L'Osservatore Romano теперь не дает поводов для озабоченности, а кроме того, издание заверило меня, что и впредь будет придерживаться такой позиции». В заключение он добавлял, что широко освещаемая в прессе поддержка войны со стороны отца Джемелли поистине бесценна[355].
Сам Аттолико, профессиональный дипломат, ревностный католик, не питающий симпатии к нацистам, так и не стал «правоверным» фашистом, но продолжал быть одним из самых ценных активов Муссолини. Проявляя усердие, он в конце июня написал Артуро Боккини, шефу полиции Италии. Итальянский посол при изложении своей просьбы обратился к полицейскому начальнику неформально, на «ты»:
«Дорогой Боккини, мне известно, что при каждой возможности полицейский комиссар района Борго ведет наблюдение за Ватиканом и отчитывается об этом тебе. Нельзя ли, учитывая нынешнюю обстановку, сделать так, чтобы комиссар Борго одновременно направлял и мне те отчеты, которые, на его взгляд, могут представлять интерес для посольства?»
«Дорогой Аттолико, – ответил Боккини, – сообщаю, что я отдал комиссару Борго распоряжение удовлетворить твою просьбу»[356].
Папа в стремлении не настраивать против себя Муссолини пристально наблюдал за тем, что появляется на страницах ватиканской газеты. В середине августа из-за довольно мелкого нарушения, допущенного редакцией, папа сделал строгий выговор руководителю издания через монсеньора Монтини: «Сегодня вечером я не без горечи вынужден передать слова папы по поводу статьи, помещенной на третьей полосе. В этом материале приведена рецензия на книгу Зеппельта и Лёффлера, не прошедшая согласования… Не далее как в июне вам было предписано… не публиковать ничего, что имеет отношение к Германии или к книгам немецких авторов, без предварительного одобрения, поскольку в настоящий момент складывается деликатная ситуация, требующая особого внимания». Получив нарекание, Джузеппе Далла Торре тут же направил сотрудникам редакции предупреждение, чтобы они не печатали ничего по поводу Германии, даже отзыв о книге, без его предварительного одобрения[357].
Судя по свидетельствам современников, в те дни папа впал в депрессию: его приводило в отчаяние не только опустошение, которое постигло Европу, но и собственное сложное положение. Если бы он стал критиковать Муссолини, это положило бы конец взаимовыгодным отношениям, которые у Ватикана складывались с фашистским режимом. А если бы он стал критиковать Гитлера и нацистов, возник бы риск ухудшения положения церкви на тех в основном католических территориях, которые немцы недавно захватили. Это к тому же обратило бы против папы миллионы католиков Германии, лояльных нацистскому правительству. Нерешительность усугублялась, и меркла перспектива защиты интересов церкви в будущей Европе в условиях доминирования стран гитлеровской коалиции. Нервозность папы лишь усилилась, когда в середине августа Германия начала массированные авианалеты на Британию. К концу месяца ежедневно совершалось свыше тысячи вылетов. Германия бомбила остров, готовясь к высадке на британские берега, которая казалась неминуемой. Многие полагали тогда, что конец войны близок[358].
Для понимания действий папы важно также осознавать, что он разделял точку зрения подавляющего большинства чиновников Римской курии и считал необходимым различать хороших и плохих фашистов. Хорошие фашисты (такие, как Аттолико) – консервативные католики, стремящиеся к тесному взаимовыгодному сотрудничеству церкви и режима. Плохие же фашисты (такие, как Фариначчи), зачастую выходцы из социалистической среды, – это антиклерикалы: Ватикан считал их фашистами левого толка. Хотя они нередко выдавали себя за защитников церкви, на самом деле им хотелось лишь использовать клерикалов (в том числе и самого папу) в качестве марионеток.
Монсеньор Тардини разъяснил все это французскому послу в конце августа. Как он выразился, в фашистской партии существуют два течения. Одно из них представляют воинственные фанатики-антиклерикалы, ярые сторонники Третьего рейха и противники Святого престола. Другое – более умеренные фашисты, опасающиеся германской гегемонии, выступающие за нейтралитет Италии и симпатизирующие церкви и Ватикану. Когда Италия ввязалась в войну, стало понятно, что сердце Муссолини завоевала первая группа.
Сокрушаясь об этой ситуации в разговоре с д'Ормессоном, язвительный Тардини сказал больше, чем следует. «Видите ли, – пояснил он французскому послу, – любезность, умеренность, благожелательность, добрая воля – все это не важно, если вы имеете дело с фашистскими вождями. Совсем наоборот! Это лишь распаляет их.… Папа Пий XI иногда обращался к ним резко, не выбирая выражений… И они его уважали, даже боялись». После этого уже не нужно было вслух делать вывод, ибо он казался очевидным. «Понятно, – отмечал д'Ормессон, – почему политика Пия XII, которая до сих пор заключалась в осторожном взаимодействии с фашистским правительством и уступках его требованиям… не принесла, с точки зрения монсеньора Тардини, благих результатов»[359].
Преобладающим настроением в Ватикане была мучительная тоска, сопряженная со страхом в отношении того, что принесет победа гитлеровской коалиции, где заправляли нацисты. Между тем итальянские католики-миряне полагали, что церковь полностью и безоговорочно поддерживает войну. Епископы и другие влиятельные прелаты неустанно призывали верующих сплотиться под знаменем правого дела и помочь государству в его битвах.
К хору этих голосов присоединились и ежедневные католические издания. Когда лето 1940 г. уже близилось к концу, миланская ежедневная католическая газета опубликовала на первой полосе большую редакционную статью под перекликающимся с фашистским девизом заголовком «Новый европейский порядок». В статье излагались многие из основных пропагандистских тезисов режима: «С недавних пор часто говорят о новом европейском порядке, который придет в тот день, когда две державы оси Рим – Берлин одержат решительную победу над англосаксонской плутократией и наконец смогут установить мир, основанный на справедливости». Победа оси, предрекала католическая газета, приведет к ликвидации «территориальной политической системы, в основе которой лежат мирный договор, появившийся в результате мировой войны 1914–1918 гг., и Лига Наций, где заправляют два государства-гегемона и международная жидомасонская клика»[360].
Глава 17Безответственный союзник
На протяжении трех месяцев после объявления Италией о вступлении в войну папа мало высказывался об этом публично, однако 4 сентября 1940 г. понтифик сообщил о временном соглашении, достигнутом с фашистским режимом Муссолини. Выступая в Ватикане перед двумя тысячами руководителей «Итальянского католического действия» и церковных иерархов, Пий XII заострил внимание на долге всех граждан перед своей страной. Он процитировал Послание к Римлянам 13:1: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены». Членов «Католического действия» он призвал «верно и добросовестно повиноваться гражданским властям и их законным предписаниям». Входящие в организацию должны показывать, что они «не только наиболее ревностные христиане, но еще и идеальные граждане, которые не освобождаются от высших обязанностей национальной и общественной жизни, сплетенных воедино; которые любят свое отечество и готовы даже отдать за него жизнь, когда соображения законного блага страны призывают к этой высочайшей жертве».
Слова папы были встречены одобрительными аплодисментами[361].
У Муссолини имелись причины быть довольным не только речью папы, но и полицейскими донесениями, описывавшими ту поддержку, которую оказывали военным действиям Италии другие клирики. «Духовенство в целом, – говорилось в одном из таких донесений, – и приходские священники в частности демонстрируют похвальные доказательства патриотизма с момента объявления войны. Во всех посланиях, направляемых военнослужащим, они, хотя и выражают пожелания мира, высказывают и пожелания победы итальянскому оружию»[362].
Представление о том, как рассуждал папа в то время, можно вынести из его замечаний, адресованных французскому послу. Бомбардировки Лондона уже начались, и в результате первых авианалетов погибли сотни человек. Еще много месяцев каждодневные бомбардировки будут каждую ночь загонять лондонцев в бомбоубежища. Удары по Лондону последовали за неделями массированных бомбардировок британских военных баз, аэродромов, заводов. Комментируя наступательные действия немцев, понтифик выразил восхищение храбростью британцев и особенно примером, который подавали король и королева, отказавшиеся покинуть столицу. По мнению папы, даже если немцам удастся оккупировать страну, британцы не прекратят борьбу. Возможно, они переместят центр управления в Канаду и смогут тесно координировать свои действия с Соединенными Штатами.
Затем папа обратился к привычной теме и принялся сокрушаться по поводу того, что Германия не прекращает кампанию по дехристианизации, особенно на территории католической Австрии. А вот в Италии, как он заверил французского посла, дело обстоит совсем по-другому. Правительство Муссолини предоставило церкви почетное место в государстве и сделало католическое религиозное просвещение обязательным в школах страны. Под конец папа заговорил о величайшей, по его мнению, угрозе, которая нависла над церковью из-за наступления русских в Европе. Месяцем раньше Советский Союз аннексировал Эстонию, Латвию и Литву, а перед этим занял некоторые области Румынии. «Создается впечатление, – сообщал д