Другое дело – отец, создавший вокруг себя образ сильного, независимого, жестокого тирана и внезапно потерявший свое влияние.
Образ рушится, оставляя ребенка в растерянности.
Это к вопросу о том, может ли измениться агрессор.
Ответ – да, может. Но он должен этого захотеть. Каким образом? Пережить катастрофу, столкнуться с вопросом жизни и смерти.
В одном случае от него уходит жена, забрав детей, или же подросшие дети сами отказываются общаться с ним. В другом случае мужчина переживает крах бизнеса и разочаровывается в своем окружении. Оказывается, что друзья были рядом только из-за его денег и влияния, а женщины, ранее вившиеся толпами, переключаются на более успешных конкурентов, и тиран остается один.
У кого-то рушится только одна сфера жизни (или исчезает/умирает один очень важный человек), у кого-то – вся жизнь.
Далее мужчина встает перед выбором. Пережить и принять случившееся и выстроить новый способ взаимодействия с миром или же продолжать пребывать в иллюзии своего могущества. Второй вариант грозит появлением психических проблем из-за несоответствия желаемого и действительного.
Безусловно, есть мужчины (да и вообще – люди, просто в данной книге мы все же говорим именно про отцов), которых катастрофа отрезвляет. Они выходят из треугольника Карпмана «жертва – агрессор – спасатель».
Как я уже говорила, агрессору разорвать порочный круг намного проще, чем жертве или спасателю. Жертва всегда может получить мазохистическое удовольствие и продолжить оставаться в жертвенной позиции, а спасатель всегда найдет, кого спасать. Агрессор же способен измениться очень резко.
Однако, если тиран не обладает достаточно крепкой и развитой психикой, ресурсами для перемен, анализа, принятия ошибок, – он ломается. В психике он – Бог, а на деле – нет. Катастрофой становится столкновение со смертью, которое тиран не пережил.
Результат: ухудшение психического состояния, появление зависимостей, маниакальной одержимости вернуть былое могущество.
В этом отношении очень точно показаны образы злых ведьм в сказках. Самый колоритный персонаж – мачеха Белоснежки (кстати, в оригинале сказки братьев Гримм это была не мачеха, а родная мать Белоснежки, завидовавшая ее красоте).
В оригинале сказки отравленное яблоко было аж четвертым способом матери покончить с Белоснежкой. Первый – попытка увести Белоснежку в лес и там убить. Второй – попытка задушить Белоснежку корсетом (да-да, мамочка буквально передавила девочке легкие). Третий способ – лишить ее жизни отравленным гребнем. И уже четвертый – отравить яблоком.
Все это не сработало, Белоснежка осталась жива и вышла замуж за принца из соседнего королевства.
Мать пригласили на свадебное торжество, однако она не знала, в чью оно честь. Прежде чем пойти, женщина заглянула в зеркало и спросила, она ль на свете всех милее. Зеркало ответило, мол, нет, невеста прекраснее тебя. И нет бы тут матери успокоиться: ну понятно уже, что не получается у нее стать самой-самой. Однако она не смирилась и пошла на свадьбу, чтобы лично увидеть невесту, и была ошарашена, встретив Белоснежку. По итогу на мать надели раскаленные на огне железные башмаки и заставили танцевать в них, пока та не упала замертво.
Кинематограф тоже балует зрителя финальными твистами, в которых после гибели злодея мы видим, что какая-то его часть все еще жива и снова замышляет неладное. То это глаз, моргающий в разбитом зеркале; то закадровый смех; то рука, вылезшая из могилы.
Зло (читай: тиран) никак не может угомониться. Почему?
Потому что во всех этих историях у тиранов нет никого, кроме них самих, кого бы они любили. Для того чтобы тиран изменился, он должен потерять что-то действительно дорогое.
Любопытным для меня вопросом остается следующий: как так происходит, что тиран, годами удерживающий окружающих в страхе, внезапно все теряет?
Психоаналитический взгляд на вопрос потери власти.
Закон бумеранга
Психоанализ говорит, что в бессознательном каждого человека есть идеальный план смерти. Именно к этому плану человек движется по жизни. Сюда же относится закон бумеранга. Это, по мнению психоанализа, не кара свыше, а личный выбор.
Совершая поступки, порицаемые моралью, где-то глубоко внутри человек жаждет быть наказанным. Однажды это желание удовлетворяется. Так, десятилетиями воровавший бизнесмен вдруг прокалывается на банальном интервью или забывает спрятать бумаги; тираничный отец, избивавший жену и детей, вдруг получает травму позвоночника и становится лежачим; человек, только что разбогатевший нечестным путем, по катастрофической случайности попадает под автобус.
Если рассматривать «карму» с этой позиции, то и потеря власти тираничным отцом оказывается не чем иным, как выбором.
Мужчина хотел лишиться власти. Он желал проигрыша.
С одной стороны – да, это могут быть муки совести. С другой – желание удовлетворить одного конкретного человека (мать или отца).
Я знала тираничного мужчину, назовем его П., сейчас уже достигшего преклонного возраста, которого не любила мать. По его собственным словам, мать не раз признавалась, что жалела о его рождении и что была бы куда счастливее, если бы он умер во младенчестве. Соответственно, и в психике П. сидело стойкое желание умереть. Ведь так его мама была бы счастливее.
Когда у П. появилась возможность удовлетворить желание матери, он ею воспользовался. Вначале разрушил свой бизнес, а затем опустил руки.
Какое-то время ему помогали друзья, жена и дети, однако П. отвергал их помощь. Так он потерял их всех, потому что близкие уже не могли выносить разрушающуюся психику П. Встал выбор: или они уйдут, или он утянет их за собой.
Вместо того чтобы восстанавливать свое влияние в бизнесе, меняться в отношении близких, признавать свою тиранию и искать прощения, П. обзавелся зависимостями, оборвал все контакты с миром и стал затворником.
Можно было бы сказать, что у П. не хватило характера пережить провал. Я же скажу, что причина была именно в желании этот провал себе обеспечить («умереть»), а затем отказаться от попыток все восстановить («возродиться»).
Наконец-то он был удовлетворен. Его мама была бы довольна. Он больше не являлся ее разочарованием, его, считай, уже и вовсе не было.
Пассивный отец – «домашний тапочек»
Другая крайность «кастрированного» мужчины представляет собой полное подавление маскулинности. Только если в случае с отцом-тираном все же наибольшую роль играет тираничный отец, то в этом случае – авторитарная мать.
Я на сто процентов уверена, что ты, моя читательница, обладаешь критическим мышлением. Однако, помня, что тема нашего обсуждения очень сложная и болезненная, я отдельно уточню, что привожу на этих страницах классические примеры, которые во многом могут не совпадать с твоей историей. Помни также, что роли между участниками могут меняться.
Мать мальчика, вырастающего в мужчину с подавленной маскулинностью, с большой долей вероятности подавляла все стремления сына к самостоятельности. Она дала ему установку: «Будь пассивным! Я сама все сделаю!» При этом она как будто начинала все меньше любить его с возрастом.
Разумеется, мальчик выбирает себе такую же авторитарную жену, формируя у дочери самый важный вопрос на всю ее жизнь: «А зачем вообще нужен мужчина?»
Пассивных мужчин, как правило, выбирают женщины, страшащиеся бунтарства и предательства, а кто может быть более надежен, чем мужчина без собственного мнения?
Став мамами, такие женщины начинают ощущать в себе желание быть для ребенка незаменимыми. Им трудно смириться с тем, что они общаются, по сути, с организмом ребенка, потому что его психика только строится, что младенец не способен отличить ногу от руки и одну грудь от другой.
Другими словами, мать считает, что она единственная, кто может обеспечить ребенку удовлетворение его потребностей. Отсюда же и нежелание доверять отцу. Мать отталкивает его от младенца, не допуская ситуации, в которой ребенок возьмет из рук отца бутылочку и не будет нуждаться в матери.
Моя одногруппница Г., запрещавшая мужу пеленать ребенка, также не могла вынести мысль, что первым словом ее сына станет «папа».
Симбиоз, который формируется у такой матери и ребенка, разорвать крайне трудно, а с взрослеющими детьми она будет такой же авторитарной, как с мужем, неспособной выдержать ни протеста, ни замены себя на кого-то другого.
Вообще причинами подобного поведения женщины могут служить самые разные травмы, полученные при взаимодействии с мужчинами. Например, если мама обижена на собственного отца или отвергнута им (он бросил семью).
Кроме того, мужчин от детей отталкивают мамы, жившие без отцов и не имеющие опыта общения мужчины и ребенка: их пугает неизвестность, как если бы к кроватке приближался дикий зверь. В любом случае это зачастую что-то крайне глубокое и бессознательное, что предстает в виде необъяснимого раздражения («Он просто все делает неправильно!») или страха («Он точно все сделает неправильно!»).
Муж, неспособный дать отпор жене и стать важным звеном эдипова комплекса дочери, занимает место «домашнего тапочка» и «не отсвечивает».
Отец такого мужчины либо тоже был пассивен, либо отсутствовал, а на замену ему пришел отчим, который не сумел стать примером для подражания. Да и странно было бы думать, что второй мужчина авторитарной женщины внезапно будет обладать сильным характером.
Серьезных конфликтов, угрожающих разводом, между женщиной и ее мужем-«тапочком» практически не происходит. Он всегда на ее стороне, поэтому у женщины нет особых поводов для раздражения. Она может ему даже откровенно изменять, и он будет закрывать на это глаза. Если конфликт все же назревает, то быстро сходит на нет, потому что мужчина не защищается и не потворствует его разрастанию.
Г., например, постоянно допекала мужа требованиями зарабатывать больше, обеспечить им переезд в другую страну, заставить его мать переписать на них квартиру, хотя сама же признавала, что у него нет для этого силы характера.