Когда родители не могут договориться об уважительном отношении друг к другу хотя бы в присутствии детей, дети вынуждены делать выбор.
И у дочери, и у сына обычно возникают полярные чувства к родителям.
Мальчики, оставшиеся с матерью и «победившие» в этом сражении отца, тянутся к ней, демонизируя отцовский образ или обесценивая его. Так отец перестает быть угрозой.
Девочки же, лишенные отца, перекладывают на мать полную ответственность за развод и живут в гневе от эдипальной фантазии, что мать не оставила отца ни себе, ни ей. Нереализованное желание быть с отцом и боль от его ухода превращают обиду в отрицание. Такая девочка скажет, что не обижена на отца, в то же время отдаляясь от матери и виня ее в произошедшем.
Конечно, такой вариант возможен в случае, если отец не исчезает полностью из жизни дочери, они проводят вместе время и дочь имеет возможность по нему скучать и ждать встречи. От периодических встреч чувства к отцу сохраняют свою яркость.
При другом развитии событий, допустим, когда отец уходит с концами, дочерняя любовь с большой долей вероятности превратится в глубочайшую обиду или даже ненависть. Эта ненависть будет такой же гипертрофированной, как и обвинение матери. Дочь способна обвинять отца в том, что он ее бросил, даже если расставание было решением матери.
Любовь такой дочери к отцу настолько сильна, что справиться с ней можно лишь полным ее уничтожением и превращением в противоположность.
История С. Когда ответа на вопрос «почему?» нет
У меня отец ушел, когда мне было два года. Мама всегда отзывалась о нем хорошо, много не рассказывала, но если заходил разговор, то всегда говорила, что он никогда ее не обижал словами, не было рукоприкладства, морального насилия. Единственный минус – он совсем не хотел работать.
Бабушка немного хуже отзывалась, мол, да, он хороший человек, но ленивый. Иногда придумывала истории, якобы она ловила его с девушками дома, пока мама была в роддоме, но я особо этому не верю.
Сейчас у него другая семья, еще трое детей помимо меня и сестры. Для них он настоящий отец, зарабатывает, обеспечивает, жену вроде любит. Но когда его племянник нашел нас и позвонил отцу, тот бросил трубку, как только узнал, что мы рядом и слышим его.
Когда я выходила замуж, мой дядя случайно встретил его в тот день и сказал, мол, так и так, твоя дочь замуж сегодня выходит. А он ушел, не дослушав.
Не знаю, почему у него такое отношение к нам.
Он ушел в другую семью. Когда мужчине нужна не жена, а мать
– Он предпочел меня другой женщине, – однажды именно так на консультации оговорилась моя клиентка.
Не «маму», сказала она. «Меня».
Затем она поправилась, что он предпочел «нас», имея в виду себя и маму, но вообще-то она все сказала верно. Ее мужчина – отец – предпочел ей другую. Первые пять лет он хотел в своей жизни ее, а затем перехотел и нашел кого-то еще. Завел там других детей. В самый разгар дочерних эдипальных переживаний.
Отец, конечно, может уйти чуть раньше или чуть позже. Главным моментом здесь является то, что отец уходит, когда дети еще маленькие, а затем перестает общаться.
Если общение сохраняется, в особенности по инициативе самого отца, можно с большей вероятностью говорить, что разделение между фигурами матери и ребенка у него уже произошло и связь с дочерью все-таки выстроилась. Эта связь достаточно крепка, чтобы хотя бы периодически присутствовать в жизни ребенка.
Что же происходит, если отец полностью или почти полностью исчезает, заводя другую семью?
Давай вернемся к истокам.
Рассуждая об отце, уходящем из семьи навсегда, мы говорим о мальчике, ощущающем катастрофическую нехватку материнской любви.
Как это могло произойти?
Отец, не участвующий должным образом в эдиповом комплексе своего сына, уничтожающий его чувства и давящий на сына своей личностью, разрушает его любовную связь с матерью. Вместо того чтобы занять свое сыновье место рядом с мамой, мальчик отстраняется от нее полностью, чтобы не вызывать отцовский гнев. Однако его потребность в маме сохраняется и будет сохраняться даже во взрослом возрасте.
В другой ситуации его соперниками становятся старшие братья, которым мать благоволит больше, или же мать-одиночка сама отстраняется от сына, храня в себе обиду на весь мужской род. Таких ситуаций может быть множество, и они самые разные.
Вырастая, такой мужчина ищет себе не женщину, которая сможет дополнить его жизнь, сделать ее лучше, обогатить; он ищет мать. Завоевание женщины будет говорить о его победе, о том, что он наконец способен самореализоваться в жизни.
Ребенок же воспринимается так же, как когда-то сам мальчик воспринимался своим отцом, – соперником. Это существо, перетягивающее на себя всю материнскую заботу женщины, и мужчина вновь сталкивается с травмой отвержения.
Чаще всего это мужчины, не реализованные ни в чем другом – ни в дружбе, ни в бизнесе, ни в физическом здоровье.
Мне вспоминается мой собственный поток в школе и классы на год младше, где у более чем половины ребят были неполные семьи. Подавляющее большинство мальчиков выросли или без отцов, или с периодически появляющимися отцами; у них не было примера самореализации ни в работе, ни в жизни, ни в любви. Мамы меняли отчимов, а сама мама оставалась единственной константой, и то недоступной.
Из сотни человек по пальцам можно пересчитать тех, кто достиг в жизни финансовых высот, и то в основном это девочки. Мальчики же не просто не проявили себя в способности зарабатывать, они даже, достигнув тридцатилетнего возраста, не знают, чего хотят.
Существует мнение, что к женщинам предъявляется больше требований, чем к мужчинам. Я бы скорректировала эту фразу, уточнив сферы, в которых это происходит. В плане нереализованности в бизнесе общество легче «прощает» женщин, нежели мужчин. Женщина, работающая администратором в спортивном центре или бариста в кафе, не подвергается тому осуждению, которое терпит мужчина, оказавшийся на той же должности.
Отличники и просто «прорывные ребята» моего потока, подававшие надежды, работают в строительных бригадах на должностях простых рабочих, администраторами на ресепшене или официантами наравне с подростками в местах, не предусматривающих карьерного роста. Осознание своей нереализованности может успешно подавляться («Ничего не хочу», «Мне и так нормально») или бить по их психике так же, как если бы они вовсе были безработными. Однако даже во втором случае их упорства и внутренних сил не хватает на то, чтобы сделать рывок к чему-то большему.
Мужчина, не реализованный ни в одной сфере жизни, сосредотачивается на единственном бессознательном желании – наконец заполучить мать.
Когда выбранная им женщина отвечает ему взаимностью, он на какое-то время оказывается удовлетворен.
Он ее завоевал. Он – тот самый альфа-самец, и, казалось бы, отсутствие реализации во всем остальном уже не так катастрофично.
Когда же в семье появляется ребенок, естественный симбиоз между ним и матерью для мужчины становится непереносим. Он лишается того единственного, что наполняло его жизнь смыслом. Мальчик вновь теряет мать, она снова предпочитает ему кого-то другого.
Этим обусловлено и раздражение на беременную женщину, и требование аборта, и усиление инфантильного поведения у мужчины после появления ребенка.
Какое-то время мужчина способен переносить фрустрацию, может даже завести нескольких детей, раз за разом бессознательно воссоздавая детскую ситуацию отвержения. Однако если симбиоз не исчезает ни через год, ни через два (особенно при постоянном рождении новых детей), его выдержка оказывается на нуле.
Крайне болезненно такой мужчина переживает рождение детей с особенностями, требующих усиленного внимания родителей. Рождение физически или психически неполноценного ребенка зачастую становится финальной точкой в семейной жизни пары.
Со временем мужчина осознает, что возвращения женщины-мамы не предвидится. Женщина, ранее относившаяся к мужчине как к ребенку, теперь переносит всю свою материнскую энергию на того, кто в этом, собственно, и нуждается.
Связь отца с дочерью может не выстроиться даже к разгару ее подросткового периода, в особенности если симбиоз с матерью у девочки сохраняется. Чем сильнее мать разочаровывается в своем мужчине, тем активнее она культивирует это разочарование в дочери.
В психике отца продолжает главенствовать идея: «Эта женщина и ее ребенок». Его разочарование уже переносится на дочь (тоже женщину), обида на собственную мать растет и вызывает желание полностью отстраниться от тех, кто причиняет ему страдания.
Дочь и мать представляются единой женской фигурой, действующей против него.
Так мужчина начинает поиск другой женщины, которая будет готова предложить ему именно то, что ему нужно, – свой материнский сосок.
Если этой второй женщине удается поставить мужчину на первое место, даже выше их общих детей, то ничто не помешает ему стать отцом.
Жена-мать вызывает в мужчине, ощущающем недостаток материнской любви, желание, которое без нее отсутствует полностью. Он начинает зарабатывать и обеспечивать семью, но лишь до тех пор, пока ему предоставляют требуемое.
С возрастом и без того сильный страх остаться в одиночестве (без матери) у мужчины усиливается, и, даже если женщина однажды отказывается выполнять материнскую функцию, отношения сохраняются. По этой причине вторые браки у мужчин, отказавшихся от старших детей, куда продолжительнее и, на первый взгляд, крепче.
Открытым остается размышление об отцовской функции, которую мужчина реализует с детьми от второго брака. Брошенные девочки склонны преувеличивать, мол: меня он оставил, а вот им-то дал все! Что им дал отец-соперник – для меня большой вопрос.
История Ю. Взрослая не по годам
Родители развелись, когда мне было 5, сразу после того, как родился мой младший брат с аутизмом. Он требовал большого ухода, как и сейчас, и в 5 лет я стала полностью самостоятельной. Многие знакомые говорят, что уже тогда я была взрослой не по годам. Проблемы с деньгами тоже были, мы научились с ними справляться, и я перестала быть капризным ребенком.