Но основная часть ее злости выливалась на детей в виде активной и пассивной агрессии. Г., в свое время пережившая развод родителей и исчезновение отца, удивительным образом родила двоих мальчиков. И если младший тихим характером пошел в отца и потому спасся, то старшему, активному мальчику истероидного типа, доставалось.
Когда ребенок растет истероидом, его буквально качает на эмоциональных качелях. Он устраивает скандалы и истерики с завываниями и разбрасыванием игрушек, доводит себя до икоты многочасовым ревом и не может успокоиться. У него появляются ритуалы, способные хоть как-то снизить его тревожность, он ощущает бесконечную фрустрацию и никак не может достичь удовольствия. Ему всегда чего-то недостает. С появлением в доме других детей неудовлетворенность, разумеется, только растет.
Справляться с таким накалом эмоций детской психике невероятно трудно, и здесь хорошо вписалась бы помощь компетентного пси-практика, однако Г. не спешила предоставить сыну эту помощь. Причины она называла разные: и что у него просто такой характер, и что у него кризис трех лет, и что он переволновался из-за каких-то событий, и, конечно, что у них нет на все это денег.
Денежные трудности Г. описывала очень красочно, заявляя, что ей самой даже не на что купить себе трусы, не то что отвести ребенка к психологу. На деле же Г. просто проявляла к сыну завуалированную агрессию (тиранила его).
Нередко мамы проявляют садизм к детям в виде отказа замечать их физические болезни. Они лечат простудные заболевания, мажут детям зеленкой разбитые коленки, но игнорируют действительно серьезные проблемы вроде ухудшающегося зрения или болей в спине из-за искривления позвоночника или плоскостопия. Это также является проявлением садизма.
Как ты, очевидно, уже заметила, в разговоре о пассивном отце мы больше обсуждаем мать, что неудивительно: ведь отец здесь как раз и является то ли приложением к ней, то ли ее отражением. Другими словами, он столь же садистичен, как и мать, но, в отличие от нее, пассивно-садистичен.
Давай посмотрим, как изображаются пассивные отцы в сказках.
Пассивный отец-садист. Истинная причина его молчания
Наиболее ярким примером «кастрированного» пассивного мужчины в сказках является, разумеется, отец Золушки. Его переплюнули, разве что отец из сказки «Морозко» и отец Гензеля и Гретель в одноименной сказке.
Во всех этих трех сказках перед нами предстает этакий «тапочек», который, являясь якобы противоположностью злой мачехи, совершает над детьми насилие. Где-то – пассивное (наблюдает), а где-то – активное (везет на смерть в лес).
Рядом с этим мужчиной непременно будет авторитарная женщина, которая с дочерями обращается как с соперницами. Причин этому много. В «Морозко» и «Золушке» у мачехи есть собственные дети, а в «Гензель и Гретель» мачеха (в оригинале сказки братьев Гримм – мать) хотела избавиться от детей в голодные времена, чтобы выжить.
В действительности же чувство соперничества, которое возникает у матери по отношению к ребенку, исходит из классического эдипова комплекса. Женщина хочет, чтобы муж принадлежал ей одной. Она борется за его безраздельное внимание. Собственные же дети, рожденные от другого мужчины, помехой не являются.
Именно это желание, исходящее от женщины, и привлекает пассивного мужчину. Он ощущает себя главным объектом влечения, и когда жена тиранит ребенка, муж испытывает удовольствие от собственной значимости.
Такой отец был либо жертвой родительского эгоизма («Ты же любишь мамочку?»), либо перекидным мячиком между двумя воюющими родителями. Третий вариант: родители скидывали друг на друга ответственность за ребенка («Он твой сын, ты и занимайся»).
Но давай вернемся к трем упомянутым сказкам и разберем их подробнее.
«Морозко», «Золушка», «Гензель и Гретель»: жестокая отцовская пассивность
В оригинале сказки «Морозко» ни у одного героя нет имени. Мы знаем персонажей по их ролям: мачеха (старуха), падчерица, родная дочка и старик.
Любопытно, конечно, что во многих подобных историях фигурируют старики, тогда как люди в те времена женились рано, особенно в деревнях, и родителям детей-подростков должно было быть не более 30–40 лет. По тогдашнему восприятию это был солидный возраст, обычное время для появления внуков.
Итак, мачеха, которая только-только столкнулась со старением и не успела его принять, как случилось бы, будь ей 60+, ненавидит прелестную юную падчерицу. Она приказывает мужу отвезти ее в лес на мороз и там оставить. Отец плачет, но подчиняется. Напоминаю, что отцу не более 40 лет. Это взрослый деревенский мужик.
Совершенно замечательным образом описывается то, как происходила поездка в лес. Вначале отец «свалил на сугроб» дочь, затем перекрестил ее и сбежал, чтобы не видеть, как она замерзнет до смерти.
Мужчина, привыкший подчиняться другому человеку, крестит дочь в надежде, что ей помогут высшие силы, потому что сам он помочь якобы не в состоянии.
Далее девушке является Морозко (его образ определяют то как Бога, то как дух леса) и спасает ее за то, что она была красива, мила и умна. Он дарит ей шубу и драгоценности, а затем отправляет домой.
Когда же мачеха проворачивает то же самое с родной дочерью, Морозко не желает ее спасать, и матери привозят хладный труп. Так женщина оказывается наказана за свою злобу через собственного ребенка.
А что же насчет отца?
О нем абсолютно ничего не говорится. Он не делает никакого вывода, не просит у дочери прощения, да и ее отношение к отцу никак не освещается.
В «Золушке» позиция отца еще более пассивна. Он не отвозит дочь на смерть, он просто годами наблюдает за тем, как мачеха с дочерями ее истязают. Причем это в прямом смысле происходит на его глазах, в отличие от истории Белоснежки, где Злая Королева, судя по всему, все делала тайно.
Золушка из ухоженной любимой дочери превращается в служанку. Мачеха сжигает ее красивые платья и надевает на нее тряпку. Вместо кровати Золушка спит на полу у печки. Отец за всем этим наблюдает.
В самой первой версии сказки братьев Гримм никто из отрицательных персонажей «Золушки» не был наказан, а в современной версии сказки сестры Золушки и вовсе были выданы замуж за придворных принца.
Братья Гримм в одной из последующих редакций сказки добавили сцену, в которой сестры Золушки понесли наказание за свои издевательства. Когда свадебная процессия двигалась к церкви, птицы напали на сестер и выклевали им по глазу, а затем, когда все уже стояли в церкви, то по второму глазу.
А что насчет мачехи Золушки и ее отца?
Косвенно мачеха, как и в сказке «Морозко», несет наказание через несчастье своих детей, однако ни падчерица в «Морозко», ни Золушка так и не становятся причиной расставания родителей.
Почему, спрашивается, в обеих этих сказках отец прощен за свою жестокость и равнодушие и даже вознагражден счастьем дочери?
Дело в том, что большинство сказок, созданных в прошлые века, писались под сильным влиянием христианской культуры, в основе которой лежит идея страдания. Отцы, плачущие над своими дочерями, искупают свою вину душевными муками.
В некотором роде это находит отражение и в реальности. Пассивные мужчины зачастую имеют перверсивные наклонности (сексуальные извращения) или неврозы навязчивости (обсессивно-компульсивное расстройство). Они подвержены ритуалам и психосоматическим заболеваниям, что объяснимо, учитывая степень подавляемых ими эмоций. Вся жизненная энергия мужчины оказывается погребена под требованиями женщины, и невыраженный гнев прорывается извращенно в прямом смысле этого слова.
Обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР) у мужчин проявляется в куда более жестком варианте, чем у женщин. Мужчина с ОКР в подавляющем большинстве случаев не способен обойтись без медикаментозной терапии; в противном случае его ритуалы начинают существенно портить ему жизнь.
Из ритуалов, которые я наблюдала у своих клиентов, могу назвать патологическую страсть к мытью рук (вплоть до волдырей, появлявшихся на коже от горячей воды) и мытью головы (вплоть до экзем и частичного облысения из-за каждодневного использования хозяйственного мыла).
С точки зрения вероисповедания страдание очищает душу человека, однако психология все же указывает человеку на его ответственность за совершенные дела, а не на вину и необходимость ее искупления.
Самой интересной с точки зрения образа отца для меня является третья сказка – «Гензель и Гретель».
Начнем с того, что откровенная жестокость в отношении детей здесь исходит не от мачехи, а от матери (мачеха появилась позже, в последующих версиях). Соответственно, у Гензеля и Гретель двое садистичных родителей.
В деревне, где они жили, был голод. И однажды мать пришла к выводу, что вчетвером им никак не выжить. Она предложила мужу отвести детей в лес, развести им костер, дать кусок хлеба и там оставить. Отец отпирался, но жена настаивала.
Дети же, лежа в соседней комнате, все слышали.
Ночью Гензель выскользнул из дома, набил карманы куртки белыми камешками, и, когда на следующее утро родители повели его с сестрой в лес, он начал бросать камешки за собой.
В этой сказке отражен максимальный уровень предательства и манипуляции детским доверием. Родители Гензеля и Гретель не просто заводят их в лес – они им врут.
Разведя костер, мать говорит детям сидеть около него и греться, пока они с отцом пойдут рубить дрова… и что они скоро вернутся. А чтобы дети ничего не заподозрили, отец привязывает к сухому дереву полено. Раскачиваясь на ветру, полено ударялось о дерево, создавая впечатление рубки дров.
Дети прождали родителей до самой ночи, а когда на небе взошла луна и осветила дорожку из белых камешков, вернулись домой.
Встретившая их на рассвете мать снова врет, делая вид, что очень рада их видеть, и что никто вовсе и не планировал заводить их в лес.
Спустя некоторое время голод в деревне усилился, и мать вновь заговорила о том, чтобы избавиться от детей. Отец попереживал-попереживал и согласился, потому что… раз он согласился один раз, то надо соглашаться и второй.