5. Прекратить дальнейшую конфискацию церковного имущества с перспективой взаимной оценки уже принятых мер[235].
Наутро после встречи с папой фон Гессен, используя заранее оговоренный шифр, сообщил Риббентропу по телефону о том, что сказал Пий XII. Нацистский министр иностранных дел потребовал дополнительных разъяснений, и принц вызвал Травальини, чтобы передать вопрос немецкого министра: считает ли папа свои пять пунктов «абсолютно необходимым условием» для проведения их встречи? В тот же день кардинал Лаури переправил понтифику эти слова Риббентропа, добавив: если папа пожелает, фон Гессен готов вернуться следующим вечером, чтобы продолжить обсуждение[236].
Папа не увидел необходимости встречаться с фон Гессеном так скоро после их предыдущего разговора. Вместо этого он отправил ему записку на немецком с ответом на вопрос Риббентропа. Как из нее следовало, «Его Святейшество» предложил пять пунктов, «чтобы дать министру иностранных дел рейха определенное представление о том, какие меры Церковь считает полезными с точки зрения создания благоприятной атмосферы для будущих визитов и переговоров. При этом Святой Отец стремился по возможности максимально улучшить перспективы успеха намечающегося строго конфиденциального визита министра иностранных дел рейха». Через три дня, 8 января, кардинал Лаури сообщил папе по телефону, что «известное лицо довольно полученным откликом и желает, чтобы Святого Отца уведомили об этом сейчас же»[237].
Вернувшись в Германию в начале января, фон Гессен пересказал Гитлеру содержание своих переговоров и передал ему тот меморандум из пяти пунктов на немецком языке, который составил Пий XII. В начале февраля принца вновь отправили в Рим для продолжения переговоров. Вскоре он вызвал Травальини в королевскую резиденцию, чтобы вручить новое послание для понтифика. Принц сообщал, что, ознакомившись с меморандумом папы, Гитлер обсудил последующие шаги с Риббентропом и, в принципе, согласился с теми условиями, которые выдвинул понтифик. Фюрер решил, что лучше провести предстоящую встречу его министра иностранных дел с папой в официальном формате и отказаться от режима секретности. Ее следует преподнести как обсуждение вопросов, которые привели к напряженности в отношениях между рейхом и Ватиканом.
Любопытно отметить, что, консультируя Пия XII по поводу планируемой встречи с Риббентропом, фон Гессен передал пожелание Гитлера как можно больше льстить министру. По его словам, «фюрер предпочел бы, чтобы в ходе встречи с фон Риббентропом (вероятно, решающего этапа в отношениях между Церковью и рейхом) Святой Отец не жалел бы приятных слов в адрес его министра иностранных дел, поскольку тот весьма восприимчив к такого рода вещам и именно он будет осуществлять общее руководство деятельностью в данной области». Немецкий принц добавил, что Гитлер «многого ожидает от этой аудиенции»[238].
Папа очень хотел провести встречу с нацистским министром иностранных дел, но его обеспокоило решение Гитлера выставить ее на всеобщее обозрение. Понтифик и без того балансировал на грани в своих отношениях с поляками, а также с другими силами, призывавшими его открыто осудить рейх. Распространение информации о том, что он вел дружескую беседу с Риббентропом, может иметь неприятные последствия. Учитывая это, папа 8 февраля подготовил для фон Гессена еще одну записку на немецком:
Те новости, которые мы вплоть до начала текущего месяца получали о положении Церкви в Германии, не свидетельствуют о начале разрядки напряженности в соответствии с пятью указанными пунктами.
В такой ситуации Его Святейшество, как и прежде, полагает, что будет более полезно осуществить первую встречу с министром иностранных дел рейха в конфиденциальном режиме и без постороннего вмешательства провести откровенную дискуссию о необходимых… пунктах будущей договоренности.
Его Святейшество надеется, что подобная встреча позволит достичь ясности, а в дальнейшем и соглашения по тем вопросам, которые должны освещаться в готовящейся договоренности[239].
Нацистский принц вернулся 18 февраля 1940 г. в Рим, где Травальини передал ему послание папы. В отчете Травальини о разговоре с фон Гессеном (Пий XII, как обычно, получил этот отчет через кардинала Лаури) упоминались новые заманчивые предложения, переданные принцем для папы. Сообщалось, что фюрер и Риббентроп «осторожно и без особой огласки проводят в жизнь пять пунктов [папской] записки». Они планируют завершить выполнение этой задачи (и, возможно, сделать даже больше для того, чтобы удовлетворить папу) после визита Риббентропа. Нацистские вожди пришли к единому мнению, что для осуществления всего этого визит министра должен, даже если он и будет считаться «частным», сопровождаться церемониями, подобающими событию такого значения. Послание фон Гессена, направленное папе, заканчивалось на оптимистической ноте: «После этого визита и открытой, честной дискуссии, которая пройдет между Святым Отцом и фон Риббентропом, может начаться новая эра – эра умиротворения католицизма в Германии»[240].
Ни строчки из этой секретной переписки, осуществлявшейся при посредничестве кардинала Лаури, Травальини и фон Гессена, не опубликовано в составленном Ватиканом 12-томном собрании архивных материалов, имеющих отношение ко Второй мировой войне. В многотомнике, издававшемся в период с 1965 по 1981 г., представлены тысячи страниц документов, но эта переписка упоминается лишь косвенно[241].
В пятницу, 8 марта, принц фон Гессен дал Пию XII знать, что Риббентроп надеется встретиться с папой через три дня. Лишь после телефонного сообщения фон Гессена в тот же день о том, что папа дал согласие, немецкий министр иностранных дел выехал на поезде в Рим[242].
Для папы это был напряженный уик-энд, что явствует из субботних заметок монсеньора Тардини, служившего тогда заместителем государственного секретаря Ватикана по международным делам. Эти записи стали доступными для исследователей 80 лет спустя:
В понедельник, 11-го, фон Риббентроп приезжает для встречи со Святым Отцом. Подготовка к этой аудиенции осуществлялась тайно, через принца фон Гессена и Травальини. Святой Отец сообщил ему [Риббентропу] пять пунктов, исполнение которых желательно для Святого престола (они подготовлены им [папой] лично и до сих пор неизвестны администрации [ватиканского государственного секретаря]). Немецкое правительство заявляет, что они [эти пункты] могут стать основой для будущего соглашения.
Тардини добавлял, что лишь накануне немецкому послу Бергену, не осведомленному о тайных переговорах между фон Гессеном и папой, наконец сообщили о происходящем и что после этого он явился к кардиналу Мальоне с официальной просьбой об аудиенции папы[243].
О переговорах папы с Гитлером, которые велись на протяжении первого года понтификата Пия XII, никто за пределами узкого круга посвященных не знал, но о его предстоящей встрече с министром иностранных дел фюрера должен был узнать весь мир.
Глава 12Трудный визитер
В понедельник, 11 марта 1940 г., четыре черных ватиканских лимузина остановились перед палаццо, где размещалось посольство Германии при Святом престоле. Два красочно одетых ватиканских служителя с саблями на поясе вышли из одного автомобиля, чтобы приветствовать гостя папы – гитлеровского министра иностранных дел. Иоахим фон Риббентроп, 46-летний «безгранично тщеславный, высокомерный и напыщенный бывший торговец шампанским», стал одним из доверенных лиц фюрера, хотя большинство деятелей нацистской верхушки поглядывали на него с презрением[244]. После того как Риббентроп и его свита сели в лимузины, кортеж двинулся в направлении Апостольского дворца. В Ватикан он въехал через ворота Святой Анны во внушительной стене, которая тянется справа от площади Святого Петра. Там швейцарские гвардейцы в яркой полосатой форме отсалютовали автомобилям, после чего те проследовали во двор Сан-Дамасо, окруженный высокими стенами Апостольского дворца, возведенного в XV в.
У подножия грандиозной парадной лестницы, ведущей во дворец, немецкую делегацию ожидал 36-летний Карло Пачелли – преждевременно облысевший сын брата папы. Карло унаследовал от отца юридическую фирму, которая специализировалась на церковном праве. Это была одна из немногих светских фигур, которым папа полностью доверял. Понтифик регулярно обращался к племяннику за помощью в представлении интересов Святого Отца во «внешнем мире». Теперь, облаченный в темную двубортную дипломатическую форму с золотыми эполетами, с серебряным крестом на шее, он приветствовал Риббентропа, тоже одетого в парадную форму темного цвета, хотя и не такую впечатляющую. В сопровождении фаланги Швейцарской гвардии эти двое стали подниматься по лестнице во главе процессии. Когда они прибыли в богато украшенный фресками Клементинский зал, двойная шеренга швейцарских гвардейцев отсалютовала Риббентропу, после чего один из прелатов проводил его в приемную перед папскими покоями. Там визитера приветствовали папский церемониймейстер и несколько высокопоставленных прелатов.
Затем Риббентроп вошел в помещение личной библиотеки Пия XII с большим резным столом у стены и белым изваянием Мадонны, простирающей руки. Министр иностранных дел рейха не стал опускаться на колени (хотя по традиции так полагалось делать всем, кто приближается к Пию XII) и начал беседу с передачи понтифику приветствия от Гитлера. В ответ папа заметил, что провел много лет в Германии, и добавил, что эти годы, пожалуй, были счастливейшими в его жизни.