Страшная гримаса исказила её лицо, и, размахнувшись, она влепила ему пощёчину.
Костя от неожиданности замер, не зная, что сказать, а Свету как будто отпустило, и она начала кричать:
– Сволочь, ублюдок, предатель!
Она кричала и кричала, извергая всё новые ругательства, а Костя пятился назад, не понимая, что происходит. На крик прибежала Настя. Втащила Светлану в квартиру, захлопнула дверь, прижалась к ней спиной.
– Настя! – Костя сделал шаг к ней, но она выставила вперёд руку, не давая ему подойти близко. – Что случилось?
– Ты зачем это сделал? – Она говорила тихо, сдерживаясь, но Костя заметил, как трясётся её рука, всё ещё преграждающая ему путь. – Из-за денег? Продал нас?! – Она перешла на шёпот.
– Настя, что случилось? Я не понимаю. – Костя в изумлении развёл руки.
– Всё ты понимаешь. Ты специально приходил. Оставил бутылку и свалил. А на следующий день папу арестовали, – сквозь зубы прошипела Настя. – Подонок ты!
– Настя…
Костя начал понимать, в чём дело. Палёная бутылка водки, купленная в райпо и оставленная на подоконнике, сделала своё дело. Но Костя не хотел такого результата. Он не знал, что всё зайдёт так далеко.
– Что «Настя»? – Она презрительно оглядела его с ног до головы и снова бросила ему в лицо: – Рано радуешься. Папа всё равно выйдет – и тебе конец, понял?!
– Малыш, я не хотел ничего такого, просто… – Костя попытался оправдаться, но Настя опять перебила его:
– Заткнись, урод! Не приходи сюда больше!
– Послушай, – повысил голос Костя, протянув к ней руку, – это не я подделывал водку. Я просто купил эту бутылку в магазине. – После услышанных от Насти оскорблений его речь начала меняться. В голосе зазвенели твёрдые ноты, и он не смог сдержаться. – Твой отец травит людей палёной водкой, а виноват я? Ты чего городишь?
– Ненавижу тебя, – прошептала Настя и уронила руки.
Костя развернулся, сделал шаг к лестнице и остановился:
– А вот «урода» я никогда тебе не прощу. Я эту бутылку в магазине купил. Никаких денег никто мне не платил. И пугать меня не надо. Папаша твой пусть выйдет сначала. – Не дождавшись ответа, он побежал вниз, прыгая через несколько ступенек.
Глава 11.4
Костя шёл пешком. В голове крутилось множество мыслей, которые он никак не мог собрать и спокойно обдумать. На улице холодало, но идти было некуда.
Дома – отец. «Вот тоже упёрся как баран в свои принципы. Мне, что ли, эти трупы нужны? Не хочешь по-человечески жить, ну и не надо. Я-то себе заработаю!»
К Артуру в казино тоже не хотелось. Нужно было многое ему рассказать, но что-то останавливало от весёлого и тёплого ужина в его компании. «Нужно всё это обдумать. Неспроста Саныча закрыли. И не верю я, что это только из-за моей бутылки».
Костя вышел на улицу Ленина и побрёл без цели, без маршрута, как вокруг своего стола, наматывая километры дорог и мыслей на только ему ведомую точку.
Был уже глубокий вечер, но ещё не тот час, когда с улиц исчезали люди. Кто-то спешил домой, а кто-то, наоборот, только начинал свой день.
«Артур мне нравится. Он крутой, с багажом за плечами, но не такой важный, как Сан Саныч. Хотя дело, наверное, в возрасте. За таким можно идти вперёд. Держась рядом и делая хорошо работу. Он даёт свободу и шанс проявить себя. А что Саныч?» Костя вдруг вспомнил, как Костыльков в присущей ему поучительной манере предлагал должность – что-то вроде старшего помощника младшего менеджера. Нет, Костыльков не шёл ни в какое сравнение с Артуром. «Нужно быть дураком, чтобы такой шанс не использовать. Тем более это Москва. Если всё хорошо сделать, может, Артур и с собой возьмёт. При его связях в Москве не пропадёшь». Костя вспомнил недавний разговор со знакомыми Артура.
В этот момент два чёрных «гелендвагена» промчались по проспекту, сигналя нерадивым автомобилистам, не успевшим пропустить «хозяев жизни».
– Точно, – как будто получив знак свыше, сказал себе Костя, – вот за них и нужно держаться.
«А Сан Саныча время уходит. Пора ему на пенсию. Дача, смородина, рыбалка и всё такое. Выберется, если не дурак. С его-то деньгами можно себе тихую старость обеспечить. А мы пойдём вперёд. Нам до пенсии ещё далеко».
На Настю злость не проходила. Это терзало его и не давало разобраться в своих чувствах. Его злило, что она даже не выслушала его, не дала объяснить. Хлёсткое «заткнись, урод», засевшее где-то в левой части груди, давило и ныло, отдавая болью во всём теле.
Огни на главном проспекте города горели разноцветными рекламами, заманивая блуждающих по вечерним улицам в свои сети. Ночной клуб «Распутин» уже открыл двери, и два здоровенных охранника стояли у входа. Для них день только начинался, и, тренируя глаз на первых посетителях, они осуществляли фейсконтроль, отсеивая тех, кто хотел просто поглазеть на раздетых девиц, не потратив денег на еду и выпивку.
Костя прошёл мимо, представляя, как войдёт туда, предварительно дав на чай охране. Его поприветствуют как частого и уважаемого гостя, проведут к постоянному столику…
Не сейчас. Он накинул капюшон, засунул руки в карман и, опустив голову, зашагал быстрее.
Минут через пятнадцать Костя оказался в студенческом городке, но заметил это, только когда его окликнул кто-то из студентов и попросил закурить. Занятия давно закончились, но ребята не расходились, выпивали, смеялись, обсуждая привычные мужские темы.
Костя сел на свободную скамейку. Ноги немного гудели. Он прикрыл глаза и понял, как сильно устал за этот день. Завтра снова ехать в район. Идти в райпо, отвозить деньги татарину из больницы, а вечером говорить с Артуром о новой работе. «Нужно съезжать на съёмную квартиру и брать свою машину. Буду сам по себе, и никто мне не указ».
– Костя? – вдруг услышал он нежный девичий голос.
Дремота уже начала овладевать им, и ему казалось, что это сон. Он заулыбался, но глаз не открыл.
– Костя, ты спишь? – повторил голос.
Он открыл глаза. Чёрное пятно густых волос занимало всё пространство перед его лицом, и ему показалось, что это огромный чёрный стог сена. Молча хлопая ресницами, он пытался выйти из сна, сфокусироваться и понять, что происходит.
Стог сена вдруг зашевелился, и белые зубы, резко контрастирующие с волосами, выглянули из-за розоватых губ. Костя наконец разглядел лицо.
– Костя, я Айна. Ты помнишь меня? – Она тряхнула головой, и вороные кудри как по команде отправились вбок и назад.
Теперь на смуглом лице показались искрящиеся глаза цвета миндального ореха, напоминающие его и по форме. Костя узнал её и расплылся в улыбке.
– Германия – Турция? – спросил Костя, и Айна закивала в ответ.
– Можно к тебе сесть? – она села рядом с Костей, не дождавшись ответа на вопрос, скинула с плеч рюкзачок и достала оттуда маленькую бутылку армянского коньяка. – Клиент один с выигрыша Игорьку принёс, а он не пьёт и мне отдал, – объяснила она и снова засмеялась. – Будешь?
– Буду, – охотно согласился Костя и взял протянутую бутылку.
Он откупорил бутылку и вернул Айне. Она запрокинула голову, по-детски зажмурилась, осторожно прислонила горлышко к губам и сделала глоток.
– Ух-х, крепко. Стаканчиков нет, но можно и так. – Она отдала бутылку Косте и достала из рюкзачка мандарин.
Костя поднёс бутылку ко рту и увидел на горлышке розовую помаду. Он чуть поболтал бутылку, как будто это был бокал, и поднёс её к носу. Коньячные спирты ударили в нос, но еле уловимый аромат клубники, исходивший от помады, завладел его обонянием.
Он не стал вытирать её, а, напротив, с осторожностью и наслаждением прислонил горлышко к губам и сделал глоток.
Айна снова рассмеялась. Её звонкий голос будоражил, а волосы, волнами накатывающие на плечи, затягивали куда-то в пучину ночного океана. Костя разомлел, коньяк горячей волной прошёл через всё тело и остался где-то в животе, наполняя новыми ощущениями. Айна следила за ним, не отводя глаз и пользуясь теми небольшими уловками, которые способны свести с ума молодого мужчину после нескольких глотков крепкого спиртного.
Она что-то рассказывала, чуть утрируя, и изредка дотрагивалась до его руки, когда хотела сообщить что-то важное. Иногда она наклонялась ближе, и тогда Костя слышал запах её волос, чуть горьковатый, как скошенная трава, и такой же пьянящий.
– Жарко, – она расстегнула куртку и чуть опустила молнию на спортивной кофте. Костя увидел смуглое плечо, самым краешком появившееся из-под кофты, и уставился, не в силах оторвать взгляд.
– Ну, мне пора. – Она вдруг посмотрела на свои маленькие часики на запястье, застегнула кофту и куртку. – Коньяк себе оставь, если хочешь. Мне уже хватит. – Встала со скамейки и, не попрощавшись, пошла.
Несколько секунд Костя сидел в недоумении, а потом сделал ещё глоток из бутылки и устремился вслед за ней.
– Подожди! – Крикнул он, и она остановилась. Он подбежал к ней и взял за руку. – Я тебя провожу. Уже поздно.
– Хорошо, тут недалеко. – Она снова улыбнулась, давая понять, что ждала этого предложения.
Айна взяла Костю под руку и прижалась к нему, делая вид, что мёрзнет.
Минут через десять они уже шли по улице, застроенной частными домами. Этот район в народе назывался Татар-базар, потому что хозяевами всех этих домиков были татары.
Жили небогато, но аккуратно. Было видно, что владельцы хозяйством занимаются и дома свои берегут. Появились и дворцы – трёх-, четырёхэтажные, из причудливого кирпича и даже мрамора, они производили впечатление на фоне соседских домишек.
Рядом с одним из таких дворцов стояли три одинаковых серебристых «мерседеса», вокруг которых играли чернявые ребятишки. Они бегали вокруг лимузинов, забирались на капоты и крыши.
– Сейчас хозяева выйдут – и будет им, в жизни не расплатятся. – Костя остановился, показывая Айне на детей. – Смотри, сейчас капот у «мерса» помнут.
– Не-е, – звонко засмеялась Айна, – это их дом. Этим детям здесь можно всё. Пошли. – Она чуть дёрнула его за рукав.