Нежеланный ребенок. Насколько разрушительно для девочки знание о ее «случайности»? Материнская обида
Первым же моим вопросом на консультации после слов клиентки, что отец бросил ее мать, когда узнал, что та беременна, был: «А кто вам об этом сказал?»
Где тот добрый человек, который решил, что девочке позарез нужна столь важная информация о ее происхождении на свет?
В данном случае это была бабушка, жестко критиковавшая как отца моей клиентки, так и ее мать (свою дочь) за сделанный ею выбор.
В других ситуациях это также ближайшие родственники: сама мама, бабушка, дедушка, «случайно» обронивший фразу в алкогольном опьянении, или сердобольная тетя, чья душа не на месте от страданий ребенка, который до этого момента особо и не страдал, потому что обычно о таких вещах дети узнают в совсем раннем возрасте, еще даже не дойдя до эдипальных переживаний. Ребенок просто не успел начать переживать, а его уже спасают.
В общем, кто-то постарался донести до девочки правду о том, что отец ее не хотел.
А девочка без этой правды, честное слово, вполне могла бы прожить.
Можно много спорить о том, существует ли ложь во благо или истина превыше всего. Я же скажу так: есть вещи, о которых маленьким детям знать не стоит. Им же не показывают ужастики вроде «Звонка» или «Техасской резни бензопилой» в шестилетнем возрасте, но это не значит, что они не ознакомятся с ними в возрасте 12–14 лет.
Разница между тем, чтобы узнать о своей роли в расставании родителей в 5 лет, в 10 или в 25, колоссальна. В 10 это грозит сложным протеканием пубертата, в 25 – это грустно и больно, но не разрушительно для психики. В отличие от пятилетнего возраста, когда мысль «Отец меня не хотел и ушел из-за меня» становится основополагающей.
Мать или другой человек, решающий скрыть от ребенка реальность до определенного возраста, берет на себя ответственность, которую сам ребенок на себя взять еще не в состоянии. Да, девочка хочет знать об отце, но она определенно не хочет знать о том, что он не желал видеть ее в своей жизни.
Для такой ответственности взрослый должен обладать устойчивой психикой, потому что на протяжении нескольких лет ему предстоит держать баланс между сокрытием конкретного факта и непогружением в откровенную ложь («твой отец моряк, космонавт и вообще герой»), а также между собственными чувствами и уважением чувств ребенка.
Для матери это, без сомнения, мучительно и сложно. Гораздо легче вывалить на ребенка всю подноготную и в открытую упиваться своим страданием и ненавистью к мужчине, оставив дочь разбираться с обуревающими ее чувствами. Желание, чтобы ребенок знал такую правду, обусловлено абсолютно не потребностями ребенка, а грузом той самой ответственности, которую мать не желает на себя взваливать.
Собственные обиды перекладываются на ребенка, образуя неразрывное «мы». Он бросил «нас» или даже он бросил «тебя», хотя на деле он бросил женщину, которую знал, и существо, с которым знаком не был или не успел сблизиться.
В психике матери образы «ее мужчина» и «отец ее дочери» объединяются, чувства к одному перетекают в чувства к другому, и любовь дочери к отцу становится для матери триггером. Не разделяя для себя эти фигуры, она не понимает, как можно любить человека, который принес ей столько страданий.
Поделиться ими с ребенком проще, чем проживать обиду внутри себя.
Матери важно понимать, что база, на которой формируется более или менее здоровая психика, – это осознание ребенком своей желанности для родителей. Когда база разрушается со стороны хотя бы одного родителя, второй вынужден как-то обходиться с этим, желательно не втягивая в это ребенка хотя бы первые семь лет, пока формируется основной психический костяк.
В дальнейшем правда так или иначе раскрывается и, разумеется, причиняет боль. Причем каждая девочка с этой болью справляется по-своему и в зависимости от того, кто оказывается рядом. Однако самое страшное, как правило, уже миновало.
Выйдя из фазы нарциссизма, когда ребенок считает себя ответственным за все родительские горести и радости, и достигая возраста критического мышления (10+ лет), ребенок более способен отделить собственную личность от отцовской. У почти подростка больше шанса осознать (конечно, с помощью матери или пси-практика), что причина ухода отца – в нем, отце, и в его отношениях с его женщиной.
Нередки ситуации, когда мужчины, бросившие своих беременных женщин или женщин с маленькими детьми по молодости, с возрастом меняют мнение, вспоминают, что где-то у них есть ребенок, и пытаются наладить с этим ребенком контакт.
Возможно, отец пересмотрел свои взгляды на жизнь; возможно, ему нужны деньги; возможно, он неизлечимо болен; возможно, просто стар.
В некотором роде это счастливый вариант развития событий. Девочка получает подтверждение отцовского желания: он ушел, но вернулся; она ему все-таки нужна. Другое дело, что за долгие годы желание встречи с отцом зачастую меняется на противоположное. Да, девочка получает подтверждение, но принять его уже не может.
На мой взгляд, это серьезный повод обратиться за психологической помощью и не мучиться в одиночестве.
О связи между отцом, матерью и ребенком. Почему мужчина уходит от беременной женщины?
Главный вопрос, волнующий подрастающую дочь, которую в любом возрасте бросил отец, это – «почему?». Как может быть, чтобы ему было настолько все равно?
Возможно, я пролью немного света на эту тему, сказав, что отношения с ребенком нельзя рассматривать в той же перспективе, что и отношения двух взрослых людей. Отношение к женщине у мужчины может меняться от влюбленности до ненависти, что же касается ребенка, эти чувства трансформируются от равнодушия (когда ребенка еще не существует) до любви.
Чтобы эта любовь сформировалась, связь между отцом и ребенком необходимо намеренно выстраивать, и преобладающая часть этого процесса происходит после рождения. Чем меньше времени отец проводит с младенцем, чем менее качественно используется это время, тем слабее связь.
Отец должен видеть, слышать и ощущать ребенка, используя, как ни банально, органы чувств, которые и даны ему для того, чтобы выстраивать эмоциональный контакт. Кроме того, связь выстраивается через ощущение отцом своей нужности ребенку – именно поэтому крайне важно оставлять отца с младенцем наедине и давать ему возможность проявить заботу и ответственность.
В момент узнавания о беременности у женщины еще даже не видно живота – это она знает и ощущает (и то не всегда), что внутри нее ребенок. Мужчина же видит только свою фантазию относительно этого ребенка – он моментально перекладывает на него воспоминания о собственном детстве, собственных страхах и неудовлетворенности. И он, как я говорила в самом начале книги, имеет возможность выбора! Он может сбежать! В то время как беременная женщина – нет. Ей предстоит сделать куда более сложный выбор. Абортировать? Родить? Оставить? Отдать?
Я не раз и не два слышала от подписчиц и клиенток, что их собственные матери не ощущали в себе любви к ним вплоть до достижения ими трех- или шестимесячного возраста. До этого момента они заботились о младенце… потому что должны были.
То же действует и в отношении отца.
Если мы не говорим о том, что ребенок был желанным и рожден в любви, то заставить мужчину остаться может лишь чувство долженствования. Если же нет ни долга, ни любви, то по какой причине он может остаться рядом с тем, кто еще даже не существует в этом мире, с кем он не способен никак взаимодействовать?
Рождение ребенка, по сути, – лишь шаг к их сближению с отцом, а не волшебный миг зарождения любви. Тем более что младенец в первые месяцы жизни даже не способен осознанно ответить на проявляемые к нему чувства.
По этой причине крайне важно заводить детей в любви. На определенном этапе чувства к ребенку являются следствием чувств к его родителю, особенно у отца: «Я люблю этого ребенка, потому что его родила любимая мною женщина. Ребенок – часть ее». Лишь со временем малыш становится обособленным существом, и тогда чувства разделяются.
«Я люблю его, потому что он – часть тебя» по отношению к матери превращаются в «Я люблю тебя, потому что ты – это ты» по отношению к ребенку.
Таким образом, ответ на вопрос, почему же отец ушел еще до рождения ребенка, на самом деле очень прост. Между ним и ребенком не существовало эмоциональной связи. У этой связи не было шанса быть выстроенной.
Расставание или развод родителей: что происходит с ребенком
Классическая причина раскола отношений между дочерью и отцом происходит после развода (или расставания) родителей.
Мне воспоминается диалог, случившийся однажды между мной и знакомым мне молодым отцом. Его дочери на тот момент было 3 или 4 года.
– Почему с дочерью не общаешься? – спросила я.
– Потому что развелись.
– С дочерью?
– Нет, с женой.
– А дочь тут при чем?
– Она с матерью. А я не хочу с ней общаться.
Даже по семантике предложений ты можешь видеть, насколько в психике этого мужчины симбиотически перемешаны фигуры жены и дочери. С кем он развелся – с женой или с дочерью? С кем из них он не хочет общаться?
Его дочь оставалась его лишь до тех пор, пока он был женат на ее маме. Когда же отношения с женщиной испортились, то и отношения с дочерью – тоже, потому что она не воспринималась отцом как отдельное существо.
Развод родителей, когда в семье уже есть один или несколько маленьких детей, обычно происходит по двум причинам:
• мать выгоняет отца из дома за пьянство, физическое насилие или измену (либо уходит сама);
• отец уходит в другую семью, оставляя ребенка с матерью.
Редки случаи, когда ребенок остается с отцом или же родители расходятся полюбовно, но, конечно, и такое бывает.
Развод становится переломным моментом для ребенка вне зависимости от того, как дальше будут выстраиваться его отношения с отцом и отношения между отцом и матерью. Главное, что как раньше уже не будет. Константа родительского единения рушится, рождая горе и гнев, превращающийся впоследствии в тревожность либо в затаенную радость от победы (третий участник эдипального конфликта исчезает) вкупе с ощущением невосполнимой утраты.