Они с самого начала хорошо подходили друг другу, да. Им было хорошо в постели. Инстинкты влекли их. Они оба, наконец, были пленниками собственного прошлого, узниками, вольными или невольными, чужих игр — и жизнь свела их на гребне волны, в Вольных городах, будто спрашивая: "А чего вы действительно хотите? Что вы готовы отдать ради свободы?".
И каждый из них дал ответ. Стоит ли удивляться, что эти самые ответы не совпали?..
* * *
— Зачем?
А, у братца голос прорезался. Вот уж радость-то...
— Жакрам, я не в настроении и не готов решать шарады. Ты не мог бы выразиться конкретнее?
Брат резко преградил Ижену путь.
— Зачем ты предложил мою кандидатуру?
Ещё и этот притворяется идиотом...
— Только не говори, что ты против, — поморщился Ижен. — Не поверю. Хочешь сказать, не задумывался об этом? Брось, Жак, я слишком давно и хорошо тебя знаю. Получить больше власти и открыть новые горизонты для своих обожаемых змей — скажешь, тебе это не пришло в голову?
Жакрам бросил на него косой взгляд.
— Я никогда не пойму тебя, Ижеени.
— Нечего понимать. Я сказал им правду, хотя изначально не собирался поднимать этот вопрос так рано. Но в разрезе новых факторов... ты — идеальная кандидатура.
Жакрам помолчал.
— Ты не боишься, что пережал? — уточнил он. — Не боишься, что они плюнут на наши проблемы и решат просто уничтожить? Это не ерунда, Ижеени, не пустая игра. Это — наш единственный шанс на свободу...
— Для тебя — да, — сухо отозвался Ижен. — Для меня, судя по всему — просто смена хозяев. Меня такое не прельщает.
— Ты считаешь, драконы могут быть хуже Лаари?
— Я не хочу и дальше учиться разбираться в сортах дерьма — раз. Лаари я знаю давно, в отличие от драконов — два. И тебе придётся принять эти правила игры. Потому что ты сам в любом случае не можешь лично вести переговоры — клятвы не позволят. Это у нас три. Так что оставь меня в покое и займись чем-нибудь общественно полезным. Например, обдумай ситуацию с сестрой, в идеале — попробуй ещё раз связаться с ней по своим каналам. Этому Зику придётся что-то отвечать; советую заранее решить, что именно. А теперь прости, но у меня дела.
Да, много-много дел. Но для начала...
* * *
Лимори улыбнулась, когда он вошёл.
Они посмотрели друг на друга и так же одновременно слегка нахмурились.
Ижену безо всяких консультаций с лекарями стало очевидно, что состояние её резко ухудшилось.
Что бы она ни прочла в его душе, ей это не понравилось.
— Что произошло? — голос её был тих. — Переговоры прошли настолько плохо?
Он медленно подошёл и присел на кровати рядом, осторожно касаясь тонкого, как тросточка, запястья. Когда это она успела настолько исхудать? И раньше была хрупкой, но это...
— Всё не так уж плохо — сказал он честно. — Но я виделся со своей парой.
— О, — она прикрыла глаза. — Ты не должен передо мной притворяться, будто встречи с ней тяготят тебя...
— Но они тяготят.
Они помолчали. Её руки чуть подрагивали — разлад добирался до нервной системы. Быстро, как же быстро...
— Не объяснишь? — не требование, но осторожная просьба.
— Я уже говорил тебе — мы с ней по разные стороны. Она постоянно играет за моей спиной... как и все в моей жизни, впрочем. И сейчас, наверное, это дошло до точки невозврата. Может, она и совместима со мной — но она не моя душа. Я отказываюсь верить в это.
Лимори прикрыла глаза.
— Прости, Ижэ но ты порой так драматичен и романтичен...
— Я?! — он даже подскочил в изумлении. — Ты меня ни с кем не перепутала, нет?
Лимори тихо рассмеялась, но тут же судорожно закашлялась. На её губах осталась кровь.
— Прости, — сказала она. — Прости, ради Предвечной. Я не хотела тебя обидеть... просто меня порой удивляет... как на самом деле жаждут любви те, кто прячет от неё душу... Чем больше стен и колючек они вокруг себя строят — тем больше жаждут встретить того, кто докажет им возможность чуда, кто преодолеет все эти невообразимые преграды. Но их не так уж просто перепрыгнуть, да? В этом суть, что такую стену агрессивного одиночества почти невозможно преодолеть. Вот и получается замкнутый круг...
Ижен молчал, глядя в эти чарующие глаза. "Тебе удалось, — подумал он. — Тебе — удалось..."
— Я думаю, ты слишком строг ко своей паре, — Лимори осторожно сжала его руку. — Это не так просто — оказаться по другую сторону. Речь ведь не только о любви, мы оба знаем. Всё сложнее.
— Знаю. Но что можно построить на таком фундаменте?
— У драконов длинная жизнь, — она ободряюще улыбнулась ему. — Недоразумения сгладятся. Драконы всегда остаются с парами, знаешь? Ты будешь счастлив, Ижэ. Ты достоин этого больше, чем кто-либо.
Он молчал. Могло ли это быть ложью? Игрой? Сделать вид, что поддерживаешь соперницу — тактика стара, как мир. Возможно ли, что все его чувства к ней — лишь чары фейри? Возможно ли?..
Да, возможно.
— А как же ты и Жакрам? Вы ведь пара?
Лимори ощутимо вздрогнула, но это явно не был страх разоблачения.
— Он так сказал, — спокойно признала она, будто не придала этому факту особенного значения. — Не знаю, насколько это правда.
— Не понял... цветов не было?
— Цветы? Кажется, понимаю. Маки, — она слегка улыбнулась. — Я очень люблю маки. Они возникли у меня перед глазами, когда... с моей аурой произошло это недоразумение. Я потеряла сознание, потому не знаю, что с ними было дальше. Это и есть знамение пары?
Ижен сжал кулаки. Жакрам... манипулятивная мразь, как и всегда. Хоть что-то в этом мире неизменно.
— Да, — он постарался скрыть от неё свой гнев. — Не думай об этом, брат больше и пальцем не прикоснётся к тебе. Никогда. Скажи... я посоветовал его кандидатуру на одну должность. И собираюсь оставить в живых. Ты простишь мне это? После всего, что он сделал с тобой?
— То, что он сделал со мной, было во многом недоразумением и стечением обстоятельств. Вокруг война, а на войне случается и не такое. С другой стороны, он — твой брат. Он умён, решителен, на многое готов ради тех, кого считает своими... Я думаю, ты сделал правильный выбор.
— Учту. Но ещё ты думаешь, что моя пара поступает правильно, так?
— Я думаю, она поступает так, как считает нужным. И причины у неё на это наверняка есть.
Красивые ответы. Не слишком ли? Впрочем, такие высказывания в равной степени могут принадлежать и подлой манипуляторше, и идеалистичному существу, выросшему в стенах Храма...
— И что, ты бы тоже предала меня на месте пары? Стала бы играть за моей спиной, используя свою власть?
— Это сложный вопрос, — сказала она, помедлив. — И ответ зависит от обстоятельств и того, что стоит на кону. Я определённо не стала бы делать что-то подобное ради себя или выгоды, но ради чужих жизней...
— Давай перефразируем, — Ижен прищурился. — Предположим, ты получила надо мной абсолютную власть... разум, чувства, эмоции — меняй, что хочешь, приказывай, что хочешь...
— Мне претит идея подобной власти над живым существом.
— И всё же. Скажи, ты бы приказала мне отправить Тень Предвечной обратно, если бы получила такое могущество вот прямо сейчас?
Она прикрыла глаза.
— Это поставило бы меня перед ужасным моральным выбором. Мне претит подобный приказ, Ижэ. Но и с Тенью... она не может оставаться здесь. Рано или поздно это приведёт к трагедии. Снова.
— Представь себе, согласен, — он коротко усмехнулся. — Если я пообещаю, что после заключения договора с Предгорьем найду способ отправить эту тварь обратно — поверишь мне?
— Я поверю тебе, — ответила она не сразу, но сомнений в голосе не было. — Поверю. И благодарна... это безумно важно для меня. Знаю, ты не хочешь поднимать эту тему, но я смогу уйти спокойно, зная, что воля Предвечной будет выполнена... да, я поверю тебе. Спасибо за всё, Ижэ. Ты стал для меня чудом.
Ижен смотрел — на кровь на губах, на тонкие запястья, на запавшие глаза. Если он ошибётся сейчас... О цене такой ошибки не хочется даже думать. Возможно ли, что она — очень хороший игрок?
Возможно.
Всегда есть вероятность этого.
"Не надо", — прошептала рациональная часть его разума. — "Это безумие".
И снова — возможно.
Но...
— Я тоже, — сказал он. — Я тоже поверю тебе.
Призрачное пламя послушно явилось на зов и закружилось — прямо напротив его сердца.
— Что ты делаешь? — её глаза испуганно расширились. — Ижэ, что бы это ни было — не надо!
"Поздно," — подумал он.
И порадовался, что она не знает стародемонский. Всё же, говорить такие вещи во всеуслышанье...
— Я стою перед тобой, как последний вопрос перед последним ответом. Я смотрю на тебя, как смотрят на чудо. Я верю тебе, даже если это ошибка всей моей судьбы. Я падаю к твоим ногам, как раб — но по своей воле. Я поспорю за тебя с миром, с долгом, с традициями, с Нею Самой. Я не хочу жить в мире, где не живёшь ты. Я бросаю тебе всего себя, как игрушку — и надеюсь, что ты будешь бережна. Я поступаю так, потому что не могу — иначе.
— Ижэ...
Слёзы на её глазах. Она что, понимает? Впрочем, уже наплевать.
— Возьми моё сердце.
* * *
Ижен гадал, как это будет. Он почему-то ждал боли, был к ней готов, принял её. Это было бы закономерно, верно? Любовь частенько сводится к боли...
Или, быть может, он катастрофически мало знал о любви раньше.
Прямо между ними билось его энергетическое сердце. Оно сокращалось, трепетало, как настоящее, и это было одновременно страшно и очень легко — как первый полёт.
— Что мне делать? — прошептала Лимори на грани слышимости.
Обычно невозмутимая, сейчас она казалась испуганной и совершенно ошеломлённой одновременно. От этого зрелища тиски страха, сковавшего душу Ижена, окончательно расступились — так не смотрят корыстные манипуляторши, получившие в свои руки чужую жизнь.
— Возьми его, — он тепло ей улыбнулся. — Возьми моё сердце. Ну же!