— Глупышка, — наступает на меня, ловит в охапку и настойчиво прижимает к сердцу, обездвиживая полностью. — Разве важно, каким образом мне досталось это помещение? Нет, конечно же! Важно лишь то, что после того, как ты поделилась со мной своими мечтами, я думал о тебе всякий раз, проезжая мимо него. Оно долгое время пустовало, я решил воспользоваться этим, только и всего. Что плохого в том, что я решил исполнить твою мечту? Я выбрал тебя и в моих силах сделать тебя счастливой, сделать так, чтобы жизнь приносила тебе удовольствие.
— Ты считаешь, что я несчастлива сейчас?
— Ты не слышишь меня! Нет! Я не считаю тебя несчастной. Просто пойми меня правильно, я хочу, чтобы ты жила для себя и занялась тем, что тебе по-настоящему нравится.
Не пойму ни черта! Ум за разум заходит от такой неслыханной щедрости. Как тут справиться с эмоциями, когда мне никто и никогда не делал таких щедрых подарков. Это не телефон и далеко не дизайнерская вещь…
Это целое здание, вашу мамашу! И за какие, спрашивается, заслуги?
В мучительной неловкости и с пожирающим меня изнутри сожалением я твёрдо и уверенно проговариваю:
— Максим, ты меня, конечно, извини, но не могу я принять такой подарок! Это чересчур для меня.
Максим больше не предпринимает попыток возразить мне. Он сердито хмурит лоб и утвердительно кивает, принимая мои слова как данность. Гордо разворачивается на пятках и удаляется от меня в сторону выхода. Мне становится зябко оттого, что я разочаровала его. Я огорчила его своим резким тоном.
— Хорошо! Так и быть, ты меня уговорила, — холодно бросает. — Тогда пока не поздно, сделаю из этого помещения бар. На этой улице как раз не хватает достойного питейного заведения.
Колючий мороз от его сдержанного и спокойного тона пробирает меня до глубины души. Ну не умею я принимать подарки. Мысли о том, что я всего этого недостойна, не дают мне правильно оценивать ситуацию. Я задела его, а он ведь просто хотел сделать мне приятно.
Меня будто молнией шарахает и я тут же срываюсь за ним вдогонку.
— Бар? Ну уж нет! Никакого бара!
Максим резко останавливается, смотрит на меня из-за своего плеча, заламывая бровь. Во взгляде всё та же строгость, но крупица надежды смягчает его.
— Не понял?
Если он хочет сделать меня счастливой, то я не должна препятствовать этому. Я тоже хочу видеть перед собой счастливейшего человека. Если он желает исполнить мою мечту, то я должна позволить ему это сделать. Это ведь совсем не сложно.
Медленно, шаг за шагом приближаюсь к нему, беру его руки в свои. Они тёплые. Прикосновение действует на меня как целительный бальзам, придаёт уверенность.
— Не будет здесь никакого бара!
— Тогда что ты предлагаешь? Давай подумаем? — он упрямится мне назло. Я потерплю ради него, ведь я заслужила. Пусть выговорится. — Неужели кружок по макраме? О! А может быть, тренажёрный клуб? Нет? Тогда как ты смотришь на кальянную? Решай быстрее, потому что уже завтра сюда привезут всё необходимое оборудование.
— Студия! Я хочу, чтобы здесь была студия танцев! — выпаливаю я громко, гордо вздёрнув нос.
Не проходит и секунды, как Максим расслабляется внешне. Ясные глаза смотрят на меня с добродушным коварством. Он ширит довольную улыбку, от которой я без ума. Как оказалось, излишняя строгость была всего лишь маской, самой настоящей провокацией. И ведь сработало! Я повелась!
— Вот это уже другое дело, — он подхватывает меня на руки и закручивает вокруг себя. — Как знал, что подействует!
— А я вот даже не догадывалась. Похоже, ты и впрямь знаешь меня лучше, чем я сама.
— Скажу даже больше, меня не покидает ощущение, будто я знаю тебя всю свою жизнь. Ну, или большую её часть.
С этими словами Максим ставит меня на паркет, гладит по волосам. Он осыпает быстрыми поцелуями мои разрумяненные щёки, пока я пытаюсь угомонить своё сердце, колотящееся внутри так, будто оно вот-вот разорвёт мою грудную клетку. Максим счастлив, а у меня дух захватывает от того, что смогла справиться с собой и осчастливить его.
— Спасибо, Максим, — я вдруг робею, ведь никогда в жизни ещё не говорила подобных слов, которые собираюсь сейчас сказать.
— Что такое? Ты снова чем-то недовольна? — поднимает моё лицо, ухватившись за подбородок.
С замиранием сердца я смотрю в глубину его глаз. Этот взгляд… Он стал для меня чем-то особенным… чем-то родным. Его глаза становятся последним, что я вижу перед сном, и первое, что вижу, когда просыпаюсь.
Я собираю всю волю в кулак.
— Нет, Максим. Просто… просто, — вдыхаю глубоко и, задержав дыхание, тихо, но уверенно произношу: — Наверное, я люблю тебя.
Зажмуриваюсь на всякий случай, чтобы не видеть лица Максима. Я боюсь увидеть в нём совсем не то, что хотела бы.
Я переживаю, что мои чувства к нему так и останутся не взаимными. Я боюсь, что он сочтёт меня маленькой дурочкой, которая вместо того, чтобы поблагодарить за столь дорогой подарок, решила всё испортить и навязать свои чувства, которые ему никуда не упёрлись.
Как я и предполагала, ответа никакого не следует. Я открываю один глаз, следом и другой.
Максим в смятении. Ему нечего сказать, а меня разрывает внутри. Я хотела бы кричать во весь голос о своих чувствах, а должна теперь удерживать их в себе.
Так и знала! Рано, слишком рано.
— Прости, я совсем не то хотела… — всхлипываю я, а он легонько зажимает мой рот ладонью, но сам молчит. Скорее всего, подбирает слова, чтобы сильно не обидеть меня.
Но я и не собиралась обижаться на него. Я примерно представляла, что у взрослого мужчины чувства и прочие слащавые сантименты стоят далеко не на первом месте. Я знала, просто хотела признаться ему именно сейчас. Мне казалось, что момент настал, я боялась упустить его. Было сложно сдерживать себя, а сейчас я чувствую небывалое облегчение. Мне стало намного легче от того, что я сняла с себя этот груз. Но лёгкость во мне испаряется, мгновенно превращаясь в пустынную пустоту. Над головой теперь нависает тяжёлое грозовое облако, сотканное из огорчения и уныния.
— Марин, послушай, — с виноватым видом выдыхает он и натирает свой наморщенный лоб, на котором выступила испарина. — Безусловно, мне приятно слышать подобные слова от такой девушки, как ты, но не кажется ли тебе, что ты слегка поспешила?
Вот и всё…
Максим собственноручно вогнал в моё сердце ядовитый клинок.
С какой лёгкостью он смог вознести меня ввысь и с такой же лёгкостью ему удалось разбить все мои мечты о землю.
Я ожидала всего, но только не этого.
Как же больно это слышать…
Глава 41. Надя
Марина, Марина, Марина…
Голос звучит пушечным громом в моей голове, отдавая болезненными спазмами в виски…
Одно слово открыло мне глаза на истину… Одно слово смогло расставить всё по своим местам.
— К-как? Как ты сказал? — переспрашиваю, в душе надеясь, что из-за волнения я неправильно расслышала Максима.
— Я веду к тому, что ты могла принять любовь за что-то другое. Такое же чистое и светлое чувство, но не настолько глубокое. Ты так молода, и…
Ну всё! Достаточно!
Мне тошно слышать подобную глупость. Я не выдерживаю и выставляю руку вперёд, прямо перед его лицом, пресекая всякие попытки схоронить мои возникшие чувства к нему.
Я уже успела тысячекратно пожалеть о том, что призналась ему в любви. Дурочка зачем-то открыла ему сердце, захотела впустить его в свою жизнь, а он в ответ не придумал ничего лучше, чем унизить меня. Он растоптал меня, но сам ещё не осознаёт это.
— Ты назвал меня… другим именем, — мне хочется забиться в угол и реветь, драть глотку в отчаянии, но могу я лишь бессвязно бормотать, задыхаясь от того, насколько сильно щемит в груди.
— О… Разве? — округляет он глаза в удивлении.
— Да, Максим. Ты только что назвал меня Мариной…
Максим застывает на месте. Лишь его бегающий взгляд, мгновенно ставший пустым и бесцветным, говорит о том, что передо мной стоит живой человек. Он меняется в лице. Теперь я вижу как ему действительно неприятно… самому гадко от того, что не смог проконтролировать поток собственных же мыслей. Он открывает рот, а слов попросту не находит.
Максим дёргается в мою сторону и я снова выставляю руку, не давая ему шанса приблизиться ко мне.
— Это не простая случайность, ведь так? Что-то большее кроется в этом имени? Просто ответь мне… — молю я.
Я желаю знать правду, и где-то в глубоко в сердце всё ещё на что-то надеюсь. Надеюсь, что это была слуховая иллюзия.
Но ни черта подобного. Максим поджимает губы в плотную тонкую линию, демонстрируя мне сочувствующий вид. Без слов он даёт понять мне, что я понапрасну надеюсь.
— Боже, Надя… — взывает он к небесам, пройдясь ладонью по лицу так, словно он желает содрать с него кожу. Ему совестно, но ничего с этим он поделать не может. — Ну ошибся, я… всякое бывает! Я вовсе не хотел тебя как-то задеть этим… Это случайность. Ничего незначащая случайность. Извини, я правда очень жалею, что так глупо вышло.
Как бы я хотела поверить в то, что он не живет своим прошлым… Как бы хотела верить, что в моих силах затмить его былую любовь. Я хотела бы… Очень, но я не могу тягаться с призраками. Это не в моих силах.
— Ты злишься на меня? — он тянется ко мне, желая обнять.
И я, наверное, позволила бы ему вывести своей лаской из моей памяти такой неприятный момент, если бы телефон в моей сумочке не затрезвонил.
Момент безвозвратно упущен. Я вздрагиваю, а Максим отступает. Погрузив руки в карманы брюк, он сверлит своим тяжёлым взглядом мою сумочку, в которой разрывается телефон, но не до него мне сейчас.
Мелодия продолжает действовать мне на нервы, пока я не сбрасываю вызов.
Мама с завидным упорством снова перезванивает.
— Ответь на звонок, — строго проговаривает Максим, отходя к панорамному окну, выходящему на центральную улицу.