угой, и купила две самые замечательные.
Не могу представить большей радости в жизни, чем сидеть перед зеркалом и покупать любую шляпку, которую выбрал, не обращая внимания на цену. Нет сомнения, Папочка, что Нью-Йорк быстро подорвет прекрасный стоический характер, который так терпеливо возводил Дом Джона Гриера.
А после того, как мы покончили с покупками, мы встретили в "Шерри" Господина Джерви. Я надеюсь, вы бывали в "Шерри"? Картина этого ресторана, а затем картина столовой Дома Джона Гриера с ее столами, покрытыми клеенкой и белой фаянсовой посудой, которую ты не м о ж е ш ь разбить, ножами и вилками с деревянными ручками. Вот причудливость пути, который я почувствовала.
Я ела рыбу неправильной вилкой, но официант подал мне другую, так, что никто не заметил.
После официального завтрака мы отправились в театр. Это было ослепительно, изумительно, незабываемо - я мечтала об этом каждую ночь.
Разве Шекспир не замечателен?
"Гамлет" намного лучше на сцене, чем когда мы разбираем его на уроке. Я поняла это раньше, но сейчас, Боже мой!
Я думаю, вы не против, если из меня скорее получится актриса, чем писатель? Как вам понравится, если я оставлю колледж и пойду в драматическую школу? А потом пошлю вам билет в ложу на все мои спектакли. Я буду улыбаться вам, стоя на краю рампы. Только, пожалуйста, проденьте в петлицу бутон красной розы, чтобы я уверенно улыбалась нужному мужчине. Если я улыбнусь кому-нибудь другому, это будет ошибка, приводящая в замешательство.
Мы возвратились в субботу ночью и обедали в поезде за маленькими столиками с розовыми лампами и черными официантами. Я никогда раньше не слышала о еде, подаваемой в поездах, и без всякой задней мысли сказала об этом.
Где же тебя воспитывали? - спросила Джулия.
В деревне, - ответила я кротко.
Но разве ты никогда не путешествовала? - спросила она.
Нет, до тех пор, пока не попала в колледж. А тогда это было только сто шестьдесят миль, и мы не ели в дороге, - ответила я.
Она постоянно мной интересуется, потому что я говорю такие смешные вещи. Я усердно стараюсь не делать этого, но они внезапно вырываются, когда я удивляюсь, а удивляюсь я большую часть времени. Это головокружительный опыт, Папочка, провести восемнадцать лет в Доме Джона Гриера, а потом вдруг быть выброшенной в МИР, Но я акклиматизируюсь. Я уже не делаю таких ужасных ошибок, какие делала; и я больше не испытываю неудобства, общаясь с другими девушками. Бывало, я поеживалась, когда на меня смотрели люди. Я чувствовала, как если бы они смотрели прямо сквозь мое якобы новое платье на полосатую пронумерованную снизу материю. Но я не позволяю больше полосатой материи беспокоить меня. Достаточно из-за этого было зла вплоть до вчерашнего дня.
Я забыла рассказать вам о наших цветах. Господин Джерви преподнес каждой из нас букет фиалок и ландышей. Разве это не мило с его стороны? Я никогда раньше не испытывала интереса к мужчинам, - составив мнение о них по Опекунам, - но я изменяю его.
Одиннадцать страниц - вот это письмо! Будьте мужественны. Я намерена остановиться.
Всегда ваша, Джуди.
20 апреля
Дорогой м-р Богач,
У меня ваш чек на пятьдесят долларов. Спасибо вам большое, но я не чувствую, что могу оставить их себе. Мое денежное пособие достаточно, чтобы позволить себе купить все шляпки, которые мне нужны. Я очень сожалею, что написала всю эту глупую чепуху о магазине дамских шляпок: это потому, что я никогда не видела раньше ничего подобного.
Однако я не просила подаяния! Лучше бы я не принимала никакой благотворительности вообще.
Искренне ваша, Джеруша Аббат.
Любезнейший Папочка,
Будете ли вы так добры, чтобы извинить меня за письмо, которое я написала вам вчера? После того, как я отправила его, я очень жалела и попыталась вернуть его назад, но этот противный клерк на почте не отдал мне его.
Сейчас середина ночи, я не сплю уже давно, думая о том, какой я Червь, какой тысяченогий Червяк, и это самое плохое, что я могу сказать! Я очень осторожно закрыла дверь в рабочий кабинет, чтобы не разбудить Джулию и Салли, и сейчас сижу на кровати, пишу вам на бумаге, вырванной из тетради по истории.
Просто я хотела рассказать вам о том, что сожалею, что невежливо обошлась с вашим чеком. Я понимаю, вы собирались сделать это доброжелательно, и думаю, что вы хорошо известный душка - брать на себя столько хлопот из-за такой дурацкой вещи, как шляпа. Я должна была вернуть чек намного любезнее.
Но, во всяком случае, я должна была вернуть его. Это отличает меня от других девушек. Они могут естественно принимать подарки от других. У них есть отцы, братья, тетушки и дядюшки; но я не могу быть ни с кем в таких отношениях. Мне нравится представлять, что вы принадлежите мне, просто играть с этой мыслью, но, разумеется, я знаю, что это не так. Я действительно одинока, - спиной к стене, сражаясь с миром, - и, когда я думаю об этом, у меня перехватывает дыхание. Я гоню это из своего сознания и продолжаю притворяться, но разве вы не понимаете, Папочка? Я не могу принять денег больше, чем мне следует, потому что однажды я захочу вернуть их, и даже такой великий писатель, каким я намерена быть, не будет в состоянии столкнуться лицом к лицу с совершенно ужасным долгом.
Я бы полюбила хорошенькие шляпки и вещицы, но я не должна закладывать будущее, чтобы заплатить за них.
Вы простите меня, не так ли, что я была невежлива. У меня ужасная привычка писать под влиянием импульса, когда я впервые думаю о предметах, а потом, послав письмо, возвращать его обратно. Но если я порой кажусь безрассудной, я никогда не имею дурных намерений. В душе я всегда благодарна вам за жизнь, свободу и назависимость, которые вы дали мне. Мое детство было просто долгим, угрюмым промежутком отвращения, а сейчас я так счастлива в любое время суток, что не могу поверить, что это правда. Я чувствую себя подобно вымышленной героине в сборнике сказок.
Сейчас четверть третьего. Я хочу на цыпочках пробраться к спусковому желобу и бросить это письмо. Вы получите его со следующей почтой после получения первого, поэтому у вас будет очень много времени, чтобы подумать обо мне плохо.
Доброй ночи, Папочка,
Люблю вас всегда,
Джуди.
4 мая
Дорогой Папочка-Длинные-Ноги,
В прошлую субботу был день атлетических состязаний на открытом воздухе.
Это была очень эффектная возможность. Сначала состоялся парад всех курсов. Каждая девушка была одета в белое льняное платье. Выпускницы несли голубые и золотые японские зонтики, а студентки предпоследнего курса белые и желтые знамена. У нашего курса были малиновые воздушные шары, очень привлекательные, особенно когда их выпускают и они плывут. На Первокурсницах были зеленые шляпы с длинными лентами из папиросной бумаги. В городе наняли оркестр,
одетый в голубую униформу. Около дюжины затейников, похожих на клоунов в цирке, должны были развлекать гостей в промежутке между номерами программы. Джулия, одетая как деревенский толстяк в холщовые пыльные тряпки, имела бакенбарды и зонтик из мешковины. Патси Мориарти (на самом деле Патриция. Вы когда-нибудь слышали такое имя? Миссис Липпет не могла бы дать лучшего), высокая и тонкая, в нелепой шляпе без полей, задвинутой на одно ухо, была женой Джулии. За ними плыли волны смеха на всем протяжении пути. Джулия играла роль в высшей степени хорошо. Я никогда не думала, что Пендлетон имеет такой недюжинный комедийный дар - прошу прощения у Господина Джерви: я не рассматриваю его как истинного Пендлетона, хотя он чуть больше Пендлетон, чем вы истинный Опекун.
Салли и я не присутствовали на параде, потому что участвовали в спортивной программе. И что вы думаете? Мы победили! По крайней мере хоть в чем-то. Мы делали попытки в прыжках в длину с разбега и проиграли. Но Салли победила в прыжках с шестом (шесть футов три дюйма), а я выиграла в пятидесятиярдовом забеге (восемь секунд).
К концу я порядком выдохлась, но было здорово весело от того, что весь курс размахивает шарами, аплодирует и вопит:
Что случилось с Джуди Аббат?
Она в порядке.
Кто в порядке?
Джуди Аб-бат!
Папочка, это настоящая слава. Потом возвращение рысью к палатке для переодевания и для того, чтобы протереться спиртом и пососать лимон. Видите, мы очень профессиональны. Это замечательно - победить в соревновании за свой курс, потому что курс, который побеждает в большинстве видов, получает кубок по атлетике за год. В этом году, к их чести, по семи видам соревнований победили Выпускники. Атлетическая ассоциация дала обед в гимнастическом зале для победителей. На обед были жареные крабы с мягким панцирем и шоколадное мороженое, отлитое в форме баскетбольных мячей.
Я просидела половину прошлой ночи, читая "Джен Эйр". Достаточно ли вы стары, Папочка, чтобы помнить то, что было шестьдесят лет назад? И если да, действительно ли люди разговаривали подобным образом?
Высокомерная леди Бланш говорит лакею: "Прекрати свою болтовню, мошенник, и выполняй мое приказание". Мистер Рочестер говорит о металлическом небосводе, когда имеет в виду небо. А что касается сумасшедшей, которая хохочет, подобно гиене, и подносит огонь к занавесям над кроватью, и разрывает свадебную фату, и кусается - так это мелодрама в чистейшем виде, но тем не менее ты читаешь, читаешь, читаешь. Я не могу понять, как некоторые девушки могут писать
такие книги, особенно девушки, которых воспитывали на церковном дворе. Это то, что восхищает меня в сестрах Бронте. Их книги, Их жизнь, их дух. Откуда они взяли его? Когда я читала о страданиях маленькой Джен в благотворительной школе, я так разозлилась, что вынуждена была выйти и прогуляться. Я точно понимала, как она себя чувствовала. Зная миссис Липпетт, я могу представить мистера Брокль-херста.
Не оскорбляйтесь, Папочка, я не намекаю на то, что Дом Джона Гриера похож на Ловудскую школу. У нас было обилие еды и одежды, достаточно воды, чтобы мыться, и печь в подвале. Но было одно убийственное сходство. Наши жизни были абсолютно монотонны и небогаты событиями. Ничего приятного никогда не случалось, за исключением мороженого по воскресеньям, и даже это было регулярно. За все восемнадцать лет, что я провела там, у меня было всего одно приключение - когда загорелся дровяной сарай. Мы должны были встать ночью и одеться, чтобы быть готовыми на случай, если о