т о ситуации в районе Порта Пиа, где «по адресу виа Номентана 433 несколько сотен лиц, явившихся из периферийных районов [города], напали на пекарню Луиджи Францони и растащили хлеб, муку и макароны общим весом около 800 кг. Прибыв на место происшествия, полицейские арестовали трех человек»[899].
В разгар этого кризиса Ватикан организовал в Риме службу помощи голодающим, развозившую продукты, в которых так отчаянно нуждались горожане. «Шестнадцать небольших ватиканских фургонов с продуктами питания курсируют по Риму», – сообщалось в еще одном полицейском рапорте. На боках каждого красовался герб Ватикана. Составитель доклада, офицер полицейских сил фашистского правительства в Риме, добавил от себя предложение: «Почему бы нам, по согласованию с немецкими властями, не выделить хотя бы 200 таких фургонов для обеспечения города едой и не написать на их бортах "Итальянская социальная республика", чтобы отличаться от тех, на которых написано "Ватикан"?»[900]
Попытки Ватикана доставлять продукты в Рим на судах и грузовиках быстро стали источником конфликта с союзниками, которые во время авианалетов не особенно разбирались, чьи это автоколонны. В ответ на просьбу ватиканских властей не трогать их продуктовые караваны британское Министерство авиации выпустило 21 апреля меморандум, в котором говорилось: «Британское и американское правительства считают, что за снабжение населения Рима продовольствием отвечают так называемая фашистская республиканская администрация и ее немецкие хозяева… Правительство Его Величества и правительство США… к сожалению, не могут принять это предложение»[901].
Узнав об этом решении, Осборн отправил в Лондон резкое послание: «Если я сообщу папе, что правительство Его Величества высоко оценивает его желание спасти население Рима от голодной смерти, но, к сожалению, "по соображениям военного характера" не может его выполнить, то это произведет тягостное впечатление». Римское население, отмечал Осборн, и в самом деле находится на грани голодной смерти и уже сейчас сильно зависит от тех продуктов, которые Ватикану удается ввезти в столицу. «Без поставок муки по морю на ватиканских или каких-либо еще судах голод представляется неизбежным… Если в ближайшее время нам не удастся самим обеспечить Рим мукой или же позволить Ватикану сделать это, мы навлечем на город катастрофу, от которой выиграют лишь немцы»[902].
Дальнейшие просьбы о том, чтобы союзники пропускали ватиканские продовольственные автоколонны и морские конвои, в конце концов вынудили командующего объединенными военно-воздушными силами союзников написать служебную записку под грифом «Совершенно секретно». В ней говорилось: если отдать приказ не трогать колонны грузовиков с ватиканской маркировкой, «это неизбежно приведет к снижению эффективности наших действий против вражеских коммуникаций и к ненужным потерям экипажей самолетов, занимающихся выявлением папских транспортных средств». Командующий отмечал, что союзники близки к полному окружению Рима с суши (на юге), с моря (на западе), с воздуха (на севере и на востоке). Направляя регулярные продовольственные караваны в Рим, «Ватикан… нарушает свой нейтралитет, поскольку он, по сути, подрывает действенность одного из признанных средств осады – взятия измором». Автор записки утверждал, что один из общепризнанных принципов войны гласит: за то, чтобы кормить местное население, отвечает оккупационная военная администрация. Если же окажется, что немцы не могут обеспечить римлян едой, «то уж точно не мы должны помогать им, поскольку это наносит нам двойной вред – устраняет трудности, возникшие у немцев в Риме, и препятствует нашим военным операциям, нацеленным на освобождение Рима»[903].
Между тем немцы продолжали облавы на римских евреев. После первой эсэсовской операции 16 октября 1943 г., когда было схвачено более 1000 человек, в руки оккупантов попали еще многие сотни евреев. По рассказам уцелевших, они жили в постоянном страхе, что их выдадут соседи. И это не случайно – по большей части евреев выдавали осведомители-римляне, которые получали за доносы неплохое вознаграждение[904].
То же самое происходило и в других занятых немцами частях Италии, откуда в нацистские лагеря смерти вывезли еще тысячи евреев. Самыми заметными и уязвимыми фигурами были духовные лидеры еврейских общин Италии. К началу оккупации в стране проживал 21 главный раввин. Девять из них отправили в Освенцим. Во время оккупации основным первичным концентрационным лагерем, куда попадали схваченные евреи, был лагерь Фоссоли в городе Карпи, неподалеку от Модены. Формально этим учреждением руководил итальянский комендант, на самом же деле им заправлял офицер СС. Из Фоссоли евреев периодически отправляли на поездах в лагеря смерти, расположенные в Польше.
Некоторые из пленников так и не доезжали туда. Пасифико Ди-Кастро не было дома 16 октября 1943 г., когда эсэсовцы схватили его жену и семерых детей и отправили их в Освенцим. Позже нашли и Ди-Кастро и отправили в Фоссоли. Там он заболел, не смог выполнить обязательную норму работ и был застрелен охранником. Та же участь постигла престарелого глухого еврея, который на перекличке не ответил «здесь», когда прозвучала его фамилия.
Многие итальянские евреи, которых отправляли в Фоссоли, не подозревали, какая судьба ждет их в конце поездки по железной дороге на север. Пример – Транквильо Сабателли, его жена Энрика и двое из их четырех детей. Семье удалось избежать массовой облавы в Риме 16 октября. Чтобы их не выявили оккупанты, члены семьи решили разделиться. Транквильо скрывался вместе с одним из сыновей, но его нашли и отправили в Фоссоли. Там он узнал, что его жену и другого сына тоже отыскали и отправили в концентрационный лагерь. Двум дочерям все-таки удалось скрыться. Транквильо сумел 16 мая 1944 г. послать из Фоссоли письмо старшей из дочерей незадолго до того, как его вместе с женой и двумя сыновьями увезли в Освенцим:
Дорогая дочь!
Это папа, пишу тебе из Модены, потому что меня сюда перевели из Вероны вместе с Карло, нас доставили в лагерь в Карпи, где я с удивлением и печалью обнаружил маму и Миммо… Теперь всех нас везут в неизвестном направлении, бог весть куда, я думаю, куда-то далеко от Италии. Мы собираемся найти дядю Анджелино. [Брат автора письма, Анджело Сабателли, оказался среди тех, кого схватили в Риме 16 октября и отправили в Освенцим. Оттуда он уже не вернулся.] Умоляю тебя, дорогая дочь, не плачь и будь сильной, заботься о Маре [так звали ее младшую сестру]… Клянусь тебе, мы еще вернемся, и я всегда буду рядом с мамой, как сейчас. Будь сильной… После наших несчастий Господь Бог наконец пожелал, чтобы хотя бы четверо из нас были вместе[905].
В апреле понтифик узнал о беде, постигшей одного из более известных евреев Италии. Марио Сегре, профессор латинской эпиграфики, был ученым с мировым именем. После облавы 16 октября его мать и сестру отправили в Освенцим, где они вскоре погибли. Сам профессор, его жена и их годовалый ребенок нашли убежище в римском Шведском институте. Вскоре на них донес один итальянец, и 5 апреля их арестовали итальянские полицейские и отправили в римскую тюрьму Реджина Чели в ожидании депортации.
Бразильское посольство при Святом престоле направило в Государственный секретариат Ватикана письмо, уведомлявшее об этом аресте. Когда в ведомстве получили его, монсеньор Монтини вывел на полях собственный сокрушенный комментарий: «Профессора Марио Сегре уже передали в руки немцев! С женой и мальчиком!» Единственная надежда (размышлял будущий папа) на то, что удастся убедить Вайцзеккера вмешаться. Вскоре он затронул этот вопрос в беседе с немецким послом. У нас нет записи ответа дипломата, но надо думать, что он отказался брать на себя ответственность за действия своих соотечественников, отправлявших на смерть тысячи итальянских евреев. Профессора Сегре, его жену Ноэми и годовалого сына Марко – всех троих – отправили в итальянский концлагерь Фоссоли, а оттуда – в Освенцим, а там в день прибытия 24 мая – в газовую камеру[906].
В это время Ватикан укрывал у себя 160 беженцев: одних приютили в своих комнатах каноники собора Святого Петра, другие приткнулись в разных уголках того же дома каноников. После февральской попытки выселить этих беженцев (в конце концов понтифика убедили отозвать свое распоряжение) их число не очень выросло. Складывается впечатление, что практически все желающие сумели пробраться на территорию Ватикана, несмотря на попытки ватиканских властей не пускать их. Среди беглецов были аристократы всех мастей, высшие чины итальянских вооруженных сил, судьи, богатые предприниматели. Все они либо разыскивались как иноверцы, либо уклонялись от службы в фашистских военных или государственных структурах.
Своего рода перепись ватиканских беженцев, проведенная 2 июня 1944 г. Государственным секретариатом, выявила «около 40… лиц еврейской национальности, из которых около 15 приняли крещение». Более того, некоторые из них крестились уже после прибытия в Ватикан. Строго говоря, никому из них не полагалось там находиться. Кто-то приехал туда на автомобиле с дипломатическими или ватиканскими номерами, кто-то пробрался из собора Святого Петра в дом каноников через ризницу – помещение, где хранится облачение священнослужителей. Остальные, как разъяснялось в докладе Государственного секретариата, с помощью «уловок, усыпляющих бдительность гвардейцев у ворот Ватикана». По заключению доклада этих людей можно было выдворить с территории Ватикана лишь силой, так как все они знали, что их ждет за его стенами