначала раздаётся быстрый стук в дверь, потом в палату входит медсестра, улыбаясь приветливо:
— Готовы к выписке, Акишина?
— За мной пришли! — торопливо произношу я. — Па, я пойду!
— Хорошо. Напиши мне, когда благополучно доберётесь до дома, — просит отец.
В палату входит ещё одна медсестра и подхватывает сумки, чтобы вынести их из палаты. Вторая медсестра берёт мою дочурку на руки. Я прощаюсь с папой, но не могу удержаться от вопроса, когда слышу подозрительный звук на заднем фоне:
— Папа? Ты завёл кота?
— Дарья, у меня нет кота. Тебе послышалось.
Но следом я слышу ещё одного громкое и требовательное «мяу».
— Желаю удачной выписки. Поцелуй за меня внучку! — говорит отец и отключается, лишая меня возможности спросить его ещё раз.
Отец не любит котов. У нас не было домашних животных. С графиком работы отца в его доме не выживет даже кактус. Но времени на долгие раздумья у меня нет. Я одёргиваю сарафан перед зеркалом и выхожу из палаты. Ещё одна страничка жизни оказывается перевёрнутой, нужно двигаться дальше, подстраиваясь под ситуацию.
Я спускаюсь вниз по лестнице и замираю от волнения. Опасюсь, что меня никто не ждёт, и мне придётся справляться самой. Этот иррациональный страх заставляет сердце сжиматься от дурных предчувствий и замедляет мои шаги.
— А где же наш папа? — спрашивает медсестра.
Я цепляюсь пальцами за перила лестницы и едва не оседаю на ступеньки. В холле суетятся несколько человек, это семья девушки, которую выписали прямо передо мной. Они веселы и делают снимки, счастливо улыбаясь в объектив фотокамеры.
А меня… никто не ждёт. Пустота.
Глава 12
Даша
Я стараюсь держаться стойко и не подавать виду. Но горло перехватывает сильными рыданиями. Чёрные тучи паники сгущаются над моей головой.
— Папа запаздывает немного, — улыбается мне медсестра ободряюще.
Дверь открывается. Я с надеждой подаюсь в том направлении, но в холл заходят лишь мои подруги. Стройная, высокая блондинка Маша и низенькая брюнетка Таня. У обеих подруг в руках по букету цветов и коробке конфет с шампанским. Подруги оставляют подарки персоналу больницы и подступают ко мне, обнимая.
Поздравления сыплются на меня, словно радужное конфетти. Рядом стоит медсестра, держа на руках мою Ульяшу. Улыбка медсестры из радушной превращается в холодно-вежливую. Ей ещё предстоит выписывать других рожениц и отдавать малюток в руки их отцов. В моём случае нет ни настоящего, ни даже фиктивного отца.
Я не имею никакого морального права обижаться на Игоря за то, что он не явился. Но я просто не знаю, что мне делать и куда податься… без него. Всё, что у меня есть, это небольшая ручная кладь с вещами и документами. Я всерьёз подумываю о том, чтобы позвонить папе и слёзно просить его купить мне билеты на самолёт.
Но в этот момент входная дверь снова открывается. Сначала появляется мужчина, пятящийся спиной, в руках мужчины камера.
— Кирилл, нафиг ты меня снимаешь? Развернись, ну… Героини сегодняшнего дня за твоей спиной! — раздаётся решительный, сильный голос… Игоря.
Приехал! Он всё-таки не бросил меня, а приехал.
Меня омывает горячей волной громадного облегчения. Камень с сердца падает куда-то вниз и разбивается на сотни крошечных осколков. Вдыхаю воздух полной грудью, до сильных колик в лёгких. От всепоглощающего чувства счастья хочется прыгать и хлопать в ладоши.
Мир вокруг застывает и становится тише, пока я смотрю на Игоря. В тёмных глазах Игоря читается толика вины. Но искренней радости и предвкушения намного больше. Я не могу сдвинуться с места, просто улыбаюсь ему, пока сердце бьётся о грудную клетку на немыслимой скорости, словно пытается выбраться из плена.
— Где моя Улечка? — Игорь решительно шагает вперёд, протягивая руки за моей дочкой. — Не подменили? — строгим тоном обращается к медсестре.
Наверняка эту бородатую шутку медперсонал клиники слышал уже раз сто, если не больше. Но губы медсестры расплываются в ответной улыбке, женщина немного смущённо поправляет волосы. Сложно устоять перед обжигающим жаром улыбки Игоря.
Следующий его шаг направлен ко мне. Он обнимает меня за плечи правой рукой, наклоняется, шепча в волосы:
— Извини, что опоздал. Я перестарался с украшением машины, и меня тормознули менты.
Я зарываюсь лицом в крепкую грудь, вдыхая терпкий аромат мужского парфюма. В нём слышатся согревающие нотки кофе с табачной дымкой. Хочется потереться об него, как кошка, и не разжимать объятий. Никогда.
— Давай сделаем парочку фото тебя и дочери? Для альбома.
Игорь мягко отстраняет меня от себя. Мне становится неловко, что я так сильно вцепилась в него, едва знакомого мужчину.
— Ты нанял ещё и фотографа? — шепчу я.
— Само собой, — пожимает плечами Игорь и протягивает мне свёрток с Ульяной, начавшей попискивать. — Фото обязательно должны быть. На память.
Игорь отправляет меня к подругам на фотосессию. Таня щиплет меня за талию:
— Даша, кто этот красавчик?
— Это Игорь.
— Мы поняли, что Игорь, — шепчет Маша, стреляя в сторону Игоря заинтересованным взглядом. — Но это не тот Игорь, которого мы знаем.
— Ох, девочки, долго объяснять! — вздыхаю я и поворачиваюсь лицом к фотографу для того, чтобы сделать снимки.
— Это актёр? — продолжает допытываться Маша. — Вы разыгрываете спектакль для твоего отца?
Подруги в курсе того, какой строгий у меня отец-военный, и на какие хитрости мне иногда приходилось пускаться, чтобы отвоевать право на взрослую, самостоятельную жизнь.
— Нет, Маша, это не совсем актёр, — немного раздражённо отвечаю я.
— Хм… — моя подруга скользит по Игорю взглядом.
Откровенно говоря, она просто пялится на моего Игоря. Мгновенно смущаюсь, не понимая, в какой момент Игорь стал «моим» и почему другим девушкам нельзя на него смотреть.
— Сделаем несколько снимков на улице! — командует фотограф.
Наша компания покидает роддом. Фотограф уверенным шагом отдаляется на некоторое расстояние и раздаёт указы, кому, куда встать и каким боком повернуться.
— У тебя с ним ничего нет, да? — не отстаёт от меня Маша.
Не знаю, по какой причине вопросы Маши об Игоре вызывают у меня лёгкое раздражение. Ведь у меня с ним на самом деле ничего нет! Но Маша чересчур настойчиво спрашивает у меня о мужчине. Даже спокойная Таня не выдерживает и пихает кулачком в талию нашу общую подругу:
— Уймись, голодная!
— Машка снова рассталась с парнем? — догадываюсь я.
— Да, он был настоящий козёл! — фыркает Маша и успевает послать обворожительную улыбку Игорю.
— Или у кого-то слишком непостоянный характер. Не пялься на него! — шикает Таня. — Это просто неприлично! Ещё бы подошла к нему и сразу отдала свои трусы. Ну, а чего время зря терять?
— Вот возьму и отдам! — говорит Маша непонятно кому и смотрит на меня и Таню жалостливым взглядом. — Чего вы на меня так смотрите? Если Дашка наняла актёра, чтобы не позориться у роддома в одиночку, потому что Игорёк её бросил, то при чём тут я? Я просто смотрю на классного мужика и не прочь замутить с ним.
— Не обращай на неё внимания, Даш, у нашей любвеобильной уже целую неделю недостаток витаминов E, B, C. Ну, ты поняла, да? — хихикает Таня.