Отец-трудоголик максимально вписывается в образ отца-призрака. Его дочь уже не просто знает, что ее любят, она вынуждена хвататься за самый минимум: у нее есть отец. И он не такой, как у Маши и Вити из параллельного класса. Он не просиживает штаны на диване, он работает на благо семьи!
За неимением душевной близости девочка учится любить отца за материальные блага, которые он приносит или которые пытается принести (потому что количество работы совершенно не обязательно пропорционально финансовому доходу).
Много лет назад на просторах интернета я пересеклась с девочкой, агрессивно гордившейся своим отцом, который обеспечил семью из троих детей и неработающей матери, купил им квартиру в Москве и всем детям дал образование. И все это ценой своего здоровья! Уже точно не вспомню профессию этого отца, но, полагаю, это было какое-то вредное производство.
Спрашивается, герой ли этот отец? Дочь скажет – да. А что еще ей говорить, если именно в отцовском трудоголизме она видела заботу о ней и ее близких?
Девочки на моих консультациях описывают отцов-трудоголиков фразой «Он все для нас сделал», вот только затем они добавляют «но…». И продолжение, следующее за этим «но…», звучит горько.
Отца как такового в жизни девочки не было. Был человек, который заботился откуда-то издалека, и эта самоотверженная забота, безусловно, достойна уважения больше, чем бесконечные требования отца, считающего, что его дети всем ему обязаны. Вот только ребенок, нуждаясь в родителе, оказывается вынужден проводить это сравнение для того, чтобы искусственно создать с отцом одностороннюю связь.
Схема «Чем больше работы, тем выше успех» иллюзорна и является отличной ширмой для человека, желающего сбежать в безопасный мир от страшащих его переживаний. Другое дело, когда работа представляет собой четкий план или бизнес-проект, который действительно ведет семью к лучшему финансовому положению, но при котором дочь имеет возможность узнать отца не только в ипостаси «он много работал и все для нас сделал».
Коралина: образ холодного отца-трудоголика
Образ холодного отца отлично изображен в повести «Коралина» Нила Геймана.
Десятилетняя Коралина переезжает вместе с родителями в новый дом. Семья занимает часть дома, в то время как на других этажах живут еще люди. На дворе лето, осенью Коралина должна пойти в новую школу.
Родители Коралины работают дома за компьютерами, и ее папа всегда занят.
В новом доме было много дверей, и как-то папа, чтобы избавиться от требующей внимания дочери, предлагает ей пересчитать все двери и окна. Коралина делает это и обнаруживает одну запертую дверь. Она спрашивает у мамы, куда ведет эта дверь, и мама отвечает, что никуда. Затем мама отпирает дверь, и Коралина видит кирпичную стену.
Мама объясняет, что, вероятно, раньше тут был проход в соседнее помещение, но затем дом разделили, проем заделали, и за кирпичной стеной сейчас находится другая пустующая квартира.
Однажды Коралина замечает, что дверь открыта, однако за ней уже не кирпичная стена, а темный коридор. Пройдя по коридору, Коралина вновь оказывается у себя дома, где ее ждут мама и папа. Они похожи на реальных, но с некоторыми отличиями вроде белой кожи, а вместо глаз у них пуговицы.
Скажи честно, какой была бы твоя реакция, встреть ты свою маму с пуговицами вместо глаз? Вряд ли тебе захотелось бы остаться рядом с ней.
Однако Коралине нравится в другом доме. Почему же? Потому что ее родители ведут себя не так, как реальные.
Перед встречей с другими родителями нам показывают несколько сцен, где Коралина общается с отцом.
В первой сцене он сидит за компьютером и даже не оборачивается, когда девочка заходит в комнату. Коралина говорит, что на улице идет дождь, в ответ отец соглашается, что да, на улице настоящий ливень. Коралина возражает, что там лишь моросит.
То есть отец Коралины просто говорит ей то, что, по его мнению, дочь хочет услышать, но на самом деле он в диалог не включен.
Далее Коралина спрашивает, можно ли ей погулять. Отец в ответ перекладывает решение на мать, интересуясь, что думает она. Коралина говорит, что мама против. Значит, нельзя, решает отец.
Во второй сцене отец готовит ужин на семью, но Коралина отказывается от еды, потому что не любит, когда папа готовит странные блюда по рецепту. Она говорит, что он ведь знает о ее предпочтениях, в ответ на что отец предлагает ей попробовать – вдруг ей понравится.
Коралина разогревает себе пиццу.
В третьей сцене отец вновь сидит за компьютером. Любопытная деталь: он сидит спиной ко входной двери, как бы всем своим видом показывая, что не настроен на общение.
Коралина говорит, что ей скучно, и спрашивает, почему папа с ней не играет. Но папа занят.
В четвертой сцене он торопится на важную встречу, и Коралина машет ему вслед. Ничего особенного, казалось бы, однако эта сцена еще раз указывает на отстраненность отца. Он не обнимает ни жену, ни дочь на прощание.
Мама Коралины более включена в жизнь дочери. Она общается с ней и следит, чтобы та тепло одевалась, но совершенно не интересуется, чего она хочет, и становится очевидно, что девочке этого внимания не достаточно.
Поэтому, когда Коралина оказывается в другом мире, отношение других родителей сразу же подкупает ее. Они кормят ее вкусной едой, говорят, что ждали ее и будут ждать, когда она вернется с прогулки.
Именно так холодные родители теряют подрастающих детей, как только у тех появляется кто-то более нежный и заботливый.
Узнать подробнее о приключениях Коралины в другом мире ты можешь, прочитав книгу или же посмотрев мультфильм, я же закончу свои рассуждения, чтобы не раздавать ненужные спойлеры.
Отец-тиран
«Туда не ходи! Сюда не ходи! Это не делай! То не надевай! Чтобы дома к восьми! Ты еще маленькая, не справишься! Покажи телефон!»
Именно от таких отцов можно получить пощечину или услышать: «Ты же девочка».
Одна подписчица рассказывала мне, что в детстве отец заставлял ее убирать во всей квартире, аргументируя это ее половой принадлежностью и обязанностями, которые на нее возложила природа. Однако после ее переезда он прекрасно справлялся с уборкой сам, и оказалось, что для наведения чистоты совершенно не обязательно быть девочкой.
Жесткое половое распределение обязанностей, конечно, характерно не только для отцов-тиранов, однако в их случае это отличительная черта.
Отцы-тираны имеют настолько ослабленное и забитое эго, что не способны вынести никакой конкуренции. Быть сыном такого отца – немалое испытание, и, к сожалению, подавляющее большинство мальчиков с ним не справляются. Хрупкое отцовское эго соседствует с животным страхом, и этот страх заставляет отца подавлять сына до такой степени, что мальчик перестает ощущать себя мужчиной.
Это и физическое насилие, и психологическая ломка характера.
Один из моих одноклассников, росший с таким тираничным отцом, имел привычку называть себя «мужчинкой». Слово «мужчина» даже не могло сорваться с его губ, потому что мужчиной ему быть было запрещено.
Последствия такого взросления – самые разные, в зависимости от гибкости детской психики конкретного ребенка. К сожалению, мужская психика столь же хрупка, как и эго тираничного отца. Там, где женская психика выгнется, словно резина, столкнувшись с травмой, мужская разобьется, как стекло.
Девочка, подвергавшаяся психологическому и физическому насилию в семье, вырастет с неврозом, тревожностью и, возможно, расстройством личности, однако в целом она сохранит свою психику. Скорее всего, при слишком серьезной травме и неспособности к самоанализу выросшая девочка начнет терроризировать собственных детей, и все же она способна сохранить внутреннюю целостность.
Большинство женщин способны к изменениям в себе, даже если отрицают это.
С мужчинами все куда сложнее. Мальчики очень уязвимы и зависимы от материнской любви и отцовской поддержки. Если же они не получают ни того ни другого, вместо этого подвергаясь насилию, их психика рушится, рождая на месте травмы психосоматику или перверсивные наклонности (тягу к сексуальным извращениям).
Возвращаясь к разговору о моем однокласснике, скажу, что даже смерть отца не смогла повлиять на его самооценку, хотя он и взял на себя «мужские» обязанности в доме. По его мнению, они заключались в способности сделать что-то руками и в контроле над личной жизнью матери.
Итак, во что же превращают сына особенности психики отца-тирана? Ты уже поняла?
Подавление мужского эго превращает мальчика… в такого же тирана, которым был его отец. Чем сильнее мальчика унижали в детстве, тем больше у его женщины и детей вероятности стать жертвами его насилия в будущем.
Что же касается дочери отца-тирана, то здесь очень многое зависит от его самоощущения рядом с ней. Если он не чувствует от дочери угрозы для его эго (она в его глазах – типичная девочка, любит платья, не пререкается, карьерой не грезит), то и требования его будут носить характер мелктх придирок. Он будет рассказывать, как, по его мнению, должна вести себя женщина, требовать исполнять «женские обязанности», запрещать общаться с мальчиками, краситься и вызывающе одеваться. Во многом в нем будет говорить страх, который он пережил с собственным отцом, и он будет видеть угрозу в любом другом мужчине, даже если этому мужчине («мужчинке!») двенадцать лет.
Если же девочка задевает отцовское эго (например, она умнее отца или сильнее его, более стойкая – в общем, проявляет «мужские» черты характера), отец будет бороться с дочерью, как с соперником, и не на жизнь, а на смерть.
Что это значит, почему так? Пришло время нам с тобой вновь обратиться к психоанализу.
Психологически кастрированный мужчина
Про термин «эдипов комплекс» в отношении девочки мы с тобой рассуждали в прошлых главах. Так вот, пришла пора рассказать, как проявляется этот комплекс со стороны мальчика.
Он представляет собой страх «кастрации». Мальчик, духовно и сексуально влюбленный в свою мать, мечтает занять рядом с ней место отца, в то время как к самому отцу у него возникают двоякие чувства: безусловная любовь и гнев. Сын злится, что отец является препятствием к мат