да не было любимого, и это так несправедливо по отношению к ней, слишком несправедливо по отношению к такой замечательной девушке, несправедливо по отношению к сестре! Чжан Даминь разрыдался как деревенская баба. Глядя на бледный и печальный профиль сестры, он рыдал так, что лишился чувств, напугав Чжан Сяошу.
Уже потом коллеги из девятой больницы судачили о том, что Чжан Сыминь очень красивая, откуда же у неё такой братец, маленький, как глиняный горшок. А некоторые говорили: кто этот человек, наверняка её двоюродный братец из деревни, плакал, как идиот? Чжан Даминь действительно опозорился, прелестная и несчастливая передовик труда тихо ушла под мощный и грубый плач старшего брата. Брат виноват перед ней.
Представитель компании, занимавшейся сносом, пришёл к ним в дом, сначала отвесил поклон живым, потом поклонился фотографии умершей, затем сказал: выражаем искреннее сочувствие вашему горю, примите соболезнования, сядем, подпишем договор. Чжан Даминь замер: какой договор подпишем? Разве не подписали уже?
— То был проект, не считается.
— Не надо говорить, подписывать, так подписывать, где подписывать?
— …вот здесь.
— Минуточку… когда это три комнаты пре-пре-пре-превратились… превратились в д-д-д-две! …твою мать! Мы её ещё не выписали! Прах моей сестры ещё не остыл!
Никто не препятствовал ему, и Чжан Даминь ударил этого молокососа в костюме. Соседи были поражены. Чжан Даминь с ножом для рубки овощей гонялся по двору за метавшимся в разные стороны парнем из компании по сносу зданий, тот бегал так быстро, что потерял ботинки. Разве это похоже на Даминя? Когда его ударили по голове кирпичом, он и то не дал сдачи, а что с ним сегодня случилось? А, ясно, у него душа болит из-за сестры, это такой удар!
В день принудительного сноса домов Чжан Даминь обхватил гранатовое дерево и не отпускал. Бульдозер уже снёс комнатку, а он всё висел на дереве, размахивая руками, как упрямая, несообразительная обезьяна. Он страстно и со слезами говорил, как мятежный бунтарь: моя сестра уже и диван выбрала, моя сестра и обои выбрала, моя сестра и занавески выбрала, моя сестра… Вы не можете с ней так поступить! Верните комнату моей сестре! Товарищи, моей сестре и после смерти нет покоя!
Человек, занимавшийся принудительным сносом, нисколько не рассердился, он спокойно подошёл к Чжан Даминю и посмеялся над ним: тут живым людям квартир не хватает, а вы мёртвой хотите целую комнату, и не мечтайте! Сейчас тебя снимем, чтоб ты очнулся! Пятеро или шестеро парней вцепились в руки и ноги Чжан Даминя и стащили его вниз. Чжан Даминь не нашёл иного выхода, как сжечь все мосты, и заверещал как резаный.
— Вы не можете отнять комнату моей сестры! Верните мне трёхкомнатную квартиру! Это гранатовое дерево посадил мой отец, вы не можете его уничтожить! Верните мне трёхкомнатную квартиру! Разрешите нам жить в трёхкомнатной квартире, мой сын — гений, я должен ему обустроить кабинет… прошу вас! Товарищи, господа… пожалейте нас!
Сотрудник компании ещё больше развеселился. «То сестра, то отец, то сын — ты практически всех вспомнил?
Если можешь, вспомни о своей чести! Сейчас упрашивать уже поздно! И лизать нам ноги тоже бесполезно! Иди, ешь кукурузные пампушки, ты!»
При этой сцене присутствовал и один инспектор, он смотрел издалека и очень тревожился: почему этот товарищ настолько не уважает законы? Почему так не уважает законы? Вам нужно усилить пропаганду законов, упор делать на воспитании, на мягких мерах, быть деликатными и тактичными. Конечно, что касается таких упрямых паршивых овец в стаде, то нельзя быть к ним снисходительными, ни в коем случае, надо усилить размах, нанести жестокий удар, поэтому следует создать хорошую обстановку, сохранять спокойствие, продвигать нашу работу вперёд, вперёд к… О, подарок! Аплодисменты!
Паршивая овца в стаде — Чжан Даминь — сам был виноват в том, что его задержали и заперли в чёрной железной клетке. После помещения в клетку он немного успокоился, понял, что действительно опозорился, ещё хуже, чем на поминках, теперь он в этом очень раскаивался.
Спустя две недели паршивая овца вернулась в своё родное гнездо, лицо почернело, руки истощились, но глаза сияли и лучились энергией, как будто он только что вернулся из отпуска, проведённого на взморье. Он боялся, что жена встретит его с покрывалом на голове, но обнаружил, что в доме обе комнаты в идеальном порядке, а жена, повязав фартучек, готовит ему рыбку! Она взяла лопатку для приготовления еды и стукнула его по голове, скрежеща зубами от злости: ах ты, саранча, зачем выпрыгиваешь, когда не просят?
— Пусть я выпрыгиваю, когда не просят, пусть я прыгаю в воду, не спрашивая, но ведь… никто мне не сказал, что вода-то — кипяток!
Чжан Даминь сел, ему всё казалось, что в комнате чего-то не хватает. А, вспомнил, дерева нет. Теперь всё не так, как было прежде, как же скучно, ужасно скучно жить в комнате, где по центру не растёт дерево! Чжан Даминь скучал по своему любимому гранатовому дереву.
Начальник цеха опять вызвал Чжан Даминя к себе. Чжан Даминь скромно сел, уговаривая себя, что ничего особенного не происходит, всего лишь должность заместителя начальника участка. Начальник сказал: ты должен понять правильно. Чжан Даминь поднял плечи, подумав: даже если я задеру хвост, всё равно до неба не достану. Начальник сказал: ты обязательно должен ко всему отнестись правильно. Чжан Даминь подумал: мать твою, посмотрите-ка, я такой гордый, самоуверенный, самонадеянный, глядящий на других свысока, — взяточник и коррупционер? Если я стану заместителем начальника участка, прежде всего я…
— Товарищ Чжан Даминь, я официально уведомляю вас, что после совещания начальников цехов и после одобрения канцелярией директора завода было принято решение о… вашем увольнении с сегодняшнего дня!
Чжан Даминь был как громом поражён.
Через полмесяца в жилом квартале северной части города появился один загадочный человек. Был он невысокого роста, с печальным выражением лица, в специальной авоське он нёс несколько термосов, спереди на груди — пять или шесть, и сзади — пять или шесть, все разных видов. Увидев старушку, он тут же бросился к ней, на лице его была заискивающая улыбка, как у девушки, которую незаслуженно обидели.
— Наш завод вот-вот разорится, а термосов скопилось много. Если вам нужно, то продам подешевле, проявите милосердие, поддержите меня. Наш завод не может с нами расплатиться, каждому выдали семьсот термосов и всё. Ну, скажите, не гады ли? Ещё ни термоса не продал, а уже пришлось заплатить за аренду заводского помещения, куда пришлось сложить все эти термосы. Ну, скажите, не мерзко ли? Посмотрите, какие замечательные термосы, похожи на толстенького малыша? Обязательно возьмите одного домой, будто приёмного внука, он будет вам компаньоном…
— Не надо! У нас дома есть.
— Будет ещё один, чем больше, тем лучше!
— А он настоящий?
— Вы думаете, он из бумаги сделан?
— Внутри есть стеклянный баллон?
— Ах! Хотите, я один разобью, чтоб вы увидели?
— Не надо! Если понадобится — пойду в магазин и куплю.
— У меня дешевле!
— Хороший товар дешёвым не бывает. Не надо!
— Матушка, вы возвращайтесь, если ваш термос разобьётся!
— Да ты поставь их на землю, отдохни, вон, весь вспотел.
— Боюсь отдыхать. Вот найду какой-нибудь бугорок, тогда и присяду, а если здесь всё положу и сяду, то не смогу поднять. Если вам правда меня жалко, то не покупайте этот большой, купите хотя бы тот, что поменьше!
— Не надо! Не надо!
Чжан Даминь всё-таки перепугал старушку, и она ушла. Тогда он проник в высотное здание, соврал, что несёт подарок начальнику, на лифте поднялся на самый верх и начал стучать во все двери подряд, двигаясь сверху вниз. Постучал, одна створка двери открылась, на пороге стоял молодой человек, ненамного выше сына.
— Я представляю научно-исследовательский институт освоения новых технологий, мы изобрели новейший термос, качество отменное, много моделей, полнейшая цветовая гамма, предоставляем гарантии…
— Иди отсюда, иди, иди, иди!
Ещё одна дверь, на пороге — красивая девушка, намного моложе жены и намного красивее.
— Я…
— Убирайся!
Чжан Даминь укрылся на тёмной лестнице, ему не хотелось двигаться, он чувствовал себя утомлённым и телом, и душой. Положив термосы, он сел на ступеньки и начал есть хлеб. К нему тихонько подошёл человек, нагруженный десятком клеток для птиц: брат, тебе не нужна клетка для птиц? Чжан Даминь как будто себя увидел, тихо спросил: друг, кто только что обругал тебя?
— Если собака лает, то чего бояться, разве сможет укусить?
Чжан Даминь набил желудок и продолжил свои атаки на оставшиеся кабинеты. Из северной части города он перебрался в западную, оставив незабываемые впечатления многим людям. И когда в одном из зданий пропал большой мешок с рисом, тут же вспомнили о нём. Наверняка это тот самый мужчина, пересыпал рис в термосы и сбежал! На него расставили сети, надеясь, что он вернётся, а он тем временем перебрался в восточную часть города.
За два месяца он продал четырнадцать термосов. Он бросил курить, стал пуглив как заяц, усох, Ли Юньфан боялась, что он винит себя, чтобы он отвлёкся, предложила поехать и взобраться на горы Сяншань. Всей семьёй. Он ответил: не хочу взбираться на горы, стыдно мне ехать в горы, пусть Сяншань заберётся на меня и закопает меня, эдакое ни к чему не пригодное пирожное! Ли Юньфан пошутила: если небо обрушится, то прямо на головы высоких, а ты такой низенький, чего бояться? Он тоже пошутил, если небо обрушится, то все высокие лягут на землю, а я не смогу, так как у меня на спине куча термосов, если не на меня обрушится небо, то на кого ещё? Муж с женой, как в прежние времена, весело смеялись, но у веселья этого был привкус горечи.
Летом того же года вернулся техник с завода по пошиву полотенец. Возможно, он приехал, чтобы похвастаться, каким стал, собирался пригласить друзей с завода на ужин, и Ли Юньфан тоже пригласил. Она не хотела идти, кол