— В жопу судью! В жопу!
Я постучал его по плечу:
— Эй, друг, ты полегче, ладно? Тут у нас ребенок сидит.
«Друг» обернулся ко мне и прочувствованно вопросил:
— Ну что ж такое, почему мне радоваться не дают!
Кенни на стадионе очень понравилось. Он там полностью удовлетворил любовь к трагикомедии.
— Желтая карточка! Козел! Судья — козел!
Свисток возвестил перерыв. Кенни упал в кресло, весь исходя обидой. Джед уснул.
— Кенни, — позвал я, — хочешь пирожное?
Кенни с надеждой обратил взор на Джедову коробку.
— У него там есть пирожное?
— Да. Но сначала один вопрос.
— Вперед.
— Слыхал что-нибудь о Братстве Мужественных Мужчин?
— Ты шутишь, — сказал он.
— Стал бы я про такое шутить!
Кенни нахмурился.
— Это такие, которые ходят друг перед другом нагишом, играют в жмурки, сидят кружком, дрочат и потом еще всем объясняют, что не голубые?
— Ну, на сайте у них про это ничего не говорится.
— Ты меня удивляешь. А зачем тебе?
— Они устраивают какой-то слет в Сан-Франциско, и туда едет Пиллок.
— А братцы Трэйси? — сосредоточенно поинтересовался Кенни.
— Кто?
— Ну, из «Грозовых птичек»[16]. Они поедут? Вот уж кто голубые, знаешь ли — и Скотт, и Вирджил, и малыш Гордон. У них отец в отчаянии.
— Не все, — возразил я. — Алан всюду тискается с очаровашкой Тинтин.
— Да она чайка, — фыркнул Кенни. — Сразу видно. Собачья жизнь у них на Трэйси-айленде: за три-девять морей от Эмберкомби и Фитча, и ни одной дискотеки вокруг. Ты представь только, каково там Джону, на спутнике, одному круглые сутки, без людей, с одними только гигантскими платочками и пасьянсом…
— Слушай, Кенни, — перебил я, — у него там на этом мужественном слете назначен доклад про Отцов Земли и духовную связь между мужчинами и мальчиками, или что-то еще в таком духе. Этот ублюдок, кажется, думает, что он отец всех на свете и моих мальчиков в том числе.
Тут до Кенни наконец дошло, что я не дурака валяю.
— Приду домой, слажу на их сайт, и Ротвелла тоже попрошу поглядеть. Он, может, знает больше моего, он жил одно время в Сан-Франциско.
— Спасибо, Кенни. Ты настоящий друг.
— И ты тоже, Джо. Хотя про пирожное ты, кажется, наврал.
Глава 17
Что я не умею.
Не умею: Чудо рождения.
Не умею: Дыши, милая, дыши, теперь давай потужимся.
Не умею: Ну, ребята, это было самое потрясающее впечатление в моей жизни!
Что я умею.
Умею: Хоть бы поскорее закончилось!
Умею: Ребенок умрет!
Умею: Она же умрет!
Умею: Я сейчас упаду и тоже умру!
Анджела, однако, держалась молодцом.
— Ничего, ты же не Джордж Клуни.
— Ты хочешь сказать, что Джордж Клуни — это не я?
Мы лежали в постели и готовились к предстоящему событию, которое уже надвигалось.
— Козимо? — предлагала Анджела. — Крайтон? Криспин? Курт?
— Горация? — в свою очередь выступал я. — Гортензия? Гульда? Гиацинта?
Мы еще даже не знали пола дитяти. Родители у него приличные люди, вот и оно на ультразвуках скромненько сжимало ножки.
— Ванда? — читала она. — Валетта? Вашти? Вероника?
— Мильтон? — сонно ронял я. — Меррил, Мунго, Мерв?
Книжки с именами валялись у нас в спальне, в туалете и в машине. На холодильнике висели списки наиболее подходящих возможных прозваний. Еще нам все подсказывали, включая детей.
— Трогсузл! — кричал Билли.
— Джерри, — предлагал Джед.
— Мне нравится «Лукреция», — объявила Глория.
— Лукреция? — переспросил я. — А почему не Круэлла или Мортиша?
— Пап, не смешно, — сказала Глория и гордо вышла.
— И правда не смешно, Джо, — поддержала ее Анджела.
Не смешно, согласен.
Позже, в постели, Анджела села рядом со мной, обнаженная по пояс. На животе у нее лежала Шейла Китцингер[17].
— А ты знаешь, что я буду раскрываться, как цветок, и что груди мои будут исходить молоком? Не просто наполнятся, а изойдут!
— Ну, в общем, да, я даже слышал, как мальчишки на днях это обсуждали.
Они тогда уселись вдвоем на диван и яростно спорили:
— Ребеночек будет пить молоко у Анджелы из кусков! — объяснял Билли.
— Сосков! — поправил Джед. — Это называется не куски, а соски, дурак!
— А папа сказал, что куски!
— Ну, значит, папа тоже дурак!
Я сказал Анджеле:
— Хочешь, попробуем тебя поторопить. Давай я проведу тебе вокруг вагины пакетиком с шиповниковым чаем? Моя двоюродная бабушка Мелба клялась, что помогает.
— Хорошая идея, Джо, но у нас только обычные пакетики есть.
— Ну, тогда есть еще один способ: сперму на шейку матки. Тоже часто действует.
— Даже и не думай!
— Нет, честно, мне одна акушерка рассказывала.
— Когда?
— Когда я с ней переспал.
— Джо, ну хватит дурачиться, — сказала Анджела. — Ради меня, будь нормальным.
Я взял себе на заметку: «быть нормальным».
Ночь прошла без схваток. Наступило пятое ноября, полагалось жечь костры[18]. Мы пошли в гости к Карло и Джилл.
— Я такая огромная, — простонала Анджела.
— Ты очень красивая, — сказал я. Мы стояли в саду, и я обнимал ее сзади. В другом конце сада Карло читал надпись на фейерверке.
— «Лава Везувия»! — провозгласил он.
— Это кто, твоя родственница?
Как был, в кашемировом плаще, мягкой фетровой шляпе и с шелковым шарфом на шее, Карло стал закапывать стержень от фейерверка в грязь на специальной подставке, вынул пробку, которую держал в зубах, и сел на корточки.
— Отойдите-ка подальше, — крикнул он. Я сосчитал детей — Билли, Глория, Эмили, Пауло…
— Джед! — взволнованно позвала Анджела. — Джед, не подходи слишком близко!
Тут Джед вдруг выскочил из-за рододендрона, позади Карло.
— Все нормально, — заявил он. У него изо рта шел пар.
— По-моему, с ним ничего не будет, — сказал я, — да и Джилл на него посматривает.
Карло поджег ракетницу и отошел к Джилл. Фейерверк вспыхнул каскадами оранжевых искр. Все дети завопили от радости.
— Ну что я гоню волну! — с досадой бросила Анджела.
— Да ведь время такое, тревожное.
Я без особого успеха пытался унять ей боль в спине. Можно было, конечно, посидеть дома, но нам нравилось, что нас зовут в гости. Я на минутку оставил Анджелу и подошел к Джилл.
— Как там в темном Далвиче? Ничего судьбоносного не происходит?
«Свиные дни» маячили впереди, и я все представлял, как Крис собирает сумки. Интересно, что ему понадобится — армейский швейцарский ножик? Ноутбук на солнечных батареях? Запасная мошонка, или даже две?
— Судьбоносного? — ответила Джилл. — Это почему вдруг?
— Да так. Знаешь, разные слухи о трансатлантических перелетах, о праздниках всяких в лесах…
— Джо, хватит выкачивать из меня сведения, — потребовала Джилл. — Давай-ка я принесу твоей беременной бедняжке попить. Анджела! Что тебе принести, чаю или глинтвейна? А пиво твой пустомеля тебе разрешает?
Только не пиво! Сейчас бедняжка Анджела писала все время, стоило ей просто чихнуть. Она попросила рюмочку коньяка и подошла ближе к огню. Прежде чем присоединиться к ней, я попробовал подобраться к Джилл с другого конца.
— Слушай, Джилл, я понимаю, что мое дело сторона, но все-таки хочется знать, что у Дайлис все хорошо. Ну, что ее не беспокоит, что у нас будет ребенок, и все такое.
Джилл нахмурилась, а я изо всех сил старался изобразить искренность.
— Ну, — произнесла она, — ей так или иначе должно стать не по себе, правда?
— Почему?
— Ну, будь я на ее месте, я бы наверняка задумалась, как это будет, когда у тебя появится ребенок, и как это отразится на старших детях. — Джилл изогнула брови — мол, Джо, это же очевидно.
— А то и захотела бы, чтобы и у тебя был животик? — попробовал я снова зайти с тыла.
— Джо, все. Есть вещи, которые мы с вашим слабым полом не обсуждаем.
— Ууу… А я, между прочим, умею стирать носки!
— И что?
— И боюсь, что от моего порошка бывает зуд.
— Джо, извини, но, если хочешь сделаться нам сестрой, придется тебе кое-что отрезать. Ладно, пойдем к остальным.
В саду было холодно, но сухо. Этот тихий сад так не походил на наш Саут-Норвуд, что во мне всколыхнулись раздражение и огорчение — стало обидно, что Карло и Джилл заработали своей семье на хорошую жизнь, а я нет.
Огонь ярко горел в алюминиевом ящике. Карло достал из коробки второй фейерверк и крикнул:
— «Астрал Спаркс»!
Он снова наклонился, просвистев фалдами пиджака за три тысячи. Да направь его хоть канализацию чистить, Карло облачится в костюм от «Хьюго Босс».
— Кстати, Астрал — хорошее имя для девочки, — сказал я Анджеле, глядя на фонтан искр.
— Хочешь сам поджечь? — предложил Карло, помахивая передо мной пробкой.
— Да нет, не хочу портить тебе удовольствие. К тому же я слишком лиловый.
«Астрал Спаркс» догорели, и Карло вытащил третий комплект.
— «Стеллар Флейм»!
— «Стелла», как тебе? — опять осведомился я.
— Не смеши меня, а то я описаюсь! — взмолилась Анджела.
— Или Элла, — продолжал я. — Или Эстелла, в честь Эстер. Или Эсмонд, если будет мальчик…
«Стеллар Флейм» горел ярко и отбрасывал отсветы на лица детей.
— Все будет хорошо, да? — Анджела схватила меня за руки.
— Конечно. Конечно, да.
— Знаете, где родовое отделение? — спросил нас администратор.
— Нет.
— Да.
Первой ответила Анджела, вторым я, но мы сдержались и не рассмеялись, чтобы не залить пол потоками околоплодных вод.
— Господи, вот опять. Ой!..
Анджела застонала от боли и оперлась на стойку. Санитарка усадила ее в кресло-каталку. Мы не один день провели в ожидании, а схватки все равно застали нас врасплох. Каким бы оно ни было, это дитя, оно явно собиралось быстренько наверстать упущенное время, но я надеялся, что будить родителей на рассвете не войдет у него в привычку.