— Что происходит? — в непонятках интересуюсь я. — Мы же прошли кассу. Сколько я должен за приём?
— Забудьте о деньгах и о кассе, Максим Яковлевич, — присаживаюсь на диван не потому, что я так захотел, а потому что Ангелина Сергеевна буквально усадила меня на него. Ноги не гнутся, тело стало как тугая пружина.
— Ладно, а дальше-то что? Вы нашли что-то серьёзное? Поэтому вы не хотели говорить об этом при Милане? — по-прежнему недоумеваю.
Женщина прочищает горло, стирает со лба лёгкую испарину.
— Чтоб вы понимали, такое на моей практике произошло впервые. Сначала я даже не знала что и делать. Я была в шоке! Милана… она меня просто умоляла, у неё была натуральная истерика, — женщина переполнена различными эмоциями. Она размахивает руками, рубит ими воздух, выпучив ошалелые глаза, а я стараюсь внимательно слушать каждое её слово, но улавливать весь смысл становится сложновато. Я будто бы нахожусь глубоко под водой, где все звуки кажутся глухими и невнятными. Нетипичная реакция меня, мягко говоря, обескураживает. — А я… я не могу вам лгать. Вы порядочный мужчина, к тому же сполна натерпелись за свою жизнь. Я не могу… не могу молчать, вы просто обязаны это знать.
— Не пойму, что знать? — в нетерпении спрашиваю, напрягаясь всем телом. — Прошу вас, скажите прямо, без лишних отступлений. Милана не беременна? Она лгала мне? В этом всё дело?
Ангелина Сергеевна отрицательно мотает головой, выдерживая тягостную паузу.
— Нет, она очень даже беременна.
— Тогда что не так?
Женщина просовывает ладонь в карман халата и достаёт из него свёрнутую в рулон пачку денег. Немой вопрос застывает на моём лице, когда она протягивает эти деньги мне. Сумма немаленькая.
— Что это?
Женщина озирается по сторонам, а затем наклоняется к моему уху и тихонечко говорит:
— Деньги.
— Я вижу, что это деньги, причём даже предположу, что там тысяч сто, не меньше, но зачем они мне?
Склонив голову, она перебирает пальцами купюры, и совершенно точно не желает смотреть на меня. Чертовщина какая-то.
— Сто семнадцать, если быть точнее, — говорит от дрогнувшим голосом, тщательно подбирая слова. — Мне очень жаль, я даже не знаю как вам это преподносить…
— Да сколько можно? Преподнесите уже как-нибудь! — повышаю голос, но понимаю, что перегнул палку, увидев, как она начинает хватать ртом воздух в возмущении. — Извините, просто поймите меня правильно. Я и так весь на нервах, а вы будто нарочно медлите и испытываете моё терпение, которого у меня уже ни черта не осталось.
— Эти деньги мне дала ваша девушка, чтобы я не проболталась вам… — прищуривает глаза, а потом без остановки тараторит, стремительно, как из пулемёта: — Чтобы я не проболталась вам о реальных сроках её беременности.
— А что не так со сроками?
— Реальный срок немного превышает срок, указанный в протоколе, который вы мне высылали на почту.
— То есть как это? — чешу затылок, не соображая.
— В настоящий момент Милана находится на восемнадцатой неделе, — неохотно проговаривает, поджимая губы в тонкую линию. — Она ждёт мальчика.
Я весь покрываюсь дрожью. От макушки до кончиков пальцев. Противный холодок бежит по позвоночнику, голова становится тяжёлой. Тяжело так, что от грузных мыслей я почти скатываюсь с дивана на пол.
— Так значит, у меня будет сын, — по слогам произношу я, но это не точно. Я вообще не понимаю что говорю и что я здесь делаю.
— Максим, вы меня не слышите что ли? — женщина трясёт меня за плечи, возвращая помутившееся сознание в кошмарную реальность. — В письме вы написали, что познакомились с Миланой три месяца назад. Так?
— Всё верно, — кольнуло в груди тупой ржавой иголкой. — Это что же получается…
— Получается, она носит не вашего ребёнка! Мне очень жаль.
Не…моего…? Жаль?
Убью, гадину! — это первая мысль, которая появляется в воспалённой голове.
Мне нисколько не жаль, — следом за ней приходит другая.
Глава 31. Максим
Ни жалости, ни злости, ни малейшего желания как-то проучить и отомстить. Внутри полнейшее равнодушие, превращающееся в пустоту. Но именно в моменты опустошения ты осознаёшь ценность времени. Каждая секунда бесценна, и её цена возрастает тысячекратно, когда понимаешь, что впустую растратил драгоценное время. Всё было зря и только себя я могу винить в этом.
Я благодарен судьбе, что правда вылилась наружу не тогда, когда время превратилось в вечность. Это был всего лишь миг. Мгновение, которое в одночасье стало отвратительнейшим периодом в моей никчёмной жизни.
Жаль… есть то единственное, о чём я искренне сожалею, прокручиваю раз за разом в свой голове и корю себя за это — я подпустил лживую проходимку к самому сокровенному. Впустил в свою семью. Я подорвал доверие своей дочери. Она ведь так старалась принять её, и как мне казалось у неё почти получилось открыться Милане. А моя принцесса как чувствовала, она предупреждала меня.
Папа, эта тётя похожа на "Стервеллу Де Виль". Вдруг она тоже злая, курит без остановки и помешана на шубках? — сказала мне Вася, когда я впервые привёл Милану к нам домой.
Поначалу Вася и на пушечный выстрел не желала приближаться к этой женщине, что напоминала ей известную злодейку из мультиков. Недаром говорят, дети воспринимают окружающее не так как взрослые, они людей насквозь видят и их чутью порой можно позавидовать. Как жаль, что два месяца назад я не прислушался к словам своей малышки. Вот чего мне действительно жаль… Всё остальное — пыль, которую достаточно всего лишь смахнуть, чтобы она больше не напоминала о себе.
Как ни в чём не бывало я благодарю Ангелину Сергеевну за то, что открыла мне глаза на сложившуюся ситуацию. Мне плевать на её сочувствующий взгляд. Я не за сожалением сюда пришёл. Я был готов к нечто подобному. Всю ночь прокладывал дальнейшие ходы в нужную мне сторону.
— Максим Яковлевич, заберите деньги. Я не могу их принять, — Ангелина Сергеевна оглядывается по сторонам, видит, что за нами никто не наблюдает. Подходит ближе и практически всовывает пачку денег мне в карман, а я едва ли не отпрыгиваю от женщины. Ещё чего не хватало!
— Ну уж нет! Я тем более не притронусь к ним. Лучше купите запасы бутилированной воды на эти деньги, если не знаете как ими распорядиться. Хоть какая-то польза от них будет!
Я не грублю, просто хочу, чтобы меня оставили в покое хотя бы на минуту. Я быстро уношу ноги лишь бы Ангелине Сергеевне не пришло в голову запихать грязные деньги мне за шиворот.
Второпях расплачиваюсь у администратора за приём, а затем выхожу из клиники на улицу. Милана стоит у машины. Нагнувшись, она смотрится в боковое зеркало с пассажирской стороны, поправляет свои волосы.
Как часто эта женщина лжёт? Думаю, чаще, чем смотрит на своё отражение в зеркало, — задумываюсь я, стоя неподвижно на крыльце.
— И кого ты там видишь? — говорю я, медленно подбираясь к ней из-за спины, чем застаю Милану врасплох.
— Где? — выдыхает она, растерянно моргая.
— В зеркале.
Милана кокетливо закусывает губу. Думает, так я флиртую с ней.
— Красивую девушку, которая счастлива, что рядом с ней такой мужчина, как ты.
Я надвигаюсь на неё шаг за шагом, как хищник, разве что зубы не скалю. Она пытается обнять меня, но я пресекаю эту попытку, выставив перед ней руку ладонью вверх.
— Ключи сюда, пожалуйста.
И как же мне сложно держать себя в руках, чтобы в эту же самую секунду не послать её далеко и надолго. Внутри всё свербит, приходится даже прикусить язык, чтобы раньше времени не сорвать с лица невинной овечки маску лицемерия.
— Слушай, дорогой, а может съездим в свадебный дом мадемуазель Пьерри? Посмотрим, как там моё платье поживает, а то вдруг я располнела за эту неделю? — игриво воркует, вкладывая в мою руку брелок от машины.
Конечно, располнела. Ты же только вчера была на одиннадцатой неделе беременности, а сегодня проснулась сразу на девятнадцатой. Мне бы такие сумасшедшие скорости.
Дурочка верит, что это она всех одурачила. Она наивно полагает, что успела занять почётное место на пьедестале и пока я не смею рушить её розовые мечты. Так она слишком легко отделается, а я хочу растянуть удовольствие на максимум. Если и рассеивать радужный туман лжи, который окутал её с головой, то постепенно.
— Мне по барабану как поживает твоё идиотское платье, но могу подбросить тебя, если тебе это действительно интересно, — безэмоционально отвечаю и сажусь за руль. — И да…
— Что, да?
— Ты располнела. По виду и не скажешь, что ты всего лишь на одиннадцатой неделе.
— Ой, шутник, — гладит меня по ноге, сжимает бедро, поднимаясь вверх, но ноль эмоций, нигде не шевелится даже. — А ты разве не поедешь со мной? Мы могли бы…
— Нет, — обрываю я её, пресекая полёт фантазии. — У меня неожиданно нарисовались кое-какие дела.
— И какие же? — придвигается ко мне, выпячивая свои губы для поцелуя, но я отстраняюсь от неё к окну. — Что с тобой?
— А что со мной? — сухо бросаю с каменным выражением, выруливая в сторону дома. — По-моему всё просто отлично. Разве ты не видишь, как я счастлив?
— Я тоже безумно рада, что наш малыш весь в папочку пошёл. Такой же здоровый и крепкий.
Резко даю по тормозам. Не была бы Милана пристёгнута, то велика вероятность, что она размозжила бы себе нос о панель.
— Лишь бы он был терпеливым и не родился раньше срока, — ехидно говорю я, и не пытаясь скрыть от неё свою насмешливую физиономию, а она будто и не понимает, что так я подкалываю её.
— Ерунда, — отмахивается она, тряхнув головой. — Сейчас и пятимесячных малышей выхаживают. Мама мне говорила, что в нашей семье у женщин предрасположенность к преждевременным родам. Я вот тоже родилась на пять недель раньше. Так, что если наш малыш и родится раньше срока, то с ним в любом случае будет всё хорошо. На Ангелину Сергеевну можно положиться. Она суперская.