«Я должен поговорить с императором».
Почувствовав назревающий кризис в имперских делах, первый министр направился во дворец, чтобы встретиться с правителем.
— Ваше величество, вы намерены держать его во дворце и дальше?
Император поднял бровь в ответ на вопрос первого министра.
— Разве может быть иначе? Он лучший охотник во всей Империи, ему нет равных.
В голосе императора звучал гнев: неприязнь к герцогу Флойену была очевидна, и министр вздохнул.
— Вы, безусловно, правы, ваше величество, один вид герцога Флойена обратит в бегство любого, и вы можете спать спокойно. Однако…
«Удерживая здесь герцога, он пытается угнаться за двумя зайцами…»
Министр отбросил эту мысль, едва она промелькнула в голове, и продолжил:
— Удерживая его, мы рискуем вызвать бурю возмущения в рядах подданных. Может, стоит придумать какую-то ловушку, чтобы поймать предателя, вместо того чтобы попусту отдавать бессмысленные приказы Флойену?
Несмотря на дельный совет, император помрачнел. Первому министру не пристало давать советы монарху.
— Меня не интересует ваше мнение. Я сам разберусь.
— Но… — хотел было переубедить его министр.
— Ступайте, герцог Элиос.
Тот вновь обреченно вздохнул.
— Былая слава вашего величества запятнана событиями прошлого, и теперь к ней снова подбирается тень. Если вы хотите держать в узде герцога Флойена, придется вернуть наследного принца во дворец. — Закончив, он склонил голову. — Прошу вас, ваше величество, будьте благоразумны.
Стоило первому министру покинуть тронный зал, как император скривился.
«Он смеет меня поучать, хотя не видит дальше собственного носа…»
Император опустил взгляд на перстень, красующийся на указательном пальце правой руки. Выгравированное око Цирцеи — древнегреческой волшебницы — было символом императорской власти, сам же перстень считался национальным сокровищем. Его создал великий архимаг и первый правитель государства.
Император, замыслив недоброе, ехидно улыбнулся.
«Пока перстень у меня, Флойен не посмеет ослушаться».
Тем временем Регис мирно дремал, примостившись прямо на дереве, которое росло во внутреннем дворе императорского дворца. Птичка, искавшая место для отдыха, приземлилась на его плечо, но он даже не вздрогнул. Пташка несколько раз подпрыгнула, ей, кажется, понравилась такая «жердочка», поэтому она успокоилась и вскоре уснула.
Атмосфера была настолько безмятежной, что казалось, будто стражи дворца наслаждаются простым выходным днем, а не находятся в состоянии полной боевой готовности. Легкий ветерок взъерошил волосы Региса, он медленно открыл глаза.
«Сюда кто-то идет…»
Регис сосредоточился на человеке, приближавшемся к центральной лестнице, ведущей во дворец.
Но уже вскоре беспечно зевнул.
«А-а-а, это Рой».
И легонько ткнул себя в плечо, где сидела птица.
— Давай, кыш отсюда!
Птичка возмущенно зачирикала, но голос Региса был тверд:
— Ну уж нет. Дочка боится мелкой живности, поэтому тебе, братец, лучше улетать.
Птаха с тоской посмотрела на Региса, однако расправила крылышки и упорхнула.
«Отдых подошел к концу, пора спускаться».
Герцог резко спрыгнул, чем изрядно удивил Роя, который как раз подошел к дереву.
— Вот вы где.
— Что стряслось?
— Э-э-э… У меня есть новости из поместья Флойен, я хотел бы их вам передать…
— Говори же.
Рой замялся, ведь герцог, по обыкновению, перебил его на полуслове. Если бы не это, он бы уже все рассказал.
— Это касается леди Джубелиан.
— Джубель? Что-то с моей дочерью?! — Обычно Регис был немногословен, однако сейчас, когда речь шла о его единственной дочери, он не мог сдержаться.
— Нет, ничего не случилось. Вы не так поняли. Просто леди Джубелиан очень обеспокоена вашим длительным отсутствием.
Холодные глаза герцога вдруг блеснули.
«Джубель… искала меня?»
Уголок красиво очерченного рта герцога Флойена медленно приподнялся.
«Я сплю? Герцог сейчас что, улыбается?»
После минутного замешательства Рой передал все, что услышал от гонца.
— Кроме того, леди Джубелиан сказала, что неважно себя чувствует, и не выходит из комнаты. Полагаю, она действительно обеспокоена.
Улыбка исчезла с лица герцога даже прежде, чем Рой успел замолчать.
— Ладно, пора прекращать этот скучный спектакль. — Суровый взгляд герцога устремился на окна императора.
Я покосилась на трехместный диван, где развалился ученик моего отца.
«А он хорошо устроился».
Наступил четвертый день нашего знакомства. Мои покои были весьма просторными, здесь была ванная комната с отдельным туалетом, поэтому такое соседство не доставляло особого дискомфорта. Единственным неудобством оказался приход служанок. Они приносили еду, а также должны были прибираться. Вот тогда нам приходилось соблюдать все меры предосторожности.
Но сейчас проблема была не в этом.
«Разлегся на моем любимом месте для полуденного отдыха!»
Поскольку наглец занял мой уютный диван, мне не удалось заняться привычным делом. Но и намекнуть, чтобы он убирался, я не могла, поэтому молча стояла и смотрела.
— Ну что еще?
Я тихо вздохнула, когда он вопросительно уставился в ответ, ожидая, что я выложу ему все как есть.
— Ну… я… Ты выглядишь таким расслабленным.
Его брови сдвинулись, парень томно опустил взгляд.
— Да не сказал бы.
Я поперхнулась от возмущения.
«Я ему любимое место от сердца отрываю, чтобы услышать такое?.. Что ему не слишком-то удобно?»
Я повернулась к окну: солнце уже клонилось к горизонту.
«А зачем, интересно, ему понадобился мой отец?»
Пока я обдумывала варианты ответа, посматривая на парня, он заговорил:
— Почему ты продолжаешь пялиться на меня?
— Ну… А у вас с моим отцом хорошие отношения?
Вот и удобный момент, чтобы кое-что выяснить!
Однако, прежде чем ответить, он выдержал паузу.
— Хм… плохими бы я их не назвал.
Я усмехнулась.
«Ну конечно».
Наблюдая в тот день за ними, я была обескуражена. Таким отец не представал передо мной никогда. Выражение лица, теплый тон — все было настолько незнакомо, что казалось, будто это совершенно другой человек.
«Мне еще нужно вернуть отцу кулон и подарить запонки… Хотя перспектива встречи с ним совсем не радует».
Погрузившись в раздумья, я поняла, что совсем не знаю вкусов отца. А вдруг он возненавидит мой подарок? Допустим, я вручу ему запонки, а он сразу же выбросит их. Это разобьет мне сердце, несмотря на то, что я стараюсь быть сдержанной и отстраненной.
«Это же ученик отца. Значит, ему должны быть известны предпочтения наставника».
С этой мыслью я решилась обратиться к нему:
— Послушай…
Он сверкнул своими ярко-алыми глазами, и я пожалела, что открыла рот.
«Похоже, он ни за что мне не ответит».
— Когда надумаешь, что хотела, позовешь. Ненавижу попусту тратить время…
Манер ему по-прежнему недоставало, но в голосе не было ни капли прежней колкости. И в итоге я спросила:
— Как ты считаешь, запонки — хороший подарок?
Он нахмурился и повторил следом за мной:
— Подарок?
Я не могла не заметить, какой убийственный блеск появился в его глазах.
«Неужели он так сильно не любит запонки? Что в них такого? Откуда столько отвращения?»
Запонки обычно преподносят возлюбленным, поэтому вопрос Джубелиан напомнил Максу о Михаиле, к которому девушка пылала страстью.
— Кому ты собираешься их дарить? — прямо спросил Макс.
Она замешкалась и пробормотала:
— Как кому? Ты и сам прекрасно знаешь.
Ответ его обескуражил. Макс почувствовал, что настроение резко испортилось.
«Неужели эта дурында снова решила сойтись с Михаилом?»
Макс всегда старался не показывать эмоций, чтобы не казаться слабым. Но сейчас его лицо невольно исказилось от ярости.
— Ты хочешь сделать подарок такому человеку, как он?..
Глаза девушки, которые все это время оставались спокойными, вдруг похолодели. А потом она заговорила на повышенных тонах, чтобы было нехарактерно для нее:
— Не слишком ли ты груб в своих выражениях?
Макса не интересовали окружающие, поэтому он не стал бы тратить ни минуты на глупые советы. Но его очень задевало, что она расстраивается и защищает гаденыша Михаила, а еще больше, что он, Макс, все же решился поддерживать этот скользкий разговор.
Юноша почувствовал, как желудок скрутило в узел.
«Я о тебе беспокоюсь, а ты все равно встаешь на его сторону?»
Им овладевал гнев. Макс процедил:
— Привязываться к такому равнодушному и эгоистичному человеку… Разве у тебя нет ни капли самоуважения?
Любопытно, что теперь она ответит? У нее вообще найдется хоть какой-нибудь аргумент, чтобы в очередной раз выгородить Михаила?
Реакция Джубелиан поразила Макса до глубины души: девушка стала очень серьезной и побелела как полотно. Еще никогда прежде он не жалел о том, что оскорбил кого-то, но внезапно ощутил болезненный укол в груди.
«Что за черт?»
Он поморщился от неприятного ощущения. Юноша был действительно зол, но почему-то не мог перестать о ней беспокоиться.
Макс не мог оторвать от нее взгляд.
Стоило ей заговорить, и все как рукой сняло.
— Я вовсе не привязываюсь к нему, а просто хочу сделать приятное, чтобы попытаться найти общий язык. Он же мой отец.
Как только она умолкла, алые глаза, которые все это время свирепо смотрели на Джубелиан, хаотично забегали.
— То есть ты имела в виду отца? Герцога Флойена? — уточнил Макс.
Джубелиан недовольно свела брови.
— А о ком еще, по-твоему, я могла говорить?!
Стоило ей это произнести, плохое настроение Макса испарилось в мгновение ока. Парень был заинтригован.
«Она даже не представляет, как отец дорожит ею!»
Ее бурная реакция на его недавнее ошибочное замечание — ведь Макс подразумевал Михаила, а не герцога Флойена, — означала лишь одно: их отношения с отцом отнюдь такие гладкие, как можно предположить.