«Ай, руки затекли!»
Когда я начала переворачиваться, чтобы сменить позу, в кармане что-то зашуршало.
«Ах да! Кулон отца».
Я положила закладку между страницами и достала из кармана кулон. Камень и его оправа блестели в солнечных лучах.
«Может, просто оставить его себе? Выглядит дорого…»
Моя природная жадность часто брала верх, но мне совсем не хотелось навлечь на себя отцовский гнев за то, что я присвоила что-то из его вещей.
«Он проводит в кабинете больше времени, чем где-либо еще… Значит, нужно идти туда».
Я выскользнула из спальни и двинулась по длинному, узкому коридору, украшенному всевозможными вензелями, картинами и статуями.
«Здесь всегда необыкновенно чисто. Наверное, бороться с пылью в масштабах особняка очень непросто».
Белоснежные мраморные полы безупречны! Казалось, служанки без устали и перерывов подметали их и натирали.
«А им приходится нелегко».
Увидев блестящие доспехи, я аж вздрогнула. Может, их натерли тем самым полиролем, который я купила в лавке? Ну а куда еще девать столько полироля…
С этими мыслями я продолжила шагать в сторону кабинета. И почти достигла цели.
— Даже не пытайтесь меня переубедить!
Я замерла возле колонны, услышав голоса, доносящиеся из-за угла. Ага, там кто-то спорит!
«Какой знакомый голос. Это кто-то из слуг?»
Следом я отчетливо услышала и собеседника:
— Я не переубеждаю, а предупреждаю.
Меня словно окатило холодной водой. Голос отца я узнаю из тысячи.
В голове тут же созрел вопрос.
«С кем же он так долго разговаривает, да еще в таком тоне?»
Даже дворецкий Дерек никогда не задерживаться в кабинете больше часа. А незнакомец был здесь с обеда, что означало одно: их беседа длилась уже пять часов.
«То, что встреча еще продолжается, само по себе уже граничит с чудом».
Внезапно двери в соседнюю комнату со скрипом отворились.
Я быстро вжалась в угол, чтобы остаться незамеченной. К счастью, колонна прекрасно скрывала меня от посторонних.
«Мне повезло оказаться именно тут. Меня же не видно?»
Осторожно выглянув из укрытия, я увидела отца и спину человека в черной мантии.
«Ого! Какой высокий!»
Он был выше отца и довольно хорошо сложен.
«Но я вроде бы где-то его уже видела…»
Пока я продолжала его разглядывать, незнакомец сухо произнес:
— В этом нет необходимости.
Я резко отпрянула от стены и выдохнула.
«Ух ты… Потрясающе».
Мужской красотой меня не удивишь. Отец был просто великолепным, поэтому другие мужчины на его фоне блекли.
Но когда я увидела незнакомца, то… невольно ахнула. Он оказался восхитительно красив.
Его внешность выходила за рамки обычного: роскошные черные волосы, алые глаза с ледяным блеском и точеные, но удивительно изящные черты лица. Это была не просто красота, он выглядел как произведение искусства, над которым трудился лучший мастер.
«Удивительно… Никто раньше не мог затмить моего отца».
Оба они казались холодными, однако их аура сильно различалась. Если от моего отца веяло стужей и бесстрастной проницательностью, то от незнакомца — чем-то темным и даже опасным.
«Но кто он такой? Мы не представлены, но, пожалуй, уже встречались…»
Я присмотрелась внимательнее.
«Одежда, не сковывающая движения, мантия с капюшоном и двуручный меч за спиной…»
Судя по всему, он не был обычным рыцарем или солдатом, раз носил такой большой меч. Для сражения в строю нужно плотное построение, и длинный, широкий клинок скорее навредит соратникам.
Назвать визитера вором или убийцей тоже было сложно. Темные дела требуют скрытности, а затеряться в толпе и не привлечь к себе лишнего внимания с таким мечом невозможно.
В итоге я сумела придумать ему лишь два рода занятий: либо он наемник, либо странствующий воин, имеющий право на свободное ношение подобного оружия.
Отец похлопал его по плечу.
— Макс.
«Значит, его зовут Макс? Кто он? Они так близки, что отец обращается к нему по имени?»
Я продолжала смотреть на этих двоих и строить догадки.
Внезапно отец повернул голову.
Я быстро юркнула за колонну.
«Ой, чуть не попалась!»
И вдруг осознала абсурдность ситуации.
«А чего я вообще прячусь?»
Пока я задавалась этим вопросом, отец заговорил:
— Искусство владения мечом создано для того, чтобы защищать тех, кто нам дорог, а не для бессмысленного кровопролития. Однако ты, похоже, забыл эту простую истину.
Суровый голос отца заставил меня вздрогнуть.
Но незнакомец оставался спокоен.
— Я прекрасно помню об этом. Но разве это оправдывает слабость?
Слово «слабость» вызвало у меня горькую усмешку.
«Все мои слабости и недостатки… Именно они сделали меня ненужной — даже собственному отцу…»
Ведь это из-за моих изъянов отец отверг меня, а потом рухнули отношения с Михаилом… Конечно, сейчас мне уже не больно. Но я чувствую себя жалкой всякий раз, когда вспоминаю, кем была раньше… Мое прошлое нагоняет на меня лишь грусть.
Я тяжело вздохнула.
— Слабость закаляет. И человек становится сильнее, когда у него есть кого защищать.
Кстати, что за слабость закалила отца? Он точно знает, о чем говорит. И что же — или кого — он так яростно защищает?
Статус, почет, ценные кадры. Папа всегда занят своими делами. И работой. Да, безусловно, речь именно об этом.
«Гадать нет смысла. Но с ними-то все точно будет в порядке… В отличие от меня — родной дочери, которую он уже обрекал на верную гибель…»
— Учитель, — голос красавца прервал мои раздумья, заставив округлить глаза.
«Что? Учитель? Отец ни разу не обмолвился о том, что у него есть ученик…»
Пораженная неожиданным открытием, я высунула голову из укрытия.
— У меня нет желания выслушивать ваши нравоучения. Я ухожу, — заявил незнакомец так прямолинейно и резко, что на его фоне отец даже стал казаться образцом любезности.
«Как можно быть таким грубым?»
— Когда-нибудь и ты найдешь того, кого тебе захочется защитить. Полагаю, тогда ты поймешь…
Никогда прежде я не слышала, чтобы отец был таким эмоциональным и разговаривал с кем-либо так участливо. Я невольно прикусила нижнюю губу, однако тотчас взяла себя в руки.
«Нечего расстраиваться. Я уже все для себя решила».
Впереди меня ждала долгая жизнь, и я не хотела тратить ее на бессмысленные переживания о застарелых обидах и душевных ранах.
«Судьба бросает мне вызов — и я готова его принять».
Я давно поставила крест на наших отношениях с отцом и перестала надеяться на родительскую любовь. Его слова больше меня не ранили. Нас уже ничего не связывало.
Однако сейчас шрамы на сердце будто снова кровоточили.
— Не знаю, как насчет того, кого мне захочется защищать… Зато, похоже, я заметил у вас затаившуюся мышь.
Как только я услышала это ужасное слово, пробудившее во мне страх, мой рассудок помутился.
«А-а-а-а?! Чего?! Он сказал “мышь”?»
По спине побежали мурашки. Все разумные мысли покинули меня, отступив перед одной назойливой.
«Где? Где она?!»
Я оцепенела и зажмурилась, не в силах двинуться с места. Страшно было даже представить, что это ужасное существо где-то рядом.
— Сейчас мы ее поймаем.
Я закивала.
«Да. Да! Прошу, пожалуйста! Поймайте ее!»
Однако отец возразил:
— Не нужно.
Моему негодованию не было предела.
«Отец, да что с вами такое?!»
Мой мысленный протест прервали голоса:
— Почему? Вы знакомы?
— Именно.
«А? О чем это он?»
Не ожидала услышать, что отец знаком с какой-то местной мышью. Но ничто не могло меня удивить. Я вдруг вспомнила, что весь этот мир — выдумка, ведь я героиня романа.
«Ну а что? В сказках люди часто общаются с животными. К тому же папа — очень влиятельный человек. Я бы точно не удивилась, узнав, что он заставил какую-то зверушку с ним поговорить, если ему это было необходимо. А может, они и вовсе болтают о какой-то домашней мышке, которая давно живет в нашем имении, и отец успел к ней привязаться…»
Я пыталась найти всему логичное объяснение, но проблема оставалась проблемой.
«Я терпеть не могу мышей!»
В прошлой жизни, работая на полставки в продуктовом магазине, я видела на складе мышь размером с мое предплечье. Конечно, заметив меня, грызун молниеносно прятался, однако с тех пор я боялась заходить в подсобку.
Проблема решилась, когда я оттуда уволилась. Но беда пришла, откуда ее не ждали. В моем доме тоже завелись мыши. По пути домой, в коридорах, подъезде и даже моей комнате — везде меня поджидала хвостатая опасность. Более того, кто знает, вдруг они грызли мою еду, пока меня не было поблизости?!
«Какой ужас!»
Но я почему-то почувствовала внезапный прилив отваги.
«Если ее не остановить сейчас, наш особняк заполонят мыши!»
Хоть у меня и нет никаких полномочий, я первая леди этого дома, ведь моя матушка давно покинула нас. Так что я имела веские причины избавиться от мышей.
«Я сейчас же попрошу отца принять меры!»
— Если ты посмеешь хоть пальцем ее тронуть… пеняй на себя, — зловеще процедил отец.
Его слова остудили мой пыл. И я сразу же передумала.
«Вернусь-ка я в комнату. Ха-ха. Мне еще жизнь дорога!»
Я сжала кулон в руке и бросилась в свои покои.
Стоило Джубелиан удалиться, как напряженная атмосфера рассеялась.
«Эти шаги меня так раздражают».
Молодой человек нахмурился, не в силах понять причину своего недовольства.
— Макс!
Он мгновенно повернулся к учителю.
— Да?
— Ты прекрасно знал, кто скрывается за колонной, однако осмелился называть ее так? — Тон был привычно ледяным, но взгляд выдавал тщательно подавляемую ярость. Наставник практически никогда не снимал холодную маску безразличия.
— Нет, я не увидел. Слишком темно.
На свете был один-единственный человек, из-за которого герцог мог так переживать. И Макс, конечно, догадывался, кто притаился за колонной, но признаваться не спешил.