Вокруг этих вопросов развернулись жаркие дебаты на последующих сессиях собора.
8 декабря первая сессия собора закончила свою работу. Был объявлен перерыв до сентября 1963 г. На закрытий сессии выступил Иоанн XXIII. Он выразил надежду, что собор завершит свою работу в следующем году. Зная состояние здоровья папы, соборные отцы опасались, что видят его в последний раз.
Итоги первой сессии.
Соборные отцы разъезжались по домам, а мировая печать подводила итоги первой сессии вселенского форума католической церкви.
Сторонники интегристов, приверженцы пачеллианского курса, кипели от негодования, обвиняли Иоанна XXIII в потворстве еретикам, чуть ли не в симпатиях к коммунизму. Они утверждали, что папа пустил "красного" дьявола в церковь, что он невменяем, безответствен. Весьма красноречиво в этом отношении было заявление кардинала Оттавиани, который сказал: "Я надеюсь умереть до окончания собора, ибо тогда я умру как кардинал святой римской церкви, а не как чиновник пропротестантской и прокоммунистической церкви".
Напротив, сторонники обновления церкви были довольны результатами первой сессии собора. Хотя на ней не была принята ни одна схема, ни один документ, сам ход соборной дискуссии показал, что интегристы находятся в меньшинстве и вынуждены сдавать одну позицию за другой. Обновленцы были настроены весьма оптимистично. Годичный перерыв между сессиями собора они надеялись использовать для мобилизации и сплочения своих сил, для пропаганды своих взглядов в печати, с тем чтобы еще более успешно сразиться с интегристами на второй сессии собора. Правда, эти радужные надежды омрачались болезнью Иоанна XXIII. Его смерть могла изменить расстановку сил на соборе в пользу интегристов. Но споры и разногласия внутри церкви уже зашли так далеко, что, по мнению обновленцев, кто бы ни пришел на смену Ронкалли, он будет вынужден считаться с их мнением.
Ив Конгар, известный французский богослов и сторонник обновленцев, подводя итоги первой сессии, писал, что если бы собор на ней закончился, не приняв никаких решений, то и тогда его роль была бы огромной, ибо первая сессия показала, что церковь желает идти новыми путями, епископы же обрели на ней сознание своей силы и независимости по отношению к Риму. Об этом свидетельствовала их активность на первой сессии, где выступило свыше 500 соборных отцов, а 500 других участников собора внесли поправки и предложения к дебатируемым схемам в письменном виде.
Прогрессивная печать в целом оценивала результаты первой сессии собора как известный отход от традиционной ультраправой ориентации католической церкви и поражение ее правого крыла. Дебаты на соборе и высказывания его участников в печати показали, что большинство церковных иерархов отвергает политику отлучений и анафем в адрес коммунистов и высказывается за конструктивный диалог с ними в интересах укрепления мира и борьбы за социальный прогресс.
Разумеется, среди участников собора были и ярые реакционеры, предпринимавшие попытки навязать собору декларации с новым осуждением атеизма, философского материализма, коммунизма, Советского Союза. Но их происки не получили поддержки большинства соборных отцов и даже не стали предметом обсуждения на соборе. Иоанн XXIII решительно отказался пойти на поводу у антикоммунистов. На их назойливые призывы осудить коммунистов Ронкалли отвечал: "Оставьте их в покое, и они мои дети. Обращайте больше внимания не на то, что требует осуждения, а на то, что достойно похвалы".
В отличие от Пия XII, Ронкалли не чурался контактов с политическими деятелями из социалистических стран, доброжелательно отзывался о Советском Союзе. Принимая Ежи Завеского, члена Государственного совета Польской Народной Республики, папа с интересом расспрашивал его о положении в стране, затем разговор перешел на Советский Союз. Папа сказал: "Россия-это великая нация. Советское государство населяют огромные массы людей, там свершаются многие достойные дела".
Итак, первая сессия собора означала, судя по всему, начало крутого поворота в политике Ватикана. Сессия выявила наличие двух противоборствующих течений в лоне церкви - интегристов и обновленцев, или, как их тоже называли, прогрессистов, сторонников перемен, реформ, нововведений в церкви. Но это было только начало длительной и упорной борьбы.
"Мир на земле".
С окончанием первой сессии собора в Ватикане закипела работа по подготовке новой энциклики, посвященной острейшей проблеме современности-обеспечению всеобщего мира.
Начальный набросок этого документа был сделан в грозные дни карибского кризиса. Опубликованию новой энциклики Иоанн XXIII придавал большое значение. Теперь, после того как выявилось, что подавляющее большинство церковных иерархов выступают с позиций обновленчества, папа мог более решительно и откровенно высказать свои взгляды. Преодолевая сопротивление все еще сильной в Ватикане группировки интегристов, Иоанн XXIII попытался сделать это в энциклике "Pacem in terris" ("Мир на земле"), опубликованной в пасхальный четверг 10 апреля 1963 г.
Это была первая в истории церкви энциклика, церемония подписания которой понтификом передавалась по телевидению. Она отличается от предыдущих документов такого рода тем, что обращена не только к духовенству и верующим, но и ко всем людям доброй воли на земле. В ней папа Иоанн XXIII выступил с осуждением гонки вооружений, за всеобщее и полное разоружение, за запрещение атомного оружия.
"Вошло в обычай,- говорится в энциклике,-оправдывать гонку вооружений словами о том, что в нынешних условиях мир обеспечивается только равновесием вооруженных сил. Но в этом случае, если кто-то увеличивает свой военный потенциал, другие страны также должны не отставать и вооружаться. И если одна страна производит атомное оружие, то и другие должны производить атомное оружие такой же разрушительной силы. В результате люди живут под постоянным страхом, ожидая урагана, который может разразиться в любой момент, принеся с собой невообразимые страдания. И не без основания, поскольку оружие уже готово".
Практически Иоанн XXIII высказался в этой энциклике за мирное решение спорных вопросов между государствами, за политику мирного сосуществования без каких-либо ограничений.
Эта энциклика в еще более ясной форме по сравнению с предыдущей допускала диалог между католиками, с одной стороны, и верующими других вероисповеданий и неверующими - с другой.
"Встречи и соглашения в разных областях общественной жизни,утверждается в энциклике,-между верующими и неверующими или верующими неправильно и ошибочно- могут способствовать открытию истины и служению ей".
Энциклика подчеркивала, что форму и степень таких контактов определяет церковная иерархия.
Отмечая, что католическая церковь продолжает оставаться непримиримым противником "ложных философских учений" (читай: марксизма.-И. Г.), энциклика признавала вместе с тем, что в этих "ложных" учениях, "поскольку они согласуются с нормами благоразумия и отражают законные человеческие стремления, могут быть элементы положительные и заслуживающие одобрения". Она призвала по-разному подходить к "ошибочным воззрениям и форме их осуществления", то есть к теории и практике. "Учения, раз выработанные,писалось в ней,- уже не меняются, тогда как начинания, находясь в переменных обстоятельствах, не могут не поддаваться влиянию этих обстоятельств". Из чего следовало, что если теория с точки зрения церкви достойна осуждения, то практика может содержать положительные моменты и заслуживать одобрения церкви и верующих.
Вместе с тем энциклика предостерегала от излишнего рвения в стремлениях восстановить социальную справедливость, что может привести на путь революции. Ссылаясь на Пия XII, энциклика напоминала, что церковь осуждает революцию и ратует за эволюцию.
Мировая общественность сразу обратила внимание на то новое, что содержалось в энциклике "Пацем ин террис". Обновленцы восприняли ее как программу действий.
Однако среди сторонников "холодной войны", интегристов и прочих реакционеров энциклика Иоанна XXIII вызвала новый приступ ненависти к ее автору. Правая печать не стеснялась осыпать папу бранью, его с издевкой называли "товарищем Иоанном XXIII", "безумцем", требовали его немедленного ухода в отставку. Вот что, к примеру, писал 19 мая 1963 г. в западногерманской газете "Ди Вельт" ее обозреватель Рудольф Кремен-Бадони: "Политика добрых намерений папы, к сожалению, на практике оказалась серьезной ошибкой... Я обращаюсь к папе
Иоанну, восседающему на престоле св. Петра, со следующим предупреждением: ты используешь в политических целях свой пост. Ты встал на путь, который ведет к полному исчезновению нашего и без того слабого стремления обеспечить свободу. Ты желаешь спасти церковь за счет нашей свободы. Тебя никто не уполномочил заниматься политикой. Брось это дело".
В памфлете, изданном в Италии и подписанном псевдонимом "Швейцария", говорилось: "Сбывается пророчество св. Джованни Боско, предсказывавшего, что наступят времена, когда казацкие лошади будут пить воду из фонтанов на площади св. Петра". А кардинал Сири заявил, что для того, чтобы исправить зло, нанесенное церкви этой энцикликой, потребуется не менее пятидесяти лет.
Подобных высказываний было множество, но они не волновали Иоанна XXIII.
Священник Надзарено Фаббретти, сторонник обновленцев, с возмущением писал в итальянской "Газетта дель пополо": "Стало совершенно ясно, что энциклика "Пацем ин террис" не только принесла Иоанну XXIII 20000 посланий со всех уголков мира с выражением благодарности и солидарности с ним, но и нарушила душевное спокойствие некоторых консервативных католических кругов, а также родственных им и связанных с ними умеренных и консервативных течений. Совершенно открыто проводится безудержная клеветническая кампания, которая представляет Иоанна XXIII как "красного папу", открывшего коммунизму врата собора св. Петра...
Многие из нас слышали собственными ушами в поездах, в домах, на улицах оскорбления, которыми не боятся осыпать святого отца.