гда немецкие войска оккупировали огромную часть Европы, подобная мирная конференция в конечном итоге лишь закрепит завоевания Гитлера. Рузвельт надеялся, что папа не поддастся давлению такого рода[523].
Майрон Тейлор и папа Пий XII, 1942 г.
Через три дня Тейлор вновь встретился с папой и передал ему материалы о немецких зверствах. «Бытует уверенность, – заявил ему Тейлор, – что ваше слово осуждения [этих зверств] подбодрит всех, кто не участвует в злодеяниях, а, напротив, трудится ради спасения тысяч людей от страданий и смерти»[524]. К устной просьбе он присовокупил длинное послание-меморандум, адресованное кардиналу Мальоне. В нем содержались рассказы о новых жестоких массовых убийствах польских евреев. Документ фиксировал ужасающую картину:
Происходит ликвидация Варшавского гетто. Евреев без разбора, независимо от возраста и пола, группами выводят из гетто и расстреливают. Их трупы утилизируют: мягкие ткани идут на производство жиров, кости – на производство удобрений… Евреев, депортированных из Германии, Бельгии, Голландии, Франции и Словакии, отправляют на заклание… Поскольку такого рода бойня привлекла бы огромное внимание на Западе, их прежде всего отправляют на Восток, где у посторонних меньше возможностей узнать о происходящем. За прошедшие несколько недель значительная часть еврейского населения, высланного в Литву и Люблин, уже казнена… Как только после очередных казней освобождается место [в лагерях], начинается приготовление к новой депортации. Часто можно видеть целые железнодорожные составы с депортированными – этих людей перевозят в вагонах для скота.
Тейлор заканчивал свое послание так: «Я был бы очень признателен, если бы вы, Ваше Высокопреосвященство, проинформировали меня, располагает ли Ватикан сведениями, которые достаточно убедительно подтверждают сообщения, содержащиеся в данной записке. Если располагает, я бы хотел знать, нет ли у Святого Отца каких-либо предложений по практическим мерам, которые могло бы предпринять цивилизованное общество, чтобы предотвратить продолжение этой варварской практики»[525].
Служебная записка, хранящаяся в недавно рассекреченных архивах Государственного секретариата Ватикана, показывает, что папа прочел этот документ, как только он поступил, но не торопился на него реагировать. На полях послания имеется рукописная пометка, датированная 30 сентября и отвечающая на вопрос, есть ли в распоряжении Ватикана сообщения, которые подтверждают, что нацисты участвуют в массовых расправах над евреями. Она гласит: «Есть у синьора Мальвецци». Имеется в виду недавний рассказ итальянского руководителя бизнеса, побывавшего в Польше. К тому времени папа получил много подобных сообщений, включая недавнее письмо украинского архиепископа. Много подробных рассказов он слышал и от дона Скавицци, постоянно ездившего на Восточный фронт.
Тейлор покинул Рим, так и не получив отклика на свое обращение[526]. Через несколько дней после его отбытия Гарольд Титтман, его помощник, теперь проживавший на территории Ватикана, отправился в Апостольский дворец, чтобы узнать о реакции на послание своего шефа. В архивах Государственного секретариата сохранилась служебная записка, где говорится, что американский представитель «умолял дать ответ на меморандум по поводу убийств евреев, оставленный Его превосходительством Майроном Тейлором»[527].
На следующий день, 2 октября 1942 г., монсеньор Делл'Аква, сотрудник Государственного секретариата, которого папа считал своим личным экспертом по вопросам, связанным с евреями, дал понтифику совет по поводу того, как лучше реагировать на это послание[528]. На протяжении последующих лет комментарии Делл'Аквы встречаются на многих документах, касающихся обращенных к папе просьб публично заступиться за преследуемых евреев. Делл'Аква сделал блестящую церковную карьеру. В 1953 г. он заменил монсеньора Монтини на посту заместителя государственного секретаря, а затем, в 1967 г., сам Монтини, уже ставший папой, назначит Делл'Акву кардиналом-викарием Рима.
Делл'Аква рекомендовал папе не торопиться давать ответ на просьбу американского дипломата: «Несомненно, те новости, которые содержатся в письме посланца Тейлора, очень серьезны… Однако необходимо удостовериться, что эта информация соответствует истине, ибо и евреи склонны к преувеличениям». Да, отмечал он, папа в последние месяцы получил много весьма сходных рассказов о массовых убийствах евреев и от украинского архиепископа, и от Мальвецци. Тут папский советник мимоходом добавлял (явно имея в виду украинского иерарха), что «люди из восточной части Европы тоже не являются эталоном честности». «Впрочем, – предостерегал монсеньор, – даже если эти новости правдивы, было бы мудро проявить осторожность при подтверждении их синьору Титтману, так как я вижу политическую (пусть и не чисто политическую) подоплеку в этом шаге американского правительства, которое наверняка предаст огласке ответ Святого престола». А такая огласка, по мнению Делл'Аквы, «может иметь неприятные последствия не только для Святого престола, но и для самих евреев, оказавшихся в руках немцев… Можно было бы попытаться выяснить, какого мнения на сей счет придерживается нунций в Берлине, но этот несчастный едва ли способен сейчас хоть что-то утверждать с уверенностью!»[529]
На другой день польский посол представил папе новые сообщения о продолжающихся массовых убийствах евреев на своей родине: «Зверское умерщвление немцами евреев Польши приобрело мрачную известность среди местных жителей». Далее дипломат подробно описывал отправку десятков тысяч евреев в концентрационные лагеря, где их ждала неминуемая гибель. Он заключал: «Можно ожидать, что в течение ближайших месяцев все еврейское население Варшавского гетто, то есть около 300 000 евреев, будет переправлено туда, а те дома, которые находятся в этой части города, будут отданы "арийцам"»[530].
По печальному совпадению, именно когда папа размышлял над ответом американскому президенту, отец Скавицци после очередного возвращения из расположения итальянских войск на Восточном фронте направил понтифику еще один отчет о зверствах: «Массовые убийства привели к почти полному уничтожению здесь евреев, даже детей, в том числе и младенцев… Поговаривают, что убито свыше 2 млн евреев»[531].
Кардинал Мальоне 10 октября наконец передал Титтману ответ папы. В этом неподписанном заявлении признавалось, что сообщения о «суровых мерах, принимаемых против неарийцев» дошли до Святого престола из других источников, однако «до сего времени не представляется возможным подтвердить точность этих сведений». Иными словами, папа последовал совету монсеньора Делл'Аквы: лучше не рисковать и не давать союзникам подтверждений рассказов о том, что нацисты массово уничтожают евреев в Европе, иначе кто-нибудь может открыто сослаться на то, что Ватикан подтвердил обвинение, выдвинутое союзниками. Да и само слово «евреи» лучше не употреблять[532].
Часть третья. Роковые перемены
Глава 24Попытка снять с себя вину
В ночь на 23 октября 1942 г. британские бомбардировщики, волна за волной, ныряли под облака, закрывавшие небо над Генуей на высоте 800 м, и сбрасывали на город сотни фугасных и зажигательных бомб. Лучи двух прожекторов пронизывали небеса, а зенитные пушки на ближайших холмах без особого успеха били по неуловимым целям. Эта атака ознаменовала начало новой фазы воздушной войны, развернутой союзниками: они приступили к «ковровым бомбардировкам», цель которых заключалась в устрашении и деморализации итальянцев. Бомбы взрывались в порту, в центре города и жилых кварталах, они разрушали больницы и церкви. Два дня спустя настал черед Милана. Британские бомбардировщики впервые совершили налет днем. Под бомбами погибло 132 человека. До конца войны Генуя, Милан и Турин подвергались авианалетам союзников: на каждый из них было совершено более 50 рейдов[533].
Помимо такого малоприятного для гитлеровской коалиции поворота событий в это же время на полях сражений произошло еще одно серьезное изменение. В ночь на 23 октября войска союзников под командованием британского генерала Бернарда Монтгомери начали наступление в Египте у города Эль-Аламейн, расположенного в центре Средиземноморского региона страны. В распоряжении Монтгомери было 190 000 человек и более 1000 танков. Ему противостоял немецкий герой войны Эрвин Роммель, имевший в своем распоряжении 116 000 солдат (они входили в состав немецких и итальянских частей) и 540 танков. Наступление Монтгомери началось с массированной артиллерийской подготовки, за которой последовала танковая атака через минные поля, установленные Роммелем. Не прошло и 10 дней, как союзники обратили в бегство войска гитлеровской коалиции, которые к тому времени потеряли половину личного состава.
Но на этом все не закончилось – 8 ноября в наступление на территории двух французских колоний, Марокко и Алжира, пошли американские пехотинцы под командованием генерала Дуайта Эйзенхауэра. Вместе со своими союзниками они быстро разделались с находящимися там немецкими и итальянскими частями. До той поры позиция Франции оставалась неопределенной: было не вполне ясно, на чьей стороне французские войска, расквартированные в Северной Африке. Тот факт, что французские силы, формально подчинявшиеся маршалу Петену и его вишистскому правительству коллаборационистов, не смогли противостоять наступлению союзников, заставил немцев направить собственные войска в юго-восточную часть Франции. Прежде эта большая часть французской территории оставалась под контролем французских войск.