Быстро приняв душ, она надела платье и, высушив волосы феном, оставила их распущенными. Обычно она очень умеренно пользовалась косметикой, но на этот раз положила румяна на щеки и подкрасила губы блеском. Взглянув на себя в зеркало, она подумала, не слишком ли официально вырядилась для ужина в шале. Но ведь это ее день рождения. За окном послышался звук отъезжавшей машины. Это уехала хозяйка шале, оставив гостей одних.
— Ну все, больше никого! — крикнул Нат с лестницы.
Она спустилась вниз, и он тут же вручил ей бокал с шампанским. Стол был накрыт на двоих у окна, за которым расстилался потрясающей красоты ландшафт, бокалы поблескивали в свете зажженных свечей.
— Не думала, что ты можешь быть таким романтичным, — сказала Камилла, опустившись на стул. Обычно их свидания редко проходили без посторонних, в самый неподходящий момент вваливалась толпа друзей Ната, и любовная аура разрушалась безвозвратно.
— Спасибо за оценку, — отозвался Нат, отправляясь на кухню, чтобы принести жаркое и овощи.
— Я прямо как официант, — проворчал он, расставив блюда и убрав со лба прядь волос, постоянно падавшую ему на лицо. — Я не хотел, чтобы хозяйка тут суетилась слишком долго, — пояснил он, открывая бутылку охлажденного вина. — Ну, с днем рождения, дорогая!
С минуту они сидели молча.
— Я люблю жаркое, — сказала Камилла, накладывая себе овощей.
— А я люблю тебя, — сказал Нат, глядя на нее сквозь поднятый бокал.
Камилла застыла с вилкой в руке. За полтора года их связи Нат еще ни разу не говорил, что любит ее. Порой он признавался, что она дорога ему, но это бывало тогда, когда он напивался, и Камилла не придавала этим словам никакого значения. В глубине души она ненавидела женскую манеру спрашивать партнера, любит он или нет. Ей казалось, что такие попытки вынудить мужчину признаться в своих чувствах унизительны.
Она глубоко вздохнула.
— Ты любишь меня? — переспросила она, точно боясь, что ослышалась. Ей даже хотелось рассмеяться в ответ, как будто Нат обронил удачную шутку, но слишком серьезное выражение его лица остановило ее.
— Ты меня восхищаешь, — признался он, отложив нож и вилку и пристально глядя ей в глаза. — Моя семья обожает тебя, и мои коллеги, и друзья.
Он подлил себе вина и в волнении крепко сжал бокал.
— Я знаю, что иногда бываю немного сумасшедшим, но это все из-за работы, из-за перенапряжения…
Камилла нервно крутила вилку, не зная, стоит ли говорить что-нибудь или лучше подождать.
— Ты меня успокаиваешь. Ты заставляешь меня образумиться. Мне уже тридцать четыре, я уже не могу позволить себе резвиться как прежде…
Камилла взяла бокал и выпила для храбрости. Что-то подсказывало ей, что постепенно этот разговор клонится в сторону, которая, возможно, была не очень желательна для нее.
— Ты не догадываешься, почему я привез тебя сюда? — продолжил Нат, уставившись на язычок пламени.
— Отдохнуть от суеты? — тихо предположила Камилла, натянуто рассмеявшись.
— Выходи за меня замуж, — вдруг произнес он.
В комнате повисла тревожная тишина. Камилла чувствовала, как у нее все оборвалось внутри. Она привыкла к тому, что всегда находит подходящие аргументы, умело спорит и доказывает свою точку зрения — этого требовала ее профессия, — но сейчас она просто не могла выдавить ни слова. Неожиданный напор Ната поверг ее в оцепенение.
— Замуж за тебя? — переспросила она с улыбкой.
Нат поднялся и подошел к ней. Взяв лежавшую на кресле бархатную коробочку и раскрыв ее, он положил на стол кольцо с огромным розовым бриллиантом, мерцавшим сиреневым светом.
— Нам ведь хорошо вместе, — сказал он.
Камилла посмотрела на него.
Говорит ли он с ней искренне? Правда ли он любит ее? Да и вообще, что такое любовь?
Но Натаниель Монтегю был неплохой партией, завидным женихом.
Но будет ли он хорошим мужем — необузданный, взбалмошный, богатый человек?
Он нравился ее отцу. Но это вовсе не означало, что она тут же должна была ответить ему согласием. Это Серена мечтала об удачном замужестве и завистливом восхищении толпы, а Камиллу интересовало совершенно иное. Сейчас ей было неимоверно тяжело принять какое бы то ни было решение, и ее пальцы судорожно мяли салфетку.
Нат взял ее левую руку и, опустившись на колени, надел кольцо на средний палец.
— Тебе нравится? — мягко спросил он глубоким взволнованным голосом.
Она кивнула. Да, кольцо было прекрасное. Камень приковывал взгляд.
Нат поднялся на ноги и обнял ее, скользнув рукой по спине. Это было призывное прикосновение.
— Скажи «да», — прошептал он ей на ухо.
— Да, — вдруг ответила она, поддавшись прелести момента.
— Ты меня возбуждаешь, — промурлыкал он, проведя губами по ее шее и сталкивая подбородком бретельку платья с плеча.
— Ты надела мой подарок? — прошептал, он, поднимая ее со стула.
Камилла ощутила замешательство, но тут же улыбнулась и прижалась к нему всем телом.
— Честно говоря, нет. — Она наслаждалась его взглядом, полным страсти. — Но если хочешь, надену.
Нат поднял ее на руки и понес наверх. В спальне стоял полумрак, только полная луна тускло светила в окно.
— Надень их, — попросил он, опустив ее на постель.
Он сел в кресло с кремовой кожаной обивкой, стоявшее в углу, и оттуда наблюдал за тем, как раздевалась Камилла. В лунном свете она казалась произведением искусства, совершенной мраморной статуей.
Она сунула ноги в туфли на высоких каблуках и повернулась к нему лицом. Ей нравилась та власть над ним, какую она приобретала в такие мгновения. Благодаря ей она во всей полноте ощущала свою женскую красоту.
Нат медленно поднялся, и Камилла прижалась к нему. По их телам плясали яркие отблески огня. Она легла на ковер, и он стал покрывать поцелуями все ее тело.
— Невероятно! — пробормотал он, опустошенный страстью.
Она подняла руку и стала разглядывала камень, поблескивавший у нее на пальце. Он был великолепен, его игра завораживала.
— Восемь каратов, — кивнул он, указав на кольцо. — Ты знаешь, сколько стоят розовые бриллианты?
— Нет. Но этот просто волшебный.
— Да, и огромный. Пусть он принесет нам год настоящего счастья.
Стало прохладно, и Камилла накрылась кашемировым одеялом, которое стянула с постели.
— Пусть это будет не один год, — сказала Камилла, прижавшись к Нату. — Я еще не сказала тебе, но теперь скажу — в следующем месяце я буду участвовать в выборах как кандидат от тори. Как тебе эта новость? Я думаю, что наберу нужное количество голосов и пройду.
Нат повернул голову и удивленно посмотрел на нее.
— Милая, ты что, с ума сошла? Тебе нечем заняться, кроме этой дурацкой работы в парламенте? — недовольно заговорил он. — Ты что, не знаешь, что они торчат там на заседаниях по восемнадцать часов в день? В этом году ты станешь моей женой, и точка. — Он встал и подошел к креслу. — Я планирую сыграть свадьбу в сентябре, — продолжил он. — Конечно, не очень подходящее время для медового месяца на Карибах, но можно поехать в Южную Америку. Рио, Перу, Аргентина. Или лучше Мексика?
Камилла смотрела на него с недоумением.
— Нат, это очень важно для меня, — возразила она.
— Дорогая, это чушь…
— Чушь? — Она начинала злиться. — Значит, для тебя мои планы просто чушь?
Он улыбнулся:
— Продолжай. Только не одевайся слишком быстро. — Он шагнул к ней, не давая подняться с ковра. — И вообще к черту все это! Поговорим позже. Почему ты не позвонишь домой? Позвони старушке Венис. Она будет в восторге от приятной новости.
Камилла высвободилась из его объятий довольно жестко. Нат отпустил ее, отошел и сел в кресло, открыв бутылку вина и наполнив бокал. Он пил так легко, словно это был лимонад. Камилла посмотрела на розовый бриллиант, и внезапно ее охватило негодование. Но сказать она ничего не успела — рядом с домом раздались громкие автомобильные гудки.
— Что это?.. — Она быстро натянула свитер и брюки.
Нат вскочил с кресла и, посмотрев на часы, спешно накинул халат.
— Проклятие, уже девять!
— Что случилось? — спросила Камилла, когда он выскочил на лестницу.
Нат на ходу крикнул ей:
— Эр, Джиджи, Ричи и еще кто-то. Я сказал им, что мы тут будем праздновать твой день рождения.
— Что? — воскликнула Камилла, не веря своим ушам. — Я никуда не поеду! Только не сегодня! Нат, зачем ты это сделал?
В дверь уже громко стучали.
— Открывайте, открывайте, чем бы вы ни занимались! — вопили пьяные голоса.
— Я их не пущу, — сказала Камилла, чувствуя, что весь романтизм улетучился вместе с появлением подвыпившей компании.
— Господи, Кэмми, включи свет! — крикнул Нат. — Я же говорил тебе, что они приедут. У Джиджи будет вечеринка, я же не мог им отказать! Между прочим, — он улыбнулся, пытаясь обнять ее, — мы и твой день рождения там отметим…
— Ты что, никогда не можешь обойтись без них? — прошипела она, отталкивая его с такой силой, что он отскочил, ударившись об оконное стекло. Сейчас он казался ей смешной пародией на ее мечту. Настоящая полуголая модель из дешевого журнала.
— Почему я должен обходиться без них? — спросил Нат обиженно.
— Потому что у тебя друзья и вечеринки на первом месте. Ни днем, ни ночью нет покоя.
Нат покачал головой и, бросив на нее разочарованный взгляд, направился к двери.
— Все равно я знаю, что ты меня любишь.
Камилла поднялась в спальню, слыша даже наверху, как шумят приятели Ната, уже вошедшие в дом. Она чуть не плакала. Теперь она знала точно: замуж за него она не пойдет ни за что на свете. Она, Камилла Бэлкон, будет заседать в парламенте и никому не позволит пренебрегать ее интересами и переступать через ее амбиции.
16
Кейт с нетерпением глянула на внушительное здание из стекла и бетона, в котором располагалась самая большая в Лондоне бухгалтерская фирма. Ее волнение возрастало с каждой минутой. «Ну подожди, Ник Дуглас!» — пробормотала она, посмотрев на часы. Он опять опаздывал, да еще в такой важный день, когда ее нервы были на пределе. В портфеле у нее лежал ноутбук с подробным бизнес-планом и совместными разработками, а из вместительной сумки торчала пачка журналов. Она чувствовала себя неуютно. Утром ей позвонил Дэвид Голдман и сообщил о единственном их шансе получить стартовые два миллиона. После того как Дэвид отсеял наиболее ненадежных, по его мнению, инвесторов, они договорились, что с двенадцатью оставшимися Кейт и Ник встретятся в полдень и представят свой проект в деталях. Если они не смогут убедить их в успешности будущего дела, их мечте конец. Дэвид не стал бы больше тратить свое время и день